Вот уже почти год Иван жил в родном селе. Помимо основной своей работы на кузнице продолжал ездить с театром. На новогодние праздники их пригласили в город. Там было дано больше десятка представлений для школ и детских садов.
Такой необычный театр понравился учащимся, и молоденькая учительница Маргарита Михайловна попросила у Ивана разрешения организовать экскурсию на кузницу.
Иван нехотя согласился. Он не очень любил, когда на кузнице были лишние. Но учительница так уговаривала, что отказать совсем не смог.
Уже в феврале из города прибыли школьники. 15 мальчишек и девчонок от 9 до 12 лет.
Ожидая в тот день детей, Иван работу не начинал.
Маргарита Михайловна с интересом слушала Ивана, который подготовил небольшое сообщение о работе с металлом. Категорически отказался продемонстрировать это всё в действии.
Дети уехали разочарованные. А на следующий день в кузницу прибыла учительница. Встала у ворот и ждала, пока на неё обратят внимание.
Иван подошёл к ней. Смотрел заинтересованно.
— Мне поговорить нужно с вами, — прошептала она и опустила голову.
— Обед у меня, — ответил Иван. — Пойдёмте ко мне домой.
Дома помог снять Маргарите полушубок. Предложил отобедать с ним. Она отказалась. Присела на краешек стула.
Впервые Иван рассматривал её так детально. Она была выше Ивана на полголовы. Худая и тонконогая, как и он сам. Волосы были аккуратно заплетены в тугую косу. Чёрная юбка чуть ниже колен была как будто большевата, из-за этого казалось, что она вот-вот упадёт на пол и ноги оголятся полностью.
Иван принялся за обед.
Учительница молчала.
— Так чем могу быть полезен? — спросил он.
— Я… — Маргарита заикалась, — Я… Можжно я оссстаннусь у ввассс?
Иван поперхнулся.
Отставил тарелку, прокашлялся.
— С чего это вдруг?
И тут учительница затараторила так быстро, что он еле улавливал смысл сказанного.
— Понимаете, мне очень хочется жить в селе, но я детдомовская, но хорошо помню, как жила на земле. Мне было года три. А потом из памяти всё стёрлось. Я стала учительницей. А вас увидела, и что-то кольнуло внутри. Вы мне отца напоминаете. Я по дому всё могу делать: и готовить, и стирать, и убирать. Устроюсь на работу тут. Учителя везде нужны. Я буду тихой и покладистой. Просто позвольте.
Иван покашливал. Маргарита Михайловна смотрела на него пристально.
— Да вы не по адресу, — сказал Иван, — пойдите к председателю, он вас устроит. Я привык жить один.
— Но я хочу с вами! — возмутилась учительница.
— Но я не хочу!
Иван поднялся со стула. Она тут же подбежала к столу, схватила грязную тарелку и произнесла:
— Я приберусь, идите на работу!
Иван выхватил из её рук тарелку.
— Да уйдите же! — взвизгнул он. — Я всё могу делать сам.
Маргарита Михайловна пыталась вырвать из рук Ивана тарелку. Он удивился её сильной хватке.
— Я помою… Приберусь… Позвольте…
Иван начал злиться.
— Да уймитесь вы, наконец-то, сумасшедшая какая-то! Кто вам ещё детей доверил?
— Да я всё равно её помою, — выпалила учительница и выхватила всё-таки тарелку.
Иван тарелку отвоевал и со всей силы бросил её на пол.
Она разбилась.
— Приберусь, — крикнула учительница и схватила веник.
Иван накинул на себя тулуп и выбежал из дома.
— Сумасшедшая, дура! — кричал он во всё горло.
Потом стал озираться по сторонам.
В кузнице ничего не ладилось. Всё валилось из рук. И не знал, как теперь возвращаться домой. Его напарник, выслушав историю, катался от смеха по полу.
Иван вернулся домой за полночь.
Маргарита Михайловна спала сидя, положив голову на стол.
Иван тихонько прошёл мимо неё в свою комнату, схватив попутно пирожок со стола.
«Ну что за напасть такая! — подумал он. — Уже и пирожки испечь успела!»
Пирожки оказались очень вкусными.
Уснуть не удавалось. Поднялся с кровати, подвинул шкаф к двери, чтобы учительница не зашла ненароком.
Проснувшись утром, не сразу сообразил в чём дело. Поначалу удивился, что шкаф стоит у двери. Потом всё вспомнилось.
Пока двигал шкаф на место, услышал громкий крик:
— Иван Евграфович! Завтрак на столе! Ну выходите же!
Иван вышел, насупился. Прошёл мимо Маргариты.
— Доброе утро, — воскликнула она. — Это самое доброе утро в моей жизни! Ну вы точно, как мой папенька, хмурый и неприветливый. Я вот пирожочки, хлеб испекла. Отведайте, Ва-ня…
Иван оглянулся.
Она стояла у стола и держала в руках поднос.
Её подбородок слегка подрагивал, и Ивану показалось, что из больших её глаз вот-вот брызнут слёзы.
Подошёл к учительнице, взял поднос и поставил его на стол.
А она вдруг прижалась к кузнецу и заплакала.
— Ну хватит, хватит, — прошептал Иван, гладя её по голове.
Ему вдруг захотелось поцеловать учительницу. Стал покрывать поцелуями её лицо, лоб, шею. Потом впился в губы. А дальше уже не ведал, что творит.
Очнулся уже в своей спальне. Где-то глубоко в подсознании помнил, как нёс Маргариту в кровать, как раздевал её.
Она лежала рядом, отвернувшись от него.
— Прости, — произнёс Иван.
— Что вы, — прошептала Маргарита. — Я этого очень хотела. А можно мне стать вашей женой?
— Я женат, — ответил Иван.
Оделся и покинул комнату.
— Женат, — шептал он себе под нос, — женат, женат, женат. И дочь у меня есть.
Придя в кузницу, сказал напарнику, что работать сегодня не будет. Решил навестить Евгеньку и заодно повидаться с дочерью.
Ждал Евгению рядом с домом. Замёрз, но на работу к ней не пошёл.
Увидев её издалека, пошёл навстречу.
— Здравствуй, Женька, — произнёс Иван. — Мне бы Лидочку повидать. Сердце болит за вас.
— Болит у него сердце! — пробормотала Евгенька. — Да что ты знаешь о боли?
— Я? — удивился Иван. — Я о ней знаю всё! Могу тебе в подробностях рассказать, как кожу отрывают заживо, как убивают так, что ты и не жив, и не мёртв, как морят голодом, как обвиняют невиновного. Продолжать?
— Замолчи… — прошептала Евгенька. — Ты никогда не поймёшь меня! Нет больше Лидочки. Вот уже больше, чем полгода прошло. Опоздал ты, Ва-ня…
У Ивана в ушах что-то зазвенело, затрещало. Голова стала тяжёлая. Он пошатнулся и упал.
Слышал откуда-то издалека, как орала Евгенька:
— Вставай, вставай! Как я тебя потащу? Люююю-дииии, помогиииите!
Очнулся ночью. При слабом свете лампы заметил рядом с собой Евгеньку. Она сидела на кровати, качалась вперёд-назад и выла.
От её воя всё внутри Ивана холодело, сковывало. Он не мог даже пошевелиться. И тоже завыл.
— Мааам, — вдруг услышал Иван детский голос, — мааам, Еленке плохо.
Евгения вскочила с кровати и побежала в комнату к дочери.
Продолжение тут
Все мои рассказы и повести тут