Когда в посёлке только строилась наша трехэтажка, многие работники жили в так называемых бараках. Сейчас в голове не укладывается, как семья с 4 детьми умела разместиться на 14-16 квадратных метрах. Люди жили так десятилетиями и были довольны бытом.
На момент описываемых событий моя тогда ещё незамужняя мама, которая была свидетелем этой истории, жила в одной из комнат бывшего помещичьего дома, в советские времена превращённого в барак. Комнатка была совсем маленькой, даже печка была на два соседних помещения. По соседству с ней жила глухая бабка, которую все называли Аннушкой.
Старушке было уже под 80. Она овдовела ещё в годы войны, но замуж больше не выходила - воспитывала детей, много работала. Сын и дочь давно обзавелись семьями. Сын перебрался ближе к Москве, а дочь жила в нашем посёлке, недалеко от своей матери.
Аннушка несколько лет назад оглохла после болезни, а может быть, от возраста. Возможно, от того что теперь она ничего не слышала и не могла полноценно общаться, старушка начала чудить. Объектом её "милых приколов" стал молодой сосед Боря-Драндулет. Это был высоченный, под два метра, мужик с густющей кудрявой шевелюрой. Боря слыл закоренелым холостяком. Работал на стройке в тогдашнем ещё Загорске. Как приедет к матери на выходной, переделает ей все дела, а вечером напьётся до полусмерти. Аннушка сначала его побаивалась. Но как только начал строиться наш многоквартирный дом в 1972 году, Борю перевели на этот объект. Он окончательно перебрался к матери, т.е. стал соседом Аннушки. И тогда началось.
Как только Боря выходил из комнаты в общий коридор, Аннушка была уже на чеку и, кокетливо склонив на бок голову, громко возвещала: "Борьк! А Борьк! Какая у тебя ...опа-то хорошая!" Трезвый Боря в смущении быстро проходил мимо бабули, а спьяну мог что-то ответить. Что именно - Аннушка не знала и не понимала. Иногда она его подкарауливала в тёмном коридоре и могла даже слегка ущипнуть за известное место, а потом произнести привычную для Бори-Драндулета оду его пятой точке. Восхваление Бориных телес стало почти ритуалом.
Несмотря на такое хулиганство, старушка считала себя поборницей морали. Её внук, Серёга, встречался со своей будущей женой. Дело шло семимильными шагами к свадьбе. Молодым нужно было место для свиданий, а где его найти в деревне зимой? Вот они с Тамарой и придумали ходить к глухой бабке. Придёт Серёжка вечером к бабке, а та спать собирается. Он ей пытается объяснить всеми способами (и жестами, и громким криком): "Ба, я у тебя останусь ночевать, тут на сундуке посплю". А сам немного погодя запускает Тамару. Пару раз такие свидания прошли, скорее всего, незамеченными, а вот потом Аннушка, видимо, догадалась, зачем её внук повадился к ней ходить на ночь глядя. И в следующий раз не успел ещё Серёга усесться с Тамарой на сундук, старуха закричала: "Серёжк, свет включи сейчас же! Бесстыдник! Что удумал!"
Как-то раз на крыльце барака стояла моя мама и болтала с тётей Полей, Бориной матерью. Вдруг из глубины ВИКовского раздался громкий крик ужаса, после которого они обе побежали по коридору узнать, что случилось. Перед ними предстала такая картина: Аннушка, поочерёдно хватаясь то за сердце, то за оба уха, то за щёки едва стояла на ногах в центре своей комнаты перед распахнутой настежь дверью и, слегка раскачиваясь из стороны в сторону, громко охала:
-Ох, Борьк! Ох, Борьк! Хорошааааааа! ....опа-то! ....опа-то какая! Ой, Борьк, хорошаааааааааааа у тебя ...опа-то! Ой.... ОЙ!!!!
Ничего не понимающие соседки, зашли к тёте Поле в комнату, где ржал пьяный Боря. Как выяснилось, ему настолько надоели приставания Аннушки, что он решил её проучить. По стуку снимаемой со стены клюшки он понял, что старушка собирается выходить. Тогда он выбежал в коридор, снял штаны и встал прямо перед дверью Аннушки, освещая голым задом, словно фонарём, дорогу в тёмном коридоре. И вот когда она открыла дверь и увидела прямо перед собой объект своих вожделений, с ловкостью, странной для такого возраста, Аннушка отскочила в центр своей комнаты и начала причитать.
Борю, естественно, назвали полным дураком, но эта ситуация здорово напугала старушку. После этого она уже не приставала к Боре.