Они встречались около года. Он - умный и перспективный студент последнего курса юридического факультета, заканчивающий с красным дипломом ; единственный сын в семье потомственных профессоров и интеллигентов; мать его - зам.декана юридического факультета, доктор юридических наук, умная и сдержанная женщина с внимательными красивыми серыми глазами, воспитывающая сына с десяти лет одна: муж погиб в нелепом ДТП. Она - студентка предпоследнего курса юрфака, единственная дочь главного прокурора области и владелицы сети аптек их города.
Дети познакомились не случайно: на одном из осенних балов, проходивших на юридическом факультете, мать Алексея - Ольга Дмитриевна - настояла на присутствии сына при этом событии и сама лично подвела и познакомила его с Людмилой. Молодые люди друг другу понравились, завязалась дружба, переписка в сетях. Алёша иногда подвозил Люду с занятий до дома, когда по каким-то причинам она была без своего авто.
Так, постепенно сближаясь и интересуясь жизнью друг друга, молодые люди поняли, что не хотят расставаться, и, на радость своим родителям, решили узаконить отношения.
Правда иногда, во время их встреч, Людмила замечала, что Алексей был как будто чем-то расстроен. Он выглядел печальным, иногда удручённым, или рассеянным. Мысли его иной раз были далеко.
Дважды она была невольной свидетельницей какого-то странного телефонного разговора, подслушав его случайно, раньше времени вернувшись из кухни или ванной. Алексей выглядел несчастным, был бледен, а в трубке раздавался обиженный плачущий женский голос, иногда плач ребёнка.
Сам Алексей никак эти эпизоды не комментировал, ещё какое-то время после этого находясь в подавленном состоянии. На вопрос её однажды: "Всё в порядке?" он встрепенулся, как бы опомнившись, и, с деланной весёлостью, ответил: "Да, всё в порядке"...
Так, спустя год, где-то и подгоняемые вопросами нетерпеливых родителей, Алексей и Людмила назначили дату свадьбы. Оба были счастливы, часто обсуждали детали предстоящего торжества, готовились к нему основательно и с удовольствием. Были розданы пригласительные; учитывая не простой статус семей - на торжество собралось не менее 500 гостей. Среди присутствующих обещались быть вторые лица области.
Свадьба планировалась на начало июня. Как раз после сдачи экзаменов молодыми людьми. Играть её решили в два дня: первый день торжество планировалось праздновать в дорогом ресторане, второй день - за городом, в коттеджном посёлке, где располагалось красивое озерцо и небольшой лесок. Дом принадлежал родителям Людмилы. После свадьбы молодым дарили трёхкомнатные апартаменты в центре города и два автомобиля люксового класса. Алексея уже ждала престижная работа в доме правительства, Людмила была на втором месяце беременности.
Первый день празднества прошёл пышно, торжественно, великолепно. Казалось, сама судьба благословляет молодых в новую жизнь: когда возле дворца бракосочетания молодожёны отпускали в небо белых голубей - птицы очень долго, как в вихре, кружились друг возле друга, чем восхитили и умилили присутствующих. Кто-то даже сказал, что это - особый, добрый знак. В ресторане особенные, званные гости из числа высоких лиц, что почтили событие своим присутствием, так же коротко поздравили, напутствовали в жизнь и выразили надежды, что новая, только что образующаяся, ячейка общества ещё даст о себе услышать доброй жизнью, подвигами, служением отечеству и всеми благими свершениями. Счастья молодым! Горько!
День второй так же начался радостно и активно. Были не все, но всё равно народу приехало в посёлок много. Машины стояли вдоль дороги, образуя колонну протяжённостью с километр. Те, кто жили в посёлке, такого действа не припоминали за всю свою жизнь. Казалось, творится что-то сверхъестественное и грандиозное. Чувствовался какой-то ажиотаж, даже нездоровое веселье. В воздухе ощущалась кульминация в предчувствии развязки, как перед бурей небо грандиозно собирает черные тучи в затишье, не поражающие сейчас, но не обещающие ничего хорошего в скором времени.
Все разместились в беседках или скамейках под тентами. Звучала красивая музыка; кривлялся, выпрыгивая из штанов, уставший, но всё такой же инициативный охрипший тамада, на которого уже никто не обращал внимания. Люди были заняты разговорами друг с другом, сформировав диалоговые тройки или парочки. Кто-то тихо выпивал; кто-то пытался танцевать парами или двигался в одиночку.
Вдруг, в разгар всего этого веселья, в открытые ворота вошла молодая девушка и быстро пошла по направлению к беседкам. Она через какое-то время отыскала глазами изливающего кому-то свою артистическую душу выдохшегося тамаду и направилась к нему. Прошептав ему что-то на ухо, девушка отошла и встала в стороне. Тамада понятливо кивнул и пошёл к нанятым музыкантам. Те, выслушав его просьбы и объяснения, так же устало и равнодушно принялись играть какую-то медленную и красивую мелодию. Тамада, радуясь, что смог услужить гостье, вернулся к ней и торжественно, собрав все остатки осипшего голоса, в микрофон произнёс:
-А теперь, дамы и господа - минуточку внимания! Наших молодожёнов хочет поздравить ещё один гость! - и отдал микрофон девушке.
Гости чуть-чуть встрепенулись; кто-то как будто даже проснулся, разморённый летней жарой и горячительными напитками, и некоторые из них обернулись в сторону новоприбывшей. Девушка чуть-чуть волновалась, голос её дрожал, как и микрофон в руках. Она порывисто, немного срывающимся голосом, начала говорить:
-Лёша... дорогие гости... дорогие молодожёны... Я вас поздравляю... Вы... я желаю... - тут у неё встал комок в горле, и она спешно, чтоб не заплакать прям в микрофон, прошептала, - ...счастья...
Вернула микрофон довольному тамаде и быстро побежала к выходу. Все немного удивились такому сбивчивому поздравлению и спешному ретированию, но благодушное и расслабленное настроение не позволило никому из присутствующих заподозрить в них какой-то скрытый намёк или тайный смысл. Кто-то даже хохотнул и заметил: "Вот молодец!"
И только Алексей слушал её, побледнев и сжав кулаки, и мать Алёши - Ольга Дмитриевна - внимательно и строго смотрела в это время на сына, а затем пошла вслед за девушкой.
Она нагнала её в воротах. Там не надо было нагонять: девушка сама остановилась и рыдала, закрыв рот ладонями. Ольга Дмитриевна подошла поближе и властно, холодно, как она только умела и всегда общалась с этой приблудной, как она её называла, в их жизнь девицей, произнесла, словно каждым словом припечатывая гвозди в гроб:
-Когда ты оставишь нашу семью в покое? Кто тебя просил сюда приходить? Решила расстроить свадьбу? У тебя ничего не выйдет. Он любит свою жену. А тебя - нет.
Девушка тряслась от рыданий. Отняв руку ото рта, она жалобно, как бы заступаясь за себя и свои чувства, прошептала:
-Он любит... Любит... Это вы не даёте...
-А я говорю: не любит,- убеждая и как бы уговаривая, продолжала наседать авторитетом зам.декана, - любил бы - боролся бы за своё счастье. Мужчина, который любит - не отступит и никого не послушает. А ты - успокойся и ступай. Не ходи здесь, уходи. Ребёнка мы твоего поддерживать будем, мы же обещали. Проведём экспертизу на отцовство, и если выяснится, что Алексей - будешь получать алименты. Только отстань, уйди, слышишь? Я тебя к нему в постель не подкладывала. Сама залезла. Чего хотела? Попасть в нашу семью? На всё готовенькое? Не вышло у тебя, мала птичка, не пара он тебе. Сама должна понимать. Получила ребёнка - получишь алименты. Вот и живи. А нас не трогай. Чтоб я больше о тебе не слышала. Хорошо?...
Света продолжала всхлипывать и сквозь эти дрожащие звуки прорывалось:
-Я люблю... Я не хотела... Мы вместе...
-Ну-ну. Всё, успокойся и иди отсюда. Добирайся до дома, я потом тебе сама позвоню и все вопросы мы решим. Всё.
Ольга Дмитриевна стояла над Светланой и внимательно смотрела, как бы пытаясь вычислить, может ли выдать что-либо ещё эта взбалмошная девица, и стоит ли добавлять натиск неопровержимых аргументов, или можно уже спокойно возвращаться к гостям, не опасаясь подвоха с её стороны. Светлана стояла смиренно, как-то ссутулившись, видимо от навалившегося на неё горя, выглядела опустошённой и где-то равнодушной.
Ольга Дмитриевна удовлетворённо это заметила, и, торжествуя очередную победу над неугодной невесткой, спокойная и радостная от мысли, что ничто не может повредить счастью её единственного любимого сына, пошла в беседку, к гостям.
Веселье продолжалось. Алексей сидел немного грустным, виновато уставившись куда-то в сторону.
Людмила, ничего не поняв и не заподозрив из этого скоропалительного и сбивчивого поздравления, весело общалась с подругами. Она мужа по настоящему любила и была счастлива.
Мать его уже забыла и про это нелепое поздравление, закончившееся рыданиями; и про то, как она развела некогда влюблённых друг в друга молодых людей; а так же постаралась выгнать с факультета девочку Свету, имевшую неосторожность полюбить её сына и родить от него ребёнка, подстроив неудачную пересдачу экзаменов после академического отпуска. Она устранила её на всех подходах и по всем фронтам, лишив любой возможности видеться, не говоря уже о воссоединении. И будущую пассию Алёше выбрала лично, из своего круга, девочку перспективную и многообещающую.
Родители Людмилы на время куда-то отлучились: видимо, давать дальнейшие распоряжения, касательно второго дня свадьбы, ведь принимали гостей они у себя, поэтому на них лежала большая часть ответственности.
Вдруг, через полчаса, за воротами коттеджа почувствовалось какое-то движение. Там стояли и что-то кричали люди. К ним пошли выяснять, и выяснили, что только что в озерце утонула какая-то девушка, которая шла как раз со стороны их дома. Некоторые из гостей пошли к берегу, чтобы помочь вытянуть из воды и ила её тело.
Человек, который первым заметил, что кто-то тонет, возбуждённо и огорчённо рассказывал, что услышал всплески воды и увидел руки, бьющие по водной глади. Пока он спускался с крутого берега к тине и камышам, всё затихло. Потом снова раздался крик и в воде появилось испуганное лицо и бьющие вразнобой руки. Он как мог подобрался поближе и схватил молодую женщину за руку в области запястья. Подлезть ближе он не мог: после крутого склона сразу шла глубина, заполненная засасывающей топью. Он тянул, как мог. Она тоже стонала, задыхалась. Он уговаривал потерпеть, не отпускать его руку, в которую она так же вцепилась. После 10 минут непрерывной борьбы оба выдохлись. Его так же начало засасывать, одна рука уже провалилась, вторая держала её. Он просил не разжимать рук, но она отпустила...
Мужчина виновато оправдывался, виня себя за то, что не стал звать помощь раньше. Ведь озерцо совсем рядом с домом, кто-нибудь бы услышал. Он предположил, что девушка просто поскользнулась и слетела с крутого берега прям в глубокую топь. Начала барахтаться - и топь засосала. Он говорил, что не было похоже, что она специально бросилась тонуть: она слишком билась за жизнь.
Все были потрясены. К месту происшествия продолжали стягиваться гости и случайные зеваки. Молодую женщину достали. Кто-то пытался откачивать, кто-то вызывал скорую помощь.
Вдруг все услышали сзади себя крик. Это, узнав Светлану, к ней рванул жених. Он, не замечая окружающих, стал хватать её за руки, трясти за голову и практически бить корпусом о землю. Он пытался её разбудить. У него случилась истерика, он кричал какие-то невероятные бессвязные вещи, грязно ругался, а когда его попытались от неё оттащить - стал вырываться и попробовал драться. Вызвали скорую и ему.
Понимая, что что-то происходит, шокированная невеста попыталась утешить жениха, но он резко оттолкнул её и снова бросился к телу, начав вдруг целовать его вдоль и поперёк.
Некоторые из шокированных присутствующих, не желая быть свидетелями дополнительной драмы и, не дай Бог, скандала с компрометацией - поспешили своевременно удалиться... Другие - остались, чувствуя, что здесь может ещё понадобиться их помощь. И она понадобилась: разъярённый отец невесты, увидев слёзы дочери и узнав, что жених, рыдая, целует на берегу другую - бросился в бой, заступаясь за честь дочери и свою собственную. Он подбежал к обезумевшему молодому человеку, поднял его, схватив за грудки, назвал щенком, негодяем и ударил по лицу.
Тут все ахнули. И громче всех - Ольга Дмитриевна, которая всё это время пыталась как-то образумить сына, но спокойных и хороших слов он не слышал, а на крик и ругательства в присутствии уважаемых посторонних гостей переходить было стыдно ей самой. Причём, если сыну она всё это время говорила: "Алексей, она не умерла, не волнуйся, она сейчас очнётся" - как бы желая скрыть близость знакомства сына и утопшей и дать понять присутствующим, что Лёшу просто потряс факт смерти какой-то девушки... То когда он начал целовать мёртвое тело, ей ничего не оставалось, как замолчать и развести руками под изумлённые, устремлённые в том числе и на неё взгляды многоуважаемых очевидцев. И когда её сына стал трясти будущий высокопоставленный тесть - материнский инстинкт уступил место желанию всё же взять ситуацию под контроль и сохранить своему чаду шанс на благополучное разрешение этого вопиющего скандала и возможность всё же устроить свою личную жизнь именно в этом благородном семействе. Поэтому, видя, как колотят и швыряют её ребёнка, она только суетливо запричитала:
-Вадим Тихонович! У него - аффект! Разве вы не видите? У него - аффект!- она даже попыталась придать интонации радостные и всепримиряющие нотки.
Но Вадим Тихонович был неумолим. Он ещё раз швырнул негодяя в траву и, смачно, с неимоверным презрением сплюнув себе под ноги, гордо удалился к дому, оставив удивлённых и растерянных гостей-зевак, которые не додумались вовремя слинять со столь щекотливого и пикантного действа, выпутываться из ситуации самим, как хотят.
Лёша лежал в высокой траве. Лицо его было в грязи и крови. Он тяжело дышал и не шевелился. Когда приехала скорая помощь, врачи немножко поколдовали над ним, затем подняли его под руки и повели к машине. Мать, рассудив, что травмы, скорее всего, не тяжёлые, помощь окажут, не пошла вслед за ним. Но и в дом к несостоявшимся родственникам она не вернулась. Ольга Дмитриевна позвонила, вызвала такси и спокойно уехала домой. Дома она напилась успокоительных и снотворных, чтобы забыться крепким сном и поспать хоть сколько- нибудь. Впереди предстояло нелёгкое время объяснений, выяснений, оправданий и Бог весть ещё чего... "Как бы не полететь с работы.."- думала озадаченная мать, во всём происшедшем обвиняя только взбалмошную девчонку, вскружившую голову её недотёпе - сыну, ну и его самого. "Ну ничего, прорвёмся, - успокаивала себя женщина, - надо завтра первым делом позвонить Сергею Валериановичу и объяснить всё происходящее со своей стороны. Я его часто выручала, он знает: я -свой человек. Поможет, замнёт, заступится." И - спать...
А Лёша полежал недельку в псих-реанимации, где был купирован реактивный психоз. Выписан, напичканный таблетками, живёт пока у мамы, на работу не ходит, восстанавливается после потрясения. На жену свою, Людмилу, даже смотреть не хочет. И знать её не желает. То ли нервное потрясение так подействовало, то ли таблетки специфические. Но прогресс в его самочувствии намечается, может быть и отойдёт и вернётся в социум активным и полноправным членом его.
Ребёночка Светланы они не забрали и не навещали. Его растит Светина мама.
А жена его, Людмила, и не нуждается в его любви и принятии. Она в день трагедии повесилась. На ремнях, в гардеробной.
И обходят ныне дом главного прокурора области стороной, и в озере том больше не купаются. И рыбу даже не ловят. Как проклятое оно у людей.
И говорят некоторые, проходя мимо его дома: "Это ему - за то..." или "Это ему - за это..." А за что ему всё это, и он ли виноват - одному Богу, как всегда, ведомо...