Сбитый в кулак коренастый парень Витя Крутельников любил подходить ко всему со всей ответственностью, уверенной и неторопливой походкой. Даже к такому сугубо интимному делу, как половое сношение, Витя подходил с чувством, с толком, с расстановкой. Словом, делал всё как полагается. Сначала он предлагал интим честно, по-хорошему. Да - так да. Нет? - Так ну и пошла на …. Не будет же он, в конце-то концов, лезть на рожон на девку. Что она, одна, что ли? Вон их сколько. Стоит ему глазом моргнуть, пальцем пошевельнуть, как они выстроятся в очередь и полягут штабелями. Правда со Светкой вышла незадача. Хорошая такая девчонка, но до того какая-то непутёвая, нескладная, необтёсанная…
К ней, очевидно, какой-нибудь другой подход нужен, нетрадиционный: цветы поднести, духи какие-никакие презентовать…. В общем, Витя даже был отчасти доволен, что Светка до него ни с кем не была. Ну, ничего, мы это дело исправим. Кто его знает, может она и в жёны сгодится. Когда она так неожиданно исчезла на пруду, он чуть с петель не сошёл. Дал Лепёхину в рыло за то, что не углядел, и уехал, сам не зная, куда и зачем. Так всю оставшуюся ночь и прокатался по полям, пока весь бензин не сжёг. Наутро долго ломал себя: идти или не идти к источнику своего расстройства. А вдруг её нету дома? Хоть Надька и уверяла, что её подружка переплыла на другую сторону пруда, Виктора разбирали сомнения – как-то не по-людски в одежде бултыхнуться в холодную воду и поплыть невесть куда. Вроде не пьяная была…. Тоже мне, приколистка. Обиделась, что ли…. А за что? Незаметно для себя Крутельников оказался возле дома Паньшиных. Нерешительно постучал в окно. Никогда он ещё в роли ухажёра не был и дай бог не будет. Вот ещё что, ухажёр! Ха! В окне появилось озабоченное лицо Светкиной матери.
- Тебе кого? - сердито спросила она.
- Свету мне, - твёрдо ответил Виктор.
- Болеет она. Простыла. - Занавеска задёрнулась, и послышались недовольные высказывания насчёт того, что, мол, шляются тут всякие, а потом плавки пропадают, в общем, цыплята дохнут.
«Да пошли вы все... Больно надо! Не кланялся ещё я тут всяким ...».
Не смотря на то, что пёс натянул цепь и клацал зубами в миллиметре от лодыжки спецназа, Крутельников спокойно, но уверенно поднялся на крыльцо. Светкина мать сама открыла дверь, не дожидаясь, пока в неё будут настойчиво долбить.
- Ну, чего ты шум поднял, окаянный, - испуганно зашептала она. – Болеет она, температура высокая, сейчас спит. Ведь пришла под утро мокрая вся, как мышь, и смеётся, как тронутая. Что, говорю, стряслось, где, говорю, была? А она дрожит и смеётся, дрожит и смеётся….
Виктор уловил в голосе Нины Ивановны смирение и покорность судьбе. Он с деловым видом потеснил хозяйку, и двинулся в помещение. «Я хочу с ней поговорить». Хозяйке ничего не оставалось, как, открыв рот, молча проводить незваного гостя недоумённым взглядом.
- Ты чё, Свет, обиделась, что ли? – спросил Виктор спящую девушку. – Ты вообще, зачем ушла? Чё ты, как маленькая? – Крутельников говорил тихим сдавленным голосом, должно быть от волнения. Наконец Света открыла глаза.
– Привет. – И опять их закрыла.
О как! Как кукушка из настенных часов. Виктор сел на табуретку, на которой покоились шрапнель таблеток и стакан с водой, да так и просидел до самого вечера, поглядывая то на икону в углу под потолком, то на Светкины пшеничные волосы, рассыпанные по подушке.
– Ничего, мать, ты не волнуйся, я посижу около Светы и пойду. Всё будет хорошо…