Этот пост я посвящаю своей подруге детства Ан Наде, своему соседу по парте Лигай Женьку, Оле Головко и Алишеру, чью фамилию я не помню. Но помню леденцы, протянутые мне под партой и классного буйвола из желтого пластилина, которого он слепил в художественной школе и тоже тайно показал мне во время урока.
Мы жили в прекрасной стране. Мы все вели дневники-анкеты со стихами и "секретиками". Женька Лигай украсил мою анкету красочными иллюстрациями из популярных тогда мультиков, и написал в ответе на вопрос "что такое любовь?"- "любовь не для школьников". Ан Надя ходила на тэквондо и всячески опекала меня на физкультуре, когда я не могла подняться по канату.
Я честно не понимаю, что тогда произошло. Мы все были разных национальностей и никогда речь об этом не заходила. Просто я спрашивала у Нади, почему у нее глаза узкие,а она отвечала, что корейцы едят острую еду и все время плачут, вот от этого.
В школе у нас преподавали русский язык и "узбек тили", даже учебник до сих пор сохранился.
Однажды пацаны на перемене затеяли спор и стали спрашивать у каждого, кто какой национальности. И всех направляли в ту страну, откуда они произошли.
Когда очередь дошла до меня, я сказала, что я татарка. Один пацан закричал: "Я знаю! Ты крымская татарка! Крымская!" Мне почему то стало жутко обидно, хотя я толком не понимала, в чем подвох. Придя домой, я спросила у мамы, какие мы татары, она сказала - казанские. Вооруженная новым знанием, я пришла на следующий день и выпалила это обидчику. Но он знал, как меня теперь доводить и то и дело орал: "Крымская! Крымская!" Наверное, я ему нравилась. Третьеклассники не знают, как еще привлечь внимание противоположного пола.
Но это был один эпизод. Класс у нас был дружный и мы по-прежнему все были веселы и счастливы и обожали нашу молоденькую учительницу Ирину Ивановну.
Потом наступило лето и меня в очередной раз отправили в пионерлагерь "Ласточка". Я туда ездила не впервые и с радостью обнаружила знакомую девчонку-узбечку с прошлого года с интересным именем Мухаё. Мы обменялись взглядами, потом попали в один отряд....
А потом началось что-то непонятное. На одном из тихих часов, одна толстенькая узбечка подговорила остальных девочек, они вскочили с кроватей, окружили меня и стали тыкать в меня пальцами "Урус!" "Урус!" "Урус!" Что означало "русская!". Я заплакала и сказала, что татарка. Да пусть хоть крымская! Самое страшное, что Мухаё тоже отвернулась от меня. Не понимаю, я одна там была что ли, которая узбекам не понравилась. Помню потом, что Мухаё после себя утром оставляла мокрые простыни, наверное, для нее тоже было шоком, что наша дружба закончилась.
В этом лагере у меня отдыхала моя двоюродная сестра, я попросилась к ней в отряд. Меня со скрипом перевели, но и там я была не к месту: взрослые девчонки уже хотели встречаться с парнями,а тут я под ногами болтаюсь. Конечно, никто меня не обижал, но подшучивали, пугали страшными историями.
Я до сих пор не понимаю, как так получилось, что мы вынуждены были бежать из родного города, где у родителей было все: работа, квартира в новом районе, все родные и друзья. Папа сказал, что не будет это терпеть, что в родном городе, где он прожил 40 лет, в него плюет пацан-узбечонок.
И мы приехали в "свою" Россию, где, как оказалось, нас тоже никто не ждал.
«Совершенно прелестно, совершенно безлюдно. Но что же я-то тут делаю, посреди стерескопической феерии? Как попал я сюда? Точно в дурном сне, удалились сани, оставив стоящего на страшном русском снегу моего двойника в американском пальто на викуньевом меху. Саней нет как нет: бубенчики их--лишь раковинный звон крови у меня в ушах. Домой — за спасительный океан! Однако двойник медлит. Все тихо, все околдовано светлым диском над русской пустыней моего прошлого. Снег — настоящий на ощупь; и когда наклоняюсь, чтобы набрать его в горсть, полвека жизни рассыпается морозной пылью у меня промеж пальцев.» Набоков. Другие берега.
Когда мы в декабре 1991 года высадились с поезда на вокзале нашего города, все было в снегу, мы такой зимы никогда не видали в Ташкенте!
И папа был в бараньем тулупе. Еще молодой, полный энергии и смутных надежд на будущее.
В его песеннике, который он вел с молодости, в эти годы появится надпись: "Скоро заживем, как люди!"
Но так и не пришлось пожить по-человечески. Они потом с мамой часто думали, что было бы, если бы мы остались...
#90-е годы
#детство 90-х
#реальные истории из жизни