Он заполз в комнату и попытался подняться, но был настолько пьян, что мог только прислониться к стенке и бессмысленно глядеть на непонятных гостей. Михаил понял, что сейчас с ним разговаривать бес р-нтолку.
– Ну что, Миша, давай-ка опять к нам.
– Нет, дядя Миша, я дома останусь, только покажите, как горелку зажечь, мне раньше не разрешали к ней подходить. А теперь я уже взрослый.
Михаил выключил печку и снова зажёг газовую горелку:
– Попробуешь?
– Да, – сказал мальчик и стал зажигать горелку, –.у меня всё получилось, обрадованный мальчик повторил все еще раз, и пока выключил печку, так как с той поры, как приходила соседка, чтобы включить отопление, в доме восстановилась обычная температура.
– Теперь я протоплю вечером сам и спокойно буду спать в тепле, – горделиво подумал Мишка.
– А кушать что будешь? Может всё же пойдём?
– Нет, если мне будет совсем плохо, то я сам приду, можно?
– Конечно, мы всегда будем рады. Но к вечеру я приду всё равно, надеюсь, что он к этому времени проспится, и я с ним поговорю. Заодно и ужин тебе принесу.
Михаил шёл домой и думал правильно ли он сделал, может быть стоило мальчика силой увести из дома, вдруг случится беда, ведь пьяный человек непредсказуем, но что-то подсказывало ему, что с Мишей так нельзя поступить, он сейчас, после смерти матери, слишком раним, он боится и отца потерять.
– Я видел, что ему было стыдно за отца, такого безвольного, грязного, вызывающего отвращение. Но он видел его другим, ведь говорит же соседка, что хороший человек был. А Мишка не хочет принимать его таким, каким он стал сейчас, и он надеется, что это временно, что всё вернется на круги своя, что снова будет прежний папка, ведь он ни разу не сказал отец, а только так, по-домашнему, папка, значит любит его, любит и верит в него, несмотря ни на что. Эх ты, мужик, куда же ты покатился, не в ту сторону, не в ту,– думал Михаил по дороге домой.
Мишка тем временем убрался дома, нашел в дальнем углу стола макароны и сварил их, нашел и ковшик с дырочками в котором их надо промывать, он знал, что мама всегда так делала. Но у мамки макароны были вкусными, а у него не очень, он же не знал что их надо было варить в соленой воде, а потом ещё и масло добавить. Но мальчик все равно их съел, да ещё и отцу оставил. А потом мальчик решил проверить все ли он собрал к школе.
– Завтра понедельник, – он взглянул на висевшее над столом расписание уроков, заглянул в ранец, – все правильно.
Теперь можно и почитать ту книгу, которую он в пятницу взял в библиотеке. Мама давно научила его читать, он с самого начала не читал по слогам, а сразу словом. Ну а сейчас, в третьей четверти, он в классе читал быстрее и лучше всех. Мишка взял в руки книгу, ему её дала сама библиотекарша Зоя Григорьевна, она его и научила запоминать автора книги, объяснив, что писателей наших знает весь мир.
– И стыдно тебе будет, Миша, если ты, гражданин своей родины, не будешь знать, кто написал рассказ “Филиппок”.
Он вслух прочитал:
– Лев Николаевич Толстой. Рассказы для детей.
Сначала он читал вслух, поглядывая на часы, чтобы проверить быстро ли у него получается, но чтение так захватило его, что он продолжил читать про себя. За окном стало темнеть, он отложил книгу, оделся и вышел во двор, закрыл курятник, как это всегда зимой делала мама, она заботливо говорила, что так курочкам теплее будет. Он шел по двору и вспоминал Астру:
– Вот бы сейчас с ней побегать, с собакой интереснее, одному скучно.
Он взял лопату, почистил снег у калитки и вымел веником все углы, чтобы калитка закрывалась. Но закрыть не успел, прибежавшая Астра уткнулась ему в плечо и завиляла хвостом. Он обнял её за шею, а она, вырвавшись, побежала назад. Из наступившей уже темноты они появились вдвоём с хозяином.
– Ну как ты тут? – спросил Михаил мальчика.
– Хорошо, все, что нужно сделал, вот даже калитка теперь закрывается,– похвалился Мишка, – ну пойдёмте в дом, дядя Миша, что же на морозе стоять.
Они зашли в дом, мальчик завел и Астру:
– Она же тоже член семьи, – рассудил Миша, я ей у порога постелю.
Он нашёл старое ненужное одеяло ещё днём, и сейчас с радостью постелил собаке, она сразу и улеглась.
– Миша я хочу проконтролировать ещё раз, как ты с печкой справишься, ну-ка показывай.
Миша ловко зажег горелку.
– Молодец, а теперь пошли на кухню, я тебе ужин принес. – Михаил увидел как оживился мальчишка,– видно проголодался, подумал он, а, увидев на плите кастрюлю, не удержался и заглянул, там были макароны.
– Я тебе еще бутылку масла принёс, твои макароны можно сделать вкуснее, нужно только обжарить их на масле, но не сейчас, сейчас мы подогреем то, что собрала тётя Маша. Ой знаешь, а здесь ведь всё тёплое, видишь, как она завернула все в полотенце. Ну-ка, бери тарелку.
Миша застеснялся.
– Иди, – толкнул он его к столу.
Мальчик быстро положил на тарелку пюре и две котлеты и взял из пакета кусок хлеба. Он старался не торопиться, но у него не получалось. Дядя Миша поставил чайник, и вскоре они уже вдвоем сидели за столом и пили сладкий чай, дядя Миша с печеньем, Мишка – с большим куском вкусного пирога с яблочной начинкой.
Видно от запаха еды проснулся Николай, он зашёл на кухню заросший щетиной, опухший, от него мерзко несло перегаром.
– Ты кто? – спросил он гостя.
– Твоя совесть, – решил пошутить Михаил.
Николай смешался, но всё же грубо ответил:
– Ты мне в душу не лезь, не твое это дело, что хочу, то и делаю.
Михаил чувствовал, что начинает злиться:
– А ты не забыл, что ты не один? Ты спросил у сына нравится ли ему смотреть на твои хотелки? – и добавил, – Миша, мы тут поговорим немного, а ты иди пока в свою комнату, – и он продолжил:
Я Михаил Григорьевич Деев, новый лесник. Я думаю, что со временем, когда ваши хотелки участятся, Миша согласится сменить и отчество и фамилию, ведь это лучше, чем отправиться в детский дом. Поэтому давайте-ка поговорим о его будущем, ведь оно плавно вытекает из того, как сложится его жизнь в настоящем. Пока она не блещет ни любовью, ни теплом и уютом. И даже сытостью мальчик не может похвастаться. Ведь в доме ни хлеба и ни сахара нет, вернее нет ни-че-го, он сам сварил последние макароны, так как просто не нашел ничего другого.
Николай опустил голову, было видно что ему плохо, но Михаил продолжал:
– Баба Валя – это чья мама?
– Моя, – прошептал он.
– Я постараюсь с ней встретиться, думаю мы найдем общий язык в отношении будущего вашего сына. Я женат, у меня ребёнок, думаю, нам не откажут в усыновлении.
Михаил давил на мужчину в расчёте на то, что тот всё-таки придёт в себя и очнется от пьянки.
– А коль у нас не получится, то, думаю, твои умные и трезвые родственники согласятся взять его себе. Так что же ты скажешь?
– Сына никому не отдам, – произнёс Николай.
– А с тобой никто и разговаривать не будет, заберут и все, ведь его надо кормить, одевать, учить и воспитывать. Поэтому твоего согласия или возражения спрашивать не будут. Если ты не будешь делать то, что я сейчас перечислил, его будут воспитывать чужие люди. У тебя сейчас одна задача – не потерять его любовь и доверие, а ты его уже потихоньку лишаешься, не заметил, он ведь даже к тебе не подошел, когда ты появился на кухне.
Николай с трудом вслушивался в то, что говорил незнакомец. Но то, что Мишку могут отнять, он понял.
– Нет, потерял жену и дочь, а теперь еще и сына, нет, я не выдержу, зачем тогда жить, – думал он.
Михаил понял, что с него хватит:
– Все равно он половины из сказанного так и не осознал, повторю через пару дней.
– Надеюсь на работе ты пока не пьешь?
– Нет, – ответил Николай, а сам подумал, что скоро и на работе это может произойти.
Михаил решил, что на последок стоит его слегка попугать:
– На ужин тебе последние макароны, что сын сварил, а то, что я принес – это завтрак для Миши, и он крикнул,– Астра, домой.
В кухню вальяжно зашла собака, он увидел, как Николай втянул плечи и поджал ноги.
– Ага, испугался! Решай, мужик, решай, что тебе делать дальше, – тревожился за Мишу мужчина, и не знал, что переживал он недаром.
Михаил с собакой направился к выходу, Миша вышел его провожать.
– До свидания, Миша, помни, мы тебе всегда рады помочь.Приходи в любое время.