- Скажи, если бы твой отец не уступил, ты бы, правда, раздробил его компанию? - спустя пару дней спросила я Артура, готовящего мне завтрак и, то и дело, отгоняющего моих ненасытных кошек.
Этот вопрос не давал мне покоя.
- Ты бы предпочла услышать, что это был блеф или, что я пошел бы ради тебя до конца?
- А сам, как думаешь?
- Ты бы предпочла, чтобы я блефовал.
- Да, я бы очень хотела, чтобы ты блефовал.
- Я тебя пугаю?
- Есть немного, - ответила я.
Конечно! Конечно, его поступок меня напугал, еще как!
- Если быть до конца честным, я не знаю. В некоторых ситуациях ты не знаешь, как поступишь, пока в них не окажешься. Но если даже мой собственный отец поверил, что я на это способен, значит, способен. Так что... неутешительные новости для тебя, - улыбнулся Артур, подавая мне тарелку с омлетом и овощами, он здорово управлялся на моей кухне, даже несмотря на назойливые приставания кошек, - Скорее всего я нашел бы другой способ его переубедить. Или стал готовить деление компании, заставляя его сильнее поверить, что я ее все-таки разделю. Не знаю, Карина. Мне хочется верить, что я бы нашел способ обойтись без жертв.
- У нас будет медовый месяц? - спросила я, переводя тему, хватит об этом.
- Конечно, будет. Но вначале тебе нужно познакомить меня с родителями, а потом у нас будет пышная свадьба и только потом мы уедем отдохнуть от всего этого.
- Ты хочешь пышную свадьбу?
- Свадьба - это событие политическое. Ты выходишь не за мальчика без роду и племени. Мне многих нужно пригласить, и еще большее количество важных персон нужно пригласить моему отцу.
- Звучит совсем не романтично.
- Я знаю, но тут ничего не поделать.
Мне не хотелось пышной свадьбы и головной боли, с ней связанной, но я решила не спорить. У нас есть проблемы и посерьезнее.
- Куда бы ты хотела поехать в медовый месяц?
- Мальдивы?
- Попсовенько.
- Да что ты... Всегда мечтала там побывать.
- Побываешь. Обещаю. Но для медового месяца у меня есть идея поинтереснее.
- Какая?
- Пусть это будет сюрприз. Я тебя не разочарую, - он притянул меня к себе и страстно поцеловал, опуская теплые от разогретого хлеба руки глубоко мне под свитер.