- Лида, смотри, какой я сарафан купила, говорила радостно бабушка, доставая из сумки крошечный сарафанчик с ярко-красными петухами на нем, моей маме, ходящей на сносях.
- А вдруг мальчик будет? Зачем ему сарафан?
- Ну что ты, да на такой сарафан – только доченьку родишь, и все тут. И точно… 2 октября 1952 года родилась я к великой радости бабушки. Отец, правда, всю жизнь сердился на бабушку за её сарафан, словно она своей покупкой все его ожидания сына, а бабушка хитро посмеивалась над ним. Правда, и второй, и третий заход в роддом дарил нам только дочек, и батя смирился.
Родилась я в рубашке, поэтому счастливая, а бабушка рубашку постирала и повесила сушиться, но куры сорвали её и поклевали мое счастье, наверное, поэтому для полного счастья мне всегда чего-то не хватает.
…Детство мое прошло в Узбекистане. Я в семье была старшая, когда мне исполнился год с небольшим, родилась моя сестренка Галя. У неё отрицательный резус-фактор, и потому она была очень слабенькая и болезненная. Бабушка молилась: “Господи, прибери ребенка, за что ему мучаться.”
На что дед ругался: “Молчи, дура, ишь чего выдумала.”
Вскоре была куплена коза, благодаря ей Галя быстро пошла на поправку. Дедушка часто забирал нас с Галей к себе, мои первые воспоминания связаны с дедом.
…Небольшой городок Узун, расположенный на реке Сурхан-Дарья; железная дорога с небольшим уютным вокзалом; чайхана недалеко от него; летние столики на улице и – необыкновенное мороженое, совсем не похожее на сегодняшнее; мы с Галей в совершенно одинаковых сшитых бабушкой платьицах.
На улицах еще встречаются женщины-узбечки с закрытыми паранджой лицами.
Двор у деда всегда чисто выметен, под виноградником стоит большой стол, на нем самовар, который дед растапливает мелкими чурочками; еще у деда во дворе замечательное сооружение – глубокий колодец. Дед закрывает его крышкой, чтобы туда не попадали любопытные. Вода из колодца чистая-чистая, холодная, и бабушка использует ее на бытовые нужды – постирать, помыть посуду, налить курочкам, а за водой для чая мы с дедом ходим к горному ручью.
Дорога к ручью проходит мимо конюшни, и мы обязательно останавливаемся; там, на зеленом лугу, пасется привязанная лошадь, а возле неё бегает на тонких ножках жеребенок.
Дед достает присоленную краюшку хлеба, подает лошади, гладит её гриву и что-то говорит её ласковое.
В горном ручье вода такая же хрустально-чистая, как и в колодце.
- Дед, а зачем мы ходим сюда за водой? Ведь в колодце такая же чистая вода?
- Видишь ли, в колодце вода никогда не видит ветра, звезды она видит только в узкое устье колодца, а солнце – только когда поднимешь ее в ведрах наверх. А в ручье вода напитана и солнцем, и ветром, и звездами, потому она и вкуснее.
По вечерам наша улица наполняется ребятней, мы играем в прятки: «Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать. На златом крыльце сидели царь, царевич, король, королевич, сапожник, портной, кто ты будешь такой?»
И уже в сумерках то с одного двора, то с другого слышен зов: «Наташа, домой! Са-а-ша, Ди-и-на, домой! Наденька, пора домой!»
Колени от беготни всегда в ссадинах. Бабушка наливает теплой воды и ласково выговаривает: «Ну что вы носитесь, как окаянные».
По выходным к нам приходят гости – это бабушкины друзья. И тогда по улице вместе с терпким запахом базилика и бархоток льется песня: …Ой ты, Галю, Галю молодая.
Пидманула Галю, увезли с собою…
…На Муромской дороге стояли три сосны.
…Есть на Волге утес, диким мохом оброс.
Нам постель постелена на улице, на айване, прямо под звездами. Мы засыпаем сразу, только голову прислони до подушки, а песня еще долго звучит в теплой летней ночи.
автор: Надежда Акулова.