Друзья, привет. Продолжаем проект “Креативный продакшн”. Проект, в котором мы рассказываем про общественников в Удмуртской Республике. Про их организации, чем они занимаются, кто стоит за этим и для чего они это делают.
Сегодня мы в гостях у республиканского благотворительного фонда “Независимость”. Поговорим с президентом Фонда Шероновым Антоном и администратором Оксаной Шумиловой, что такое зависимость, со-зависимость. Как детство, в том или ином виде, влияет на появление зависимости. И поговорим, зачем им эта тема, почему они за нее взялись. Ведь это довольно сложно.
И, конечно, же комментируйте, ставьте лайки, подписывайтесь на наш информационный канал. Помогайте нам распространять наши ролики, наши интервью, чтобы еще больше людей знали про классные организации, о которых мы снимаем видео.
Александр: Для начала расскажите, как появился Фонд? Когда он появился? Почему он появился? Кто стал инициатором?
Антон: Всем привет, друзья. В 2009 году появились люди, которые хотели заниматься чем-то хорошим. Эта идея витала в облаках. Мы начали ездить в детские дома. Проводить для детей праздники, другие мероприятия. Заметили, что людям нравится. Особенно молодежи. К нам присоединились другие. И в 2011 году мы официально зарегистрировались.
Помимо этого, с 2010 года мы начали помогать людям, которые попали в трудную жизненную ситуацию. Это люди без определенного места жительства, алко- и наркозависимые.
Так параллельно и пошло – люди в трудной жизненной ситуации и детские дома. Дети, которые без родителей, сироты.
Александр: Огромное количество направлений, какими занимаются активисты, общественники. Почему именно эти два направления вам запали?
Антон: В своё время два человека, которые сами были в трудной жизненной ситуации, начали эту тему продвигать. Они сами, без всякой помощи, выкарабкались из такой ситуации. У нас открылась социальная работа для людей, которые имели какую-то зависимость, какие-то проблемы.
Александр: Они сами прошли этот путь? И поняли, что это возможно?
Антон: Сами этот путь прошли. Приехали сюда в город. Увидели, что это реально. В 2000-е годы, в 90-е годы социальных центров не было в принципе. Были только частные. Мы объединились с людьми, прошедшими через зависимости, и процесс пошел.
Александр: А интернаты?
Антон: Девушка, которая у нас работала аниматором, предложила съездить в детский дом. И мы первый раз поехали. Там со мной что-то произошло: пришло осознание, что у меня вообще нет проблем в жизни! Это серьезно очень запало, и мы начали работу с детьми.
Александр: Как правило, именно у лидера или ядра организации в какой-то момент щелкает: О! Кажется, я не могу жить иначе и, кажется, пора отдавать что-то в мир. В какой момент у Вас это произошло?
Антон: Во-первых, я сам прошёл определенный путь. И в то время мне помогли люди, которых я не знал, и которые, в принципе, не должны были этого делать. Я для них незнакомый человек, а мне помогли, отдали, и пришло понимание, что я тоже хочу отдавать. И хочу делать это в своем городе, потому что мне помогли не в Ижевске. Был момент, когда надо было поменять даже город. А потом я вернулся, и пришла эта идея. Она уже жила, вопрос был во времени: когда это все сделать.
Александр: Оксана, как попала?
Оксана: У меня в детстве тоже было много проблем, и мне близки ситуации, которые проходят дети. В какой-то момент пришло понимание, что жизнь-то прекрасная. Захотелось этой радостью делиться. Потому что большинство детей, которые лежат в больницах, они сироты или из очень неблагополучных семей. У них нет элементарного общения с родителями, им не к кому обратиться. И очень хочется дарить им радость, тепло, элементарные человеческие эмоции и надежду, что у них тоже все получится.
Александр: Первое направление – работа с зависимыми и со-зависимыми. Что это за люди? Что у них в жизни происходит? В какой момент вы с ними начинаете контактировать?
Антон: Начну с того, что в реабилитационные центры приходят люди, которые прошли уже больницы, всяких заговаривающих бабушек. Кто-то тюрьмы прошел. Реабилитационный центр – это уже последняя стадия. Человеку приходит понимание, что уже все пройдено, но что-то не получается. Вот тогда включаемся мы. Говорим, что есть ребята, которые поменяли жизнь. Если ты действительно хочешь свою жизнь поменять, мы готовы тебе помочь.
Эти люди живут у нас. Сами себя обеспечивают, учатся жить заново в общине, в братстве. Это не то, что коммуна. Этих людей объединяет общая цель – научиться жить заново. Когда человек 20 лет жил в зависимости, по тюрьмам, одному в этом социуме не выжить. По щелчку пальцев жизнь не поменяется. Потому что человек просто не умеет жить по-другому.
Он попал в 90-е годы, в 13 лет попробовал то, чего было навалом на наших улицах, и потом, в 20 лет, осознал, что так жить уже невозможно. Да только 8 лет как он жил? И у него не получается. А здесь людей объединяет именно желание научиться жить заново.
Александр: Ты сказал, что живете вместе. То есть это физически где-то в одном помещении?
Антон: Да. У нас арендуется большой комплекс, база, и там мы живем. Люди нам помогают, работает фандрайзинг. Люди хотят помогать любому направлению. Зависимым. Детям. Понятно, что с зависимыми в чем-то сложнее, но им тоже хотят помогать. Почему? Потому что зависимость в нашей стране коснулась каждого. Я могу говорить это уверенно. И вашу семью, скорее всего, тоже. Брат, сват, папа, неважно кто. Кто-то в любом случае в эту центрифугу попадает у нас. А здесь люди понимают, что мы действительно помогаем, что это на самом деле происходит.
Александр: Какой возраст?
Антон: Возраст от 18 лет и дальше уже нет ограничений. Есть и женщины. Живут в отдельном доме. Есть хозяйство, баня. Есть поросятки, курочки и все такое. Люди в таких условиях потихоньку учатся жить.
Александр: Как долго они с вами?
Антон: Реабилитация от 9 месяцев до года. За это время человек должен прийти в себя. И, как говорят все доктора, ранее трех месяцев вообще не о чем с человеком говорить. Только через три месяца он начинает замечать, что цветы красивые, трава зеленая.
У нас нет медикаментозных. Если медикаментозно, вам в Машиностроитель, в наркологию. Либо в Металлург. Куда-то туда. Мы так не делаем.
Люди у нас находятся. Через три месяца человек «встречается» с собой. И потихоньку начинает жить. Потом он адаптируется в социуме. Устраивается на работу. Общается с ребятами, которые живут с такой же идеей. А потом уже создаются семьи, рождаются дети. У нас огромный результат в этом деле. Главный нарколог Удмуртии прямо говорит: лучше вас это не делает никто. Потому что мы снимаем симптомы, похмелье, ломки. Это огромная работа.
Александр: В среднем год – это реабилитация?
Антон: Это минимум. И потом – быть рядом. Мы со многими общаемся, дружим, ездим куда-то вместе. У нас есть, что нас объединяет.
Александр: В большинстве случаев, когда происходит вытаскивание из зависимости, предлагается другое. Например, те, кто на тяжелых наркотиках, им – алкоголь, тем, кто на алкоголе, предлагается религия. А у вас есть что-то взамен?
Антон: У нас реабилитация построена на христианских принципах. Я убежден, что без веры с этой проблемой вообще не справиться. Никто с ней не справится. Вопрос не в том, что ты два года не употребляешь, и у тебя два года ремиссии. Это еще не показатель. Вопрос в том, что что-то должно именно «перещёлкнуть». И мы учим в первую очередь тому, чтобы человек поверил, что кто-то ему может помочь. И не из людей желательно.
Александр: Потому что людям нет веры. Особенно, когда ты из самых низов.
Антон: Именно. Человек увидел людей с такой стороны, что он им в принципе не доверяет. Потому что и сам такой, если туда попал, и общался с такими. Сложно поверить в кого-то и поверить в самого себя, что все получится. Поэтому реабилитация основана на христианских принципах. Хочешь верь, хочешь не верь. Начни с этого, а дальше уже будет твой выбор.
Александр: Планы какие? Допустим, на реабилитацию с зависимостью. Расширяться? Увеличиваться? Новые направления?
Антон: На реабилитации очень трудно новое направление найти. Оно одно – зависимые и со-зависимые. Со-зависимые – это родители, мужья, жены. Потому что от зависимости одного человека страдает целая семья. И здесь работа с со-зависимыми, она у нас тоже проводится. С родителями реально надо работать, чтобы они поверили в своих детей.
И хочется делать всё на качественно другом уровне. Потому что, как время показывает, меньше-то этих людей не становится. Проблема усугубляется, все понимают. Люди намного быстрее деградируют, намного быстрее разлагаются, намного быстрее умирают.
Я уже не говорю о психотропных веществах. Мы все это знаем. Один улетел с 11 этажа, другой выпрыгнул. То голые бегают по улицам. Уже все это видят. Я понимаю, что он не просто так голый бежит: деградировал полностью, всё. Когда человек в таком состоянии, намного тяжелее с ним работать. Тут уже реабилитация годы будет проходить.
Александр: Про второе направление, про интернаты. Вы как-то отслеживаете, с кем вы работаете? Или, может быть, есть какой-то конкретный интернат, детский дом, куда вы ездите?
Антон: Начну с того, что сначала ездили к многим. Всё пилотировалось под одно. Потом пришло понимание, что должен быть план, кого мы берем. Что надо выдавать какой-то определенный продукт под конкретных детей. Под больницу – одно, под интернат – другое, с умственно отсталыми – третье. Везде разные программы.
Оксана: Да, мы были нарасхват. И получалось везде, везде и по большому счету нигде. Тогда мы решили целенаправленно ездить в туберкулезную больницу, в онкологию.
В онкологии у нас проект “Храброе сердце”. В процедурном кабинете стоит специальная коробка под игрушки. И дети после пункции, после такой болезненной агрессивной терапии переходят на игрушки, они переключаются с боли, перестраиваются. Это очень позитивно сказывается на детях.
Потом туберкулезная больница. Там дети очень разбитые. У большинства нет родителей. Вот последний пример. Три месяца подряд лежат там брат сестрой. И к ним ни разу мама не приходила. Дети очень дружны, очень интересные. И хочется дать им еще больше любви. Они реально нуждаются в нашей теплоте.
Благодаря выигранному гранту мы сейчас можем качественную, профессиональную работу предоставлять. Раньше мы один раз в месяц ездили, а сейчас ездим каждую неделю. Уже вплотную работаем с этими детьми. Видим их проблемы. И в ходе своих мероприятий учим их дружить, быть раскрепощенными, убирать какие-то зажимы, комплексы. Учим рисовать, петь, танцевать. Они теперь дерутся меньше. Изучают эмоции: что такое эмоции? как поднять свою самооценку? как начать себя любить? Очень хочется сопровождать этих детей.
Александр: А здесь, в детском направлении, как вы измеряете, что всё: вы постарались, вы молодцы, можно заканчивать работу?
Оксана: Раньше это было трудно отследить, потому что мы раз в месяц приезжали, привозили игрушки, радовали детей. Дети в свое время выписывались из больницы, и мы не могли за ними проследить. Благодаря выигранному гранту мы 4 месяца плотно работали с конкретными детьми и увидели, как поменялось их восприятие, отношение друг к другу. Они уже могут какие-то элементарные вещи рассказать. Даже просто улыбаться. Это реальный прогресс.
Александр: Вы с ними работаете, пока они находятся в помещении больницы. А когда они выписываются, вы уже теряете их из виду?
Антон: Да, на сегодняшний день это так. В планах продолжить эту работу. Потому что сейчас есть четкое понимание, как это сделать. И нужно понимать, что это дети отверженные, переломанные уже с самого детства. Если с ними не работать, они потом в реабилитацию попадут. Уже сейчас они бьют друг друга, что-то кто-то может украсть. И здесь, на начальном этапе, мы пытаемся поменять их мировоззрение. Результат, конечно, виден.
В чем отличие того, что мы делаем сейчас и делали до этого? Раньше мы приехали, провели им праздник, они поулыбались, и мы разъехались. Сейчас всё профессиональнее пошло. Есть психолог, идёт серьезная работа. Прошли мастер-классы, направленные на развитие. Мы видим проблемы детей и стараемся передать это родителям. Сказать, что мы увидели то-то и то-то. Вы можете принять, можете не принять. Но мы это видели на протяжении четырёх месяцев.
Почему были выбраны эти больницы? Потому что период лечения длительный. Если ребенок заехал туда, то в основном на полгода, год. Потому что такие болезни не лечатся быстро. Можно отследить изменения.
Оксана: Есть такой мальчик, он чуть ли не с рождения в этой больнице, он в больнице научился говорить. Ему пять лет, и он там учился ходить, мыть руки, кушать, разговаривать, общаться.
Антон: Мы планируем и дальше работать с этой больницей. Там даже мероприятия проводить негде. Мы проводим в коридорах. И есть идея – построить там детскую площадку, где мы сможем проводить наши мастер-классы. Я думаю, мы доведем этот проект до конца. Чтобы там была шикарная площадка, где дети могли от своих проблем хотя бы ненадолго отвлечься. Потому что трудно быть год в одних и тех же стенах, в этих обшарпанных коридорах. Конечно, там очень трудно радоваться.
Александр: Получилось уже оценить эффект, как влияет то, что вы делаете, на процесс выздоровления?
Антон: Есть отзывы и рецензии родителей и врачей. Они видят динамику и понимают, как будет идти процесс выздоровления. Врачи говорят, что, когда мы там начали работать, дети по-другому стали реагировать на многие вещи. Они по-другому стали реабилитироваться. Мы все знаем, что от настроя зависит очень многое. Мы именно это и прививаем: что всё получится. Ты выздоровеешь быстрее. Эти за год, а ты через полгода выздоровеешь. Вот что надо вселить, чтобы пошел процесс. И врачи, и родители говорят, что это работает.
Александр: Какие планы по детям?
Оксана: По детям мы сейчас приступаем к реализации второго гранта. Будем учить детей раскрепощаться. Осознавать самооценку, что он важен, что он личность. И тем самым учить уважать детей, которые с ним рядом. Развивать творческие способности – рисовать, заниматься арт-терапией. Чтобы дети понимали, кем они хотят стать, чтобы какая-то будущность была, надежда. В чем им надо развиваться, какие у них способности.
Александр: Есть планы расширяться на другие больницы?
Антон: На сегодняшний день необходимо сделать качественный скачок по тем направлением, которые мы уже ведём. Вывести их на новый уровень. Дать конкретный продукт. Вот когда мы его дадим, тогда можно будет уже разговаривать о том, чтобы расширяться.
Потому что даже в жизни так: когда что-то получилось, говорят, что надо расширяться, надо расширяться. И всё остается на каком-то одном уровне. А нужен реально качественный продукт, чтобы подняться выше.
Александр: Про организацию. Сколько вас сейчас? Как правило, есть лидеры, есть ядро вокруг них и есть некоторое количество постоянно работающих людей.
Антон: У нас костяк 5-6 человек, которые делают. Остальные волонтеры
Их, в принципе, много. Потому что основная идея мы даем людям возможность участвовать в таком благом деле. Многие ведь хотят, но не знают как. Ты приезжай, а мы организуем, поможем что-то сделать.
Оксана: Да, формат разный. Кто-то игрушки приобретает, кто-то канцтовары на мастер-классы, кто-то просто помогает, как волонтер.
Антон: Есть люди, которые помогают тем, о чем Оксана говорит. Кто-то сугубо помогает по детям. Кто-то на Новый год покрывает все заявки на сладкие подарки. Кто-то канцелярию на первое сентября. Каждый выбирает, что ему близко.
Александр: Как о вас люди узнают? Через что общаетесь?
Оксана: Через соцсети. Раньше у нас были ярмарки. Волонтеры рассказывали, показывали, вручали листовки, но мало кто о нас знал.
Антон: Хорошо работает «сарафанное радио». У нас всегда центр наполнен. Люди просто могут прийти и остаться, потому что знают, что им здесь помогут.
Работает сайт. Забить в поисковике «Благотворительный фонд “Независимость”». Есть группа во Вконтакте. Есть наш адрес ул. Карла Маркса 437.
Александр: Нас будут смотреть тысячи и тысячи людей. И есть возможность сказать, в чем нужна поддержка вашей организации. Люди, деньги, волонтеры, ресурсы? Чем вас поддержать?
Оксана: Нам нужны профессионалы: и волонтеры, и специалисты, готовые подарить частицу себя этим детям. Например, психолог, педагоги по актёрскому мастерству, по рисованию, по танцам, режиссер. Чтобы это было профессионально. Сейчас нам нужен дизайнер, чтобы оформить новый корпус туберкулезной больницы.
И очень нужны новые финансовые вливания.
Антон: Хочу сказать для профессионалов: если вы хотите реализоваться, мы можем дать огромную площадку для вашего опыта, который на клиентах можно годами нарабатывать. Здесь вы это же можете сделать с нами за год. Мы готовы не только брать, мы готовы помочь вам реализоваться. Чтобы вы раскрывали свой потенциал, развивались, может быть, увидели какие-то свои ошибки.
И точно так же про спонсоров. Я знаю, что есть люди, которые хотят участвовать, но у них нет на это времени. Мы готовы это всё сделать на договорных условиях. Если мы все объединимся, я думаю, мы сможем дать хороший продукт и сделать, по крайней мере, нашу Республику лучше.
Александр: Что хочется сейчас сказать миру? Можно пожелать просто зрителям, можно общественникам.
Оксана: Я хочу всем пожелать добра. И пусть всё получится.
Антон: Общественникам – не бояться. Ребята, работайте, верьте, развивайтесь.
Людям, которые нам помогают, которые будут помогать – вам успехов в нашей стране, в бизнесе. Пусть всё получается, развивается. Ну, а мы рядом. Если вы поймете, что у вас есть потребность помочь кому-то, мы всегда готовы встречаться, новые проекты реализовывать, что-то делать вместе с вами. Мы делаем, вы это финансируете и видите, что вы не только зарабатываете деньги, но вы делаете еще что-то большее. Я думаю, что у нас все получится!