Андрей Иванович сдал дежурство, но уходить из ординаторской не торопился. Он недавно консультировал по просьбе знакомых одну пациентку, и этот случай никак не выходил у него из головы.
В ординаторской на диванчике лежал коллега, его сменщик - Аркадий Евгеньевич. Вызывы в приёмное отделение пока не поступали, обход послеоперационных больных начнётся через полчаса, и другой хирург коротал время за очередной книжкой. Андрей Иванович всегда удивлялся: где бы он ни видел коллегу, постоянно у него с собой какой-нибудь томик под мышкой. "И находит же время... - поражался Андрей Иванович, где-то даже завидуя в душе, - вот книголюб..."
Вот и сейчас Аркадий Евгеньевич увлечённо, с удовольствием поглощал очередную книгу. В ординаторскую зашла медсестра и запоздало принесла Андрею Ивановичу журнал учёта наркотических средств для росписи после назначения морфина и промедола послеоперационным больным. Аркадий Евгеньевич, отвлекшись от книги и заметив, что коллега ещё здесь, спросил:
-Иваныч, о чём задумался? Иди домой.
-Ты знаешь, Аркаш, - как ждал этого вопроса хирург, - вот размышляю я иногда, о чём думают пациенты?...
-О, о чём они только ни думают... - присвистнул в ответ Аркадий.
-Знаешь, недавно посмотрел одну женщину, там четвёрка молочной железы: рак разъедает орган, кожа инфильтрирована метастазами, метастазы в лёгкие, печень, вся пожелтела... Консультировал на предмет холедохостомии. Так вот понимаешь, спросил её по ходу осмотра: когда рак был впервые выявлен? И что ты думаешь? Она мне ответила, что на первой ещё стадии, пять лет назад, но она отказалась от операции...
-Почему?... - недоумённо спросил Аркадий Евгеньевич.
-А вот представляешь, в ординаторской консилиум онкологов предложил операцию, но ей не понравилось, как это было сделано...
-А как это было сделано? Оскорбительно?
-Ну вот, с её слов, не то, чтоб её оскорбляли, но сделали это как-то равнодушно, что ли, без должного сочувствия, сопереживания... Не объясняли, не уговаривали. Так, между прочим, походя: "Будете оперироваться?" Она: "Нет." - развернулась и ушла. Пропала на пять лет. Пока не появились отдалённые, угрожающие жизни метастазы. Вот как-то так я это понял.
Аркадий Евгеньевич снова присвистнул.
-И ведь самое-то удивительное: ну ладно человек о себе не подумал, обижаясь на врачей за отсутствие должного внимания и сочувствия. Она лет пять назад до этого девочку из детдома взяла. У самой не было ни детей, ни мужа. Решила удочерить ребёнка, которому на момент постановки диагноза было всего-то семь лет... Сейчас девочке двенадцать. Вот она о чём думала?
-Ох, даааа... - Аркадий молчал.
-Ну как же так? И ведь ладно бы молодой на тот момент была, не опытной. Женщине сорок лет! - недоумевал Андрей Иванович.
-Нашла на кого обижаться. - Вступил в разговор Аркадий. - У онкологов таких, как она - больше сотни за день перед глазами проходит. Всех не науговариваешься. Она что, об этом не знала? Особого эксклюзивного отношения к себе хотела?
-Не знаю, что она хотела. И вправду, рассчитывать, что её начнут умолять, сокрушаться, переживать и уговаривать, когда таких, как она - сотни до неё и после неё... Конвейер! И тут дело даже не в эмоциональном выгорании, просто врач так же защищается, старается не принимать близко к сердцу, потому что работать будет невозможно. Да ведь и не родственница она им, в конце-то концов. Почему они должны за неё переживать? Предложили операцию. Что ещё?...
-Н-да... - Аркадий Евгеньевич о чём-то думал. -А может это - гордыня?- Предположил он.
-Гордыня... Не знаю, может быть... В любом случае - не простое к своей персоне отношение... Учитывая, что ты ещё отвечаешь за судьбу никому не нужного брошенного ребёнка... Может и гордыня.
-Ну не могли же её вот так вот откровенно, всем консилиумом, в ординаторской оскорблять?...
-Ну не знаю... Маловероятно. Да и не говорила она про оскорбления. Так и сказала: "Не так предложили. Не было должного внимания. Равнодушие."
Аркадий Евгеньевич уже в который раз присвистовал в это утро:
-А к ребёнку своему она этим самым решением равнодушие не проявила?
-Знаешь ещё что думаю? -Продолжал развивать тему Андрей Иванович,-Просто есть люди - идеалисты, что ли? Вот у них в голове существует какой-то образ идеального врача. Может быть это и правильно. Но каждый встречающийся доктор должен ему соответствовать. И если поведение врача не совпадает с образом в голове - обида, протест...
-Обида, протест. Она кого наказала? Она себя наказала! И эту маленькую девочку! Она что думает, то, что она демаршем отказала тогда в операции - это теперь онкологов совесть замучает? Она на что надеялась? На их угрызения совести? Перевоспитать их хотела? Пусть теперь всю жизнь за своё поведение мучаются? Да мучаться-то ей теперь... И ребёнку этому страдать. А она, когда в ту минуту дверь с отказом за собой закрыла - в ту минуту и была забыта. Вот дети, честное слово! - начинал распаляться эмоциональный Аркадий Евгеньевич. У него у самого было две девочки - погодки. Видимо, эта тема его задела.
-Да уж... - теперь задумчиво замолчал Андрей Иванович.
-О себе надо думать! О себе, и ребёнке своём, а не врачей перевоспитывать! Доказывают они что-то... - Аркадий Евгеньевич всё не мог успокоиться. - Ну а что ты думаешь? - Продолжал он, - У меня примерно такой же случай был недавно. Приходит мужик в приёмник на консультацию. Показывает язву на ноге вот таких размеров, - Аркадий Евгеньевич демонстрирует размеры руками, - зловонная! Нога гниёт. Я спрашиваю: "Чего так запустили-то?" А он мне рассказывает, что обращался лет восемь назад к сосудистому хирургу. И тоже: нагрубил, что ли, ему сосудистый, не в настроении ли был, или что у них там произошло? Но дело обстоит так, что мужик больше за эти восемь лет не то, чтобы к сосудистому - вообще к врачам не обращался. Из принципа. Разочаровался. Жена силком в приёмник затащила ко мне на осмотр, тоже, кстати, по звонку знакомых, когда он от боли спать перестал и стал переживать об ампутации. Вот это - как?...
-Идеалисты... - смог только выдохнуть задумчивый Андрей Иванович.
-Нет, ну отказал тебе один; или не понравилось, что сказал; не то отношение - иди к другому. Господи, врачей -то вокруг - пруд пруди. Борись за себя. Чего на нас-то смотреть? Мы - тоже люди. У каждого - свои заморочки. Кто - устал, кому - некогда, кто - не в настроении, в семье что-то, сам болен... Понятно - так нельзя... Но так бывает. Борись сам за себя. И найдётся врач, который поможет, совпадёт по образу и настроению. А они - всех под одну гребёнку. И, главное: доказывают ему чего-то всю жизнь. Как будто он их помнит... Дети!
-Идеалисты... - грустно заключил Андрей Иванович. Ему и правда уже нужно было домой. Он собрался и ушёл...