Автор Елисеев Владимир Петрович
БОЛЬШАЯ МЕДВЕДИЦА
… Солнце уже начало опускаться за сопку но, до заката было еще часа четыре, и мы могли –бы уже сегодня добраться по реке до пещеры, но мы вынуждены были сидеть на острове и ждать вертолёт.
За это время, мы успели пообедать и накормить ворону, собрать высохшую одежду, одеться и закончить накачивать заклеенные понтоны.
Ворона, которую мы прозвали Каркуша, освоилась среди нас, и, потеряв всякий страх, ходила по лагерю, как домашний петух, что-то поклевывая, издавая странные звуки, видимо что – то пытаясь сказать.
После обеда, я, от нечего делать и, беря пример с Веры, растянулся на расстеленном спальнике, закрыл глаза и только слышал как Андрюха, Витя и Шеф, оттащив заклеенный понтон в воду, переговариваются, выискивая в нем микроотверстия по выходящим из дырок пузырькам, а Гешка с Игорем решили помочь Каркуше в освоении человеческого языка.
Для учебы они смышковали из холодильника с мясными продуктами упаковку охлажденного куриного филе, нарезали его на мелкие кусочки и, усевшись на палубу в креслах у разных бортов, так, что между ними было метра три, подманивали к себе этими кусочками ворону.
- «Дай мясо»,- смеясь говорил Игорь, показывал ей кусочек филе, и затем клал его на палубу. Каркуша, только - что проглотившая такой же кусочек из под ног у Гешки, поворачивалась к нему и смешно покачиваясь из стороны в сторону топала своими когтистыми лапами к Игорю и глотала мясо, высоко поднимая голову.
-" Ха-Ха-Ха. Дай мясо»,- повторял Гешка, и птица, повернувшись и увидев у него в руке новую порцию, не спеша топала к нему.
- У неё сейчас голова закружится и она нам всю палубу заблюёт,- высказал предположение Андрюха, когда Каркуша уже раз десять сходила по палубе туда и обратно.
- Не,- ответил Игорь,- не закружится. Знаешь, какой у них вестибулярный аппарат. Нашим космонавтам и не снилось…
…Борт Ми-8 МЧС РФ прилетел только часа через два. В последний момент, перед самым вылетом, им доставили попутный груз и поэтому вертолёту пришлось сделать небольшой крюк - завезти продукты и воду бригаде лесных пожарных, которые уже несколько дней тушили тайгу недалеко от одного из леспромхозов.
Вертолёт сел метров в шестидесяти от нашего лагеря в самом конце острова и не глушил мотор. Из вертолета вышли три человека.
Первый был в синей куртке. В руке он держал «видавшие виды» - поцарапанный и местами побитый синий, металлический чемоданчик с красным крестом.
Двое других были одеты по- таёжному, в резиновые сапоги, новые брезентовые плащи с капюшонами. За спиной у каждого из них был небольшой станковый рюкзак камуфляжной раскраски. То – же - новые.
Первым оказался врач. Высокий белобрысый парень, лет тридцати.
- Меня зовут Сергей,- представился он просто,- я врач,- и, увидев мою перебинтованную руку, предположил,- а раненный здесь должно быть Вы.
- Да, - ответил я, махнув рукой, - какой там раненый! Так, царапина. Да и зашили её уже.
- О,- удивился Сергей, даже зашивали? Давайте посмотрим.
Двое были постарше его, лет по пятьдесят и представились просто по имени отчеству.
Первым к ним подошел Шеф, поздоровался и спросил, из какого они ведомства.
Николай Степанович, предъявил документ следователя прокуратуры, а второй – Олег Игоревич - оказался подполковником ФСБ.
Они бегло осмотрели палубу плота, заклеенные круглыми заплатами понтоны, осмотрели и забрали пули, которые мы выковыряли из палубы, но тут же спросили: - где находится место преступления, и предложили лететь туда сразу, пока ещё светло.
Полетать на вертолёте хотелось каждому из нас. Но к вертолёту пошли только трое: Шеф, Гешка, ну и Андрюха - что бы все снимать на видео.
Пока шли к вертолету, Шеф поинтересовался у подполковника по поводу «Робинсона».
- Взорвался «Робинсон»,- громко ответил Олег Игоревич, стараясь перекричать шум вертолёта, - когда военные их догнали и принудили приземлиться - внутри их кабины произошел взрыв. Скорее всего, их борт был заминирован еще до взлета. Предполагаем, что заказчики наёмников, узнав от них по рации о требованиях военных – нажали на кнопочку – и всё. «Робинсон» упал в густую тайгу, на склон сопки и устроили там очередной таёжный пожар. А военным из-за пожара высаживаться запретили. Поэтому, думаю - не скоро подробности узнаем. Надежда одна - может здесь что – то полезное найдем,- кричал подполковник, поднимаясь по дюралевому трапу в вертолет с грохочущим двигателем.
И надежда его оправдалась.
Большую тушу медведицы, с рыжей, уже высохшей на солнце шерстью, они сразу увидели сверху из вертолета, как только подлетели к перекату. Она резко выделялась среди светло - серых сухих и темных мокрых камней.
Зависнув над медведицей в воздухе, внимательно осмотрели всё в округе, но ничего особенного не увидели.
Приземлились рядом, на единственно ровную, среди деревьев и камней площадку.
Летчики заглушили двигатель, и когда опустили трап то рядом с вертолетом, на камнях увидели следы крови. Скорее всего «Робинсон» садился на этом - же месте. Высохшая на солнце, кровь была размазана по камням, и было понятно, что сюда к месту посадки, волоком тащили раненого. Ни оружия, ни рюкзаков, ни байдарки... Нашли только кучу стреляных гильз у большого камня, которые аккуратно, пинцетом, собрал в мешочек следователь.
Андрюха все происходящее снимал на видео.
Медведица лежала за высокой, трехметровой глыбой, между двумя большими плоскими камнями, широко раскинув в стороны свои мощные передние лапы. Её огромная голова опустилась вниз, в щель между камнями, заполненной водой так, что на поверхности были видны одни только уши. Течения там не было. Со стороны создавалось впечатление, что медведица жива и просто, на какое – то время, замерла, что-то внимательно рассматривая там внизу, между камнями, опустив свою морду в воду.
Прокурор попросил помочь ему перевернуть медвежью тушу и Гешка с Шефом, с опаской взявшись за когтистые переднюю и заднюю лапы, попытались перевернуть медведицу на спину.
Но у них ни чего не получилось – тяжелая туша зверя провалилась в щель между камнями, и вытащить её оттуда вдвоем у них не хватало сил.
Андрюха установил включенную камеру на штатив сверху большого камня, направил объектив на медведицу и пришел к ним на помощь.
Но только впятером, с помощью прокурора и подполковника, взявшись за все четыре лапы и помогая длинным сухим стволом молодой лиственницы, как рычагом, им удалось сначала поднять тело медведицы из щели, а уже затем оттащить её в сторону и перевернуть на спину.
Кровь из неё уже вышла, но лужа воды между камнями, в которой она лежала, была еще розового цвета, и было заметно, что там, на метровой глубине лежало еще что- то. И они догадывались, что там лежит.
Всё тело наёмника, того, который стрелял в нас, было изуродовано. И когда они его вытаскивали из щели, было понятно, что у него вообще все кости переломаны, а с головы, со лба на затылок и дальше вниз, когтями медведицы был снят скальп.
- Действительно, ужас, - сказал Андрюха,- кошмарная смерть.
- Такое по ночам сниться будет!- подтвердил Гешка, снимая с себя одежду, - мало мне этих манекенов. Раздевшись, в одних плавках он спустился в щель между камнями, в еще розовую от крови воду, пытаясь руками и ногами нащупать что – ни будь на дне. Вдруг мы все услышали металлический звук и Гешке пришлось уйти в воду с головой, что бы рукой достать от - туда винтовку.
Ту самую FN- Р-90.
- Да, действительно, это бельгийский пистолет - пулемет,- сказал подполковник, подбрасывая оружие на одной руке, как бы определяя его вес, - но, у обычного Р-90 общая длина всего пятьдесят сантиметров, а у этого длина ствола сантиметров на двадцать больше стандарта. И прицел не каллиматорный, а оптический. Какой – то снайперский вариант.
Гешка, что – бы отмыться от крови отошел от них метров на двадцать, и сидел по пояс в чистой, проточной воде.
- Надо определить, сбит у него прицел или всё нормально,- крикнул он подполковнику,- он новый магазин вставлял, посмотрите, есть там патроны?
Но магазина в винтовке не было.
- Гена,- ответил ему Шеф, - Он не успел магазин вставить. Он где–то там, в щели.
- Ну, ё-моё,- Гешка шлепнул рукой по воде, понимая, что ему снова придется лесть в эту розовую от крови воду. – А посмотрите, может у него в «разгрузке» патроны остались?
Когда Гешка подошел к ним, они уже сняли с трупа наёмника жилет с большим количеством специальных карманов, как спереди, так и сзади.
В карманы «разгрузки» укладывают все необходимое для ведения боя и жизнедеятельности – «что – бы все всегда было с собой и под рукой».
Все, что было в многочисленных карманах его жилета и одежды, выложили на плоский камень и сфотографировали.
Среди вещей были два пустых магазина от винтовки и три полных, две каких–то гранаты, металлическая фляжка с алкоголем, различные пластиковые коробочки с медикаментами и перекусом.
Из самого ценного для полковника была портативная рация, два мобильных телефона и блокнот. Ни каких денег и документов, подтверждающих личность, в карманах куртки и брюк не было.
- Документов нет, а телефоны с номерами, скорее всего, что – бы запутать, навести следствие на ложный след, - предложил следователь.
- У - гу, - ответил подполковник,- старый прием. Повторяются, господа.
- Мы до вашего прилета вопрос серьёзный обсуждали,- обратился Шеф к подполковнику,- пытались выяснить - нас хотели попугать и стреляли только в плот или всё - таки хотели убить, но у них не получилось, потому – что сбился прицел. Что – бы это проверить, нужно сделать всего два – три выстрела.
Подполковник посмотрел на три полных магазина и кивнул головой.
Гешка уже успел одеться и подошел к ним. Услышав разрешение полковника, поднял с камня один снаряженный магазин с патронами и взял винтовку.
- Та-ак,- начал рассуждать Гешка, рассматривая винтовку,- как тут у нас магазинчик вставляется?
Щелк - и магазин вошел в специальное отверстие снизу приклада.
– «Булл – ап» называется, - пояснил Гешка,- это когда магазин с патронами в приклад вставляется, а как тут на одиночные выстрелы переключается?- рассуждал он вслух, - а-а, вот рычажок. Все логично.
Он лег на сухую гальку, рассматривая в прицел несколько крупных камней метрах в пятидесяти от него.
- Надо – же, с восхищением сказал он, - прицел в воде несколько часов пролежал, и даже не отпотел!- и затем, уже прицелившись - видите вон там три больших валуна? На камне справа, сверху, небольшое белое пятно?
- Видим, - подтвердили мы.
- Буду целиться в середину этого белого пятна, а вы смотрите, куда пули будут попадать,- и сделал три одиночных выстрела.
Все три пули попали в одно место на том - же валуне, каждый раз отбивая от него мелкие камушки и поднимая белое облачко пыли. Но, попадали они примерно на полтора метра левее и на целый метр ниже белого пятна.
Прокурор достал из своего рюкзака маленькую красную коробочку и пояснил: - Лазерный дальномер,- и навел дальномер на камень, по которому стрелял Гешка, - Шестьдесят два метра, а где был ваш плот?
- Вон, у самого того берега, порог между двумя большими валунами,- ответил ему Шеф.
- Так, в общем где – то - сто тридцать пять метров,- доложил прокурор.
- В два, с лишним, раза,- сказал Шеф,- Теперь все ясно. Это значит, он целился в нашу группу на корме плота, там находилось пять человек, а пули попадали на три метра левее и два метра ниже цели. Пули попадали или в воду, или по понтону или в середину палубы, туда, где ни кого не было… Повезло…
- Если бы не эта медведица…,- сказал Гешка, внимательно рассматривая оружие и крепление прицела,- вот, смотрите, здесь,- он указал на прицел с левой стороны,- как будто кто- то ударил по кронштейну. И это не камнем. Видите: вмятина маленькая, но гладкая, а внутри чёрная краска пристала. Кто-то железкой покрашенной по кронштейну прицела тюкнул. Может даже специально.
Затем он отстегнул магазин от винтовки, передернул затвор, подобрал выпавший патрон, вставил его в магазин и, передав винтовку и магазин подполковнику сказал,- хорошая машинка.
К медведице медленно подошли все вместе. Постояли перед ней.
- Что – ж, нам её, вот так? Оставлять? - спросил Андрюха, - давайте её, хотя – бы, камнями заложим, что – ли …
И они втроём, молча, начали закладывать тело мертвой медведицы серой, речной галькой, выбирая из под ног камни побольше.
Прокурор с подполковником уже отнесли все собранные вещдоки в вертолет, затем подошли к ним, постояли немного и молча, не сговариваясь, так – же начали собирать на берегу плоские камни и накрывать ими тело дикого зверя.
Через несколько минут к ним подключились и летчики из вертолета.
В конце, когда над медведицей уже был сложен небольшой курган из камней, они все вместе, всемером, подняли широкий и длинный плоский камень и с трудом водрузили его на самый верх каменной могилы.
Немного постояли и помолчали.
Затем, подхватив труп наёмника, уложенного в черный пластиковый мешок с ручками, направились к вертолёту…
… Оставшись впятером на острове, мы решили начать готовить ужин на двенадцать человек.
Пока Сергей осматривал мою руку, Витя сразу предложил не заморачиваться особо, а делать плов. Тем более, что «для этого у нас все было». Из дома, уговорив Галину, он под «честное пионерское», взял её большой, чугунный казан, и уложил в него все ингредиенты для азиатского блюда «по списку». Замороженные накануне похода мясо – баранины и филе курицы хранились у нас в переносном пенопластовом холодильнике, и уже начало переходить в разряд «охлажденного».
К приготовлению плова приступили дружно и творчески, и к тому времени, когда вертолет снова приземлился на нашем острове, плов «по всем правилам» уже был готов.
Расположиться на ужин решили вокруг костра, вежливо предложив нашим гостям свои переносные кресла, а сами устроились на двух брёвнах, которые пришлось прикатить от самой воды.
… Вечер над рекою был безответственно тихим и успокаивающим, как будто никогда и не было никаких наёмников, ни вертолётов. Прозрачный воздух был неподвижен, безмолвен и чист, и только местами, над рекой, вдалеке, у самого того берега, появилась расстилающаяся над водой полоска не то дыма от костра, не то тумана. Солнце уже склонилось на запад, но узкая полоска облаков на горизонте еще продолжала слегка золотиться на фоне почти фиолетового неба. Густой, смолистый аромат тайги смешался с влажным запахом от реки и с душистым дымом нашего костра…
…Как положено по русскому обычаю сначала выпили за знакомство.
Затем, отведав плов, и попросив добавки, воздали должное повару, и предложили выпить «за Витю».
А после пошли негромкие разговоры и обсуждение всего того необычного, что случилось с нами этим днем.
Следователь вел опрос каждого из нас, записывая всё на диктофон, а подполковник скопировал видео материалы и с Андрюхиной камеры и с планшета Веры, а так – же, переснял на свой смартфон все наши документы, которые нам пришлось доставать из герметично упакованных пакетов.
Вера, поговорив с командиром вертолета, поставила у них в кабине свой телефон и планшет на зарядку.
Смеркалось.
Ночь постепенно опускалась над островом.
Лёгкий туман, перемешанный с дымом нашего костра, уже всё шире, и шире стелился над рекой. Противоположный скалистый берег уже терял очертания, и мы конечно не видели, как в сотне метров от нашего лагеря, из таёжной чащи за нашим лагерем внимательно наблюдали…
...Не смотря на выпитое, разговор как то не клеился.
От, прилетевших, прокурора и подполковника, не чувствовалось откровения. Мы понимали – сказывалась их профессиональная привычка «не болтать», но вопросов у всех нас было много и хотелось поговорить «по душам».
И в этой тишине, не громко, но уверенно запел Игорь:
… Не для меня
придёт весна,-
Не для меня Дон
разольётся,-
и уже втроем, с Андрюхой и Гешкой, но гораздо громче, и все в унисон:
Там сердце девичье
забьётся
С восторгом чувств
- не для меня.
Пока повторяли припев, следователь прокуратуры, Николай Степанович тихо перенес к ним своё кресло и, усевшись рядом, поддержал песню красивым, поставленным баритоном:
Не для меня
журчат ручьи,
Текут алмазными струями,-
дальше нужно было взять высокую ноту, и вступила Вера:
Там дева
с чёрными бровями,
Она растет
не для меня.
И теперь уже никто не мог сидеть молча.
И молодой врач, и летчики, и подполковник ФСБ - все двенадцать человек на маленьком острове посередине таёжной реки, не стесняясь друг друга и даже жестикулируя себе руками, продолжили песню:
Не для меня
придёт Пасха,
За стол родня вся соберётся,
Вино
по рюмочкам польётся
Пасхальный день-
не для меня.
И даже те, кто слов песни не знал, а петь всем хотелось(!), старались быть сопричастными и издавали ритмичные выдохи из груди, лишь - бы попадать в ноты:
Не для меня
цветут сады,
В долине роща расцветает,
Там соловей
весну встречает,
Он будет петь
не для меня.
На последнем куплете все замолчали, и песню продолжил только Игорь:
А для меня -
кусок свинца,
Он в тело белое вопьётся,
И кровь,
горячая прольётся -
Такая жизнь, брат,
ждёт меня.
Песня закончилась.
Все помолчали и оглядели друг друга, но уже совсем другим взглядом. Совсем не таким, что было до песни. Так смотрят друг другу в глаза только старые товарищи.
И после этого, разговоры пошли уже более откровенные.
Всем предложили чаю, но желающим продолжали наливать, но только уже «по чуть – чуть»: «За правильные звериные инстинкты» - помянули рыжую медведицу – мать.
Затем выпили - «за МЧС и спутниковую связь».
А потом, мужики - стоя - «За присутствующих здесь дам». А потом - «за нашу авиацию», затем - «за медицину», а потом «конечно, за нашу прокуратуру и КГБ».
А между разговорами и тостами снова все вместе пели. Николай Степанович запевал профессионально, а мы, все вместе, старались поддерживать песню: кто - на голоса, а кто - в унисон. Мы пели наши: «Ой, то не вечер, то не вечер», и - «Поедем, красотка, кататься», и - «Черный ворон» и ещё, и ещё... И пение это получалось у нас с той легкостью и непосредственностью, как пели раньше на Руси. Как пели только свободные люди, которые привыкли доверять друг другу. И, получалось, что мы не только пели в унисон, а то, что все вместе, все двенадцать человек на этом острове - дышали в унисон. И получалось, что это было даже и не пение, а дыхание певучих душ. И все мы в это время, чувствовали себя молодыми и свежими, а звуки наших песен стелились над журчащей гладью таёжной реки, отражались от крутых скалистых берегов, и улетали куда – то вверх, туда – где в бархатном фиолетовом небе белеет Млечный Путь, туда, откуда на нас смотрело бриллиантовое созвездие Большой Медведицы…
Но, за нами внимательно смотрели и с правого берега…
Напротив острова, на скалистом берегу реки, в таёжной чаще, на сухой ветке лиственницы устроилась на ночь большая серая ворона, которую спугнул с нашего острова прилетевший вертолёт.
- «Кар, кар»,- гортанно прокашляла ворона. – «Дай мясо». «Ха. Ха»,- несколько раз прокартавила новые звуки птица. Затем она немного потопталась на ветке, глубоко вздохнула, нахохлилась перед сном и закрыла глаза.