- Вот, - она принесла тонкую папочку и положила ее перед шофером, словно собачка, которая принесла хозяину палочку. – У них только свидетельства о рождении,смерти и захоронении. Еще свидетельства о собственности. Ни наградных документов, ни поощрительных грамот. Очень обособленно жили. Смотрите.
Вика с Вадимом склонили головы над папкой. Мужчина сделал несколько снимков.
- Благодарю вас покорно, - с улыбкой вернул он бумаги сотруднице. – Вы нам очень помогли.
Они вышли в темноту и холод и сели в машину, которая уже успела остыть.
- Ну и что нам это дает? – спросила девушка. – Адрес места, где нет уже нужных нам людей?
- Этих нет, но есть соседи. А нам же нужны живые свидетели, которые смогут нам рассказать об этой семейке как можно больше.
- Только они могут не захотеть говорить. Или вообще не знать про них ничего, потому что купили дом после их исчезновения.
- Ты слишком пессимистична, откуда такой настрой в столь юном возрасте?
- О боже! – Вика крутила головой по сторонам, но в свете фар много видно не было. Нужный им дом был старенький и ветхий, с местами проваленной крышей и покосившейся мансардой.
- Да уж, уныло тут. Подстать твоему настроению, - вздохнул Вадим. В соседних окнах света тоже не было видно. Но невдалеке залаяла собака. – Собака одна жиить не может, так что люди явно присутствуют.
Раздался стук двери, через два двора зажегся уличный фонарь и старческий голос прокряхтел:
-Кого тут носит?
- Добрый вечер! – Вадим мгновенно материализовался под фонарем, как чертик из табакерки. Вика даже моргнуть не успела. – Мы ищем ваших соседей, семью Демидовых.
- Так они уж лет шесть как сгинули,- девушка увидела щуплого мужичка в ушанке и сером ватнике. Собака, сильно похожая на волка, стояла у его ног и приветливо виляла хвостом, совершенно не соответствуя табличке на входе «Осторожно, злая собака». – Сначала средний уехал. Еще мать была жива их. А потом и остальные уехали.
- Вы с ними никакой связи не поддерживаете? Нам очень нужно их найти.
- Я-то нет, жена-покойница с их матерью дружбу водила. Вот они неразлей вода были. Но сразу после Ирины и моя Светка преставилась.
- А фото у вас остались? – не выдержала Вика. – Какие-то их фотографии, раз они дружили.
- Ну есть несколько альбомов. Ими Светка тоже занималась всегда. Детей наших каждый месяц красиво снимала. Только дети уехали давно, кто в город, кто заграницу умотал. Вот я и остался здесь один, к чему мне эти сниимки, только душу травить, - он отпер калитку и провел рукой в направлении крыльца. – Да вы проходите, проходите.
Молодые люди прошли через двор, поднялись на три ступеньки на веранду и оказались в теплом коридоре, где вкусно пахло сеном.
- Обувку не снимайте, она у вас уж больно легкая, - посетовал хозяин. – Меня Егор Савельевич зовут.
- Я Вадим, это вот Виктория, - представился шофер.
Старик меж тем просеменил к огромному дореволюционному шкафу и заглянул на верхнюю полку. Потом подставил стул и взобрался на него с удивительной легкостью. Достал три пухлых альбома в чехлах и также легко спустился. Он разложил томики на круглом столе под старинным абажуром, который висел довольно низко.
- Вот они, может и найдем чего интересного-то, - он открыл первый. – Так, это еще когда мы в Сибири жили. Так, вот тут уже в Старом. А, вот она, Ирина, - он ткнул узловатым пальцем в черно-белую фотографию. На ней за уличным столом сидели две симпатичные женщины средних лет. Одна блондинка с озорными кудряшками в стиле Мерилин Монро, вторая- со строгим хвостом. Старик ткнул пальцем в последнюю. – Вот она. Всегда смотрела волком на всех. Такой уж у нее характер был.
- А ее муж? – поинтересовался Вадим.
- Да не было у ей никогда никакого мужа, всех троих она от разных мужиков нагуляла. Старшего от дальнобойщика, он тут несколько раз кввартировался по неделе. Среднего от главы нашего тогдашнего, только взорвали его. Машину взорвали вместе с ним. А дочь вообще неизвестно от кого была. По крайне мере Светка не знала. Она мне все рассказывала. У баб же язык без костей, - сказал Егор Савельевич, ничуть не смущаясь присутствия Вики. – Так вот, и жила она одна, и троих детей тащила на себе. Здоровье и подвело: рак у нее нашли, еще не поздно было прооперировать. Но деньги нужны были. Она копила, только младший сын всю кубышку уволок однажды весной. В Москву поехал поступать. Говорили, большим человеком там стал. Вот только мать не долго протянула. Еле-еле селом на похороны собрали.
- А дальше что с братом и сестрой сталось?
- Так чего? Сын к тому времени на ветеринара выучился, на ферме у нас тут в 90е работал, на частной. Его ценили, деньги хорошие платили. Только жили они все равно плохо: дом ветшал, одежду носили с рынка самую плохонькую. Копили , может, на что. Мы не общались толком. Дочка тоже в медицине подвязалась, хорошо уколы ставила. Никто только семьи не создал, да и какая семья, если пример материнский такой? – он махнул рукой.
- Так куда они уехали, не говорили?
- В один день собрались и поминай как звали. Мы вечером спать легли – были, а проснулись – уже окна за ставнями. Ждали их обратно. Но то ли сгинули, то ли хорошо устроились – нам не доложили. Дом разваливается, я его так,обхожу периодически, но только напрасно все это. Не вернутся они обратно.
Вадим с умным видом покивал и попросил разрешение сфотографировать карточки на смартфон.
- Последний вопрос: водили они с кем из местных дружбу, с кем мы могли бы сейчас поговорить?
- Алка из пятидесятого дома шашни крутила с Максимом, так сына старшого звали. Ну как крутила: она надеялась на замужество, а как поняла, что ничего не будет, то перестала к ним ходить. Сейчас у нее уж дочь скоро мамой станет. Но Алка здесь живет, муж у нее два года назад под поезд по пьяни попал. Она не спит, постучитесь к ней. Расскажет, коль в настроении будет. Она женщина тяжелая.