Среди иностранцев я не могу не упомянуть вьетнамского студента института физкультуры Занга, мастера винь-чунь, который дружил с Клеманом и был частым гостем у нас на тренировках, как сам, так и со своими учениками. Периодически он приглашал меня для участия в тренировках, которые он проводил со своими учениками. С этими ребятами у меня были прекрасные отношения, основанные на взаимном интересе к технике друг друга и уважении.
С точки зрения информированности о том «кто есть кто», наша группа была, пожалуй, в привилегированном положении – у нас постоянно были гости практически со всех регионов Советского Союза: Ленинград, Москва, Севастополь, Прибалтика, Алма-Ата, Дальний Восток, многие города Украины. В основном, это были занимающиеся каратэ, пусть разных стилей, но нередко мы встречались с представителями таэквондо, винь-чунь и других направлений.
Польза от этих контактов была огромная, и помимо ценного опыта мы, ученики Клемана, не теряли чувства реальности, понимали, что далеко ещё не являемся «лучом света в тёмном царстве», и что помимо нас есть много замечательных ребят, которые отлично работают, полны желания побеждать и упорно тренируются, повышая свой уровень.
В принципе, наша старшая группа вполне достойно проявляла себя в этих встречах, но практически все мы были в одном классе, кто-то лучше, кто-то хуже. Принципиально другой уровень мастерства, который проявлялся во всех поединках, очевидцем и участником которых я был, демонстрировал Клеман, а из наших ребят Владимир Илларионов.
Вот на основе таких связей, контактов и формировалось наше отношение к коллегам и единомышленникам – это уважение, доброжелательный интерес, желание извлечь пользу из общения, стремление к победе и, пусть это не кажется вам нелогичным, чувство опасности и настороженность.
Дело в том, что, хотя никто из нас и наших гостей сознательно не стремился (я это ответственно заявляю) травмировать соперника, тем не менее, были разные казусы.
Приведу такой пример. Юра Фурманский спаррингует с приезжим, время истекает, Клеман говорит «ямэ», Юра останавливается, опускает руки и едва успевает блокировать сильнейший маваши-гери в голову. Но не торопитесь обвинять его соперника в грязной игре, всё гораздо проще – парень просто не знал значения этой команды и поэтому продолжил бой.
У меня однажды был спарринг с гостем из Прибалтики: соперник ненамного выше меня ростом, но раза в два шире, то есть, физическое превосходство подавляющее. При этом очень выносливый, практически весь бой работал ногами, как молотилка, бил в полный контакт, и вот здесь очень пригодились навыки защиты от ног, которые привил мне Нгуен Тыон Ву, замечательный вьетнамский мастер.
А после тренировки Клеман сказал, что переживал за меня, и похвалил за умение защищаться.
Вспомнился еще один любопытный гость, который не захотел принять участие в тренировке, хотя разминался вместе со всеми. После разминки, когда мы уже стояли в строю, Клеман попросил его представиться, откуда он и тому подобное, а гость в ответ решительно заявил: «Меня абсолютно не интересуют никакие ваши технические формообразования и приёмы, я приехал, чтобы вы мне рассказали о внутренней энергии «чи» и научили, как пользоваться ей.». Вот так, не больше и не меньше! Цитирую абсолютно точно – уж очень эта просьба, высказанная приказным тоном, засела в памяти.
Много интересного можно вспомнить, но дело не в этом, самое главное, что при таком режиме общения у нас не могло возникнуть чувство высокомерия, глупого превосходства и пренебрежения к кому-либо. Вся эта чушь немыслима там, где есть честное и достаточно жёсткое единоборство, а не только состязание в формальной технике, кто выше ногой ударит, или у кого кимоно сильней хлопнет при ударе. В этом и была суть наших отношений, которые сложились с другими группами и каратистами.
Спортивная злость, упорство, стремление победить, чувство соперничества – всё это было, но эти чувства не оставляли места для отрыва от реальности, плетения каких-то интриг, сплетен, вражды, создания мифов о какой-то своей мнимой исключительности и тому подобного… Напротив, вся эта грязь имела место только там, где сознательно, так называемые «сэнсэи», избегали контактов, где замыкались в своём тихом, уютном болоте и боялись, образно выражаясь, выйти в свет и стать лицом к лицу с соперником, чьи уши свободны от навешенной лапши.
Тем не менее, у нас в головах (я имею ввиду себя и своих друзей, об остальных просто не знаю, но, думаю, мы не были одиноки) было немало заблуждений и ложных представлений.
В период легализации каратэ в Киеве была создана городская Федерация, в которой я и Юра Фурманский стали членами тренерского совета и, кроме всего прочего, должны были оказывать методическую помощь группам, посещая их тренировки. В тот период очень многие вышли из подполья и зарегистрировались в Федерации. И мы должны были посетить каждую такую проявившуюся группу, получить ясную и достоверную картину их тренировок, а также степень методического и технического уровня тренерского состава.
В принципе, это было достаточно сложная, очень актуальная и ответственная задача. Мы с Юрой не подкачали и достаточно ответственно подошли к её решению – первым делом (мы считали, что всё остальное знаем) спросили у Клемана, когда лучше, по его мнению, вызывать учителей посещаемых групп на спарринг с целью определения их уровня: в начале или в конце тренировки. Мы почему-то считали, что такая процедура должна стать неотъемлемым атрибутом наших визитов, только по времени её проведения мнения разошлись.
Услышав этот вопрос, Клеман буквально схватился за голову, но потом, придя в себя, не пожалел времени и объяснил, что именно мы должны делать и как себя вести. Если кратко, то суть его наставлений свелась к следующему: «Государство впервые дало шанс восточным единоборствам на легальное существование с перспективой дальнейшего развития. Да, это конечно не та система, которая принята в мире, когда японский мастер открывает свой зал, выращивает инструкторов, которые тоже открывают свои залы, проводятся соревнования, семинары, аттестации и развитие идёт совершенно естественным путем. У вас все по-советски: сверху дали команду и нужно незамедлительно выдать результат. Тем более необходимо проявить максимум такта, доброжелательности, нет смысла сейчас отмечать недостатки, на данном этапе это лишнее. Главное – морально поддержать людей, которые вышли из подполья, дать понять, что их решение верное и единственно правильное, что их участие в спортивном развитии каратэ это реальная перспектива и их собственного развития. Обязательно отметьте, что они делают важный вклад в развитие каратэ у вас». Понятно, что поправка была принята безоговорочно, без обсуждений и споров.
А теперь небольшое разъяснение: это намерение у нас с Юрой ничего общего не имело с какой-то зловредностью или желанием самоутвердиться, просто мы искренне считали, что дружеский, пусть даже жёсткий, спарринг поможет лучше узнать друг друга, отдавая при этом себе отчёт, что вполне вероятно встретиться и с более сильным соперником. Мы полагали, что это принесёт обоюдную пользу, никакого пренебрежительного или оскорбительного подтекста по отношению к нашим визави и следа не было. Всё-таки не то воспитание и морально-этические принципы (имеется в виду область каратэ) у нас были. Ведь у Клемана из трёх тренировок одна была посвящена спаррингам, и никто из наших гостей не сказал, что это плохо, и с многими киевлянами мы именно в этот день встречались.
Но здесь нами не был учтён очень важный и определяющий ситуацию психологический аспект. Когда выходишь на свет из темноты, всегда ощущаешь дискомфорт и закрываешь глаза. Практически у большинства тренеров, избравших путь изоляции и избегания контактов, был достаточно скромный уровень, поэтому особенно важно было создать для них обстановку максимального психологического комфорта, выразить им своё уважение и сделать всё, чтобы они не шмыгнули обратно в свою скорлупу, забрав своих учеников.
Именно это Клеман и дал понять, скорректировав наши действия. Кстати, его часто приглашали как гостя в другие группы, и нередко он брал меня с собой (потом я понял, что для меня это были важные уроки этики и правил общения), мы наблюдали за тренировкой, сидя в сторонке. После занятий Клемана просили высказать своё мнение. И всегда, подчёркиваю, всегда, обращаясь к группе, он только хвалил ребят, без каких-либо критических замечаний. Но если тренер подходил потом к Клеману с вопросами, он всегда получал разъяснения, что и как нужно делать.
Продолжение следует...
