Из цикла «Да разве сердце позабудет»
(книга «Больше, чем тире»)
Считаю своим долгом предупредить, что рассказ будет большим и в двух частях. И, кстати, немного об анатомии. И об анатомии нашей системы тоже. Да, дорогой читатель. В нашей системе были разные преподаватели и офицеры. И практически их всех непоседливые курсанты награждали так называемыми оперативными псевдонимами, а по-простому – прозвищами. И, как правило, эти прозвища точно и остроумно подчёркивали ту или иную особенность оригинала. Про некоторых офицеров я уже рассказывал, например, про Челюсть, про подводника Гоблина, про Дельфина и его парогазовую торпеду и про Локсодромыча. Будут и другие воспоминания, которые ждут своего часа. И каждый из офицеров оставил в наших душах и сердцах свой неизгладимый след. Порой даже не всегда добрый и хороший, но всё-таки оставил... И вот пришла пора рассказать ещё об одном весьма неоднозначном и, увы, одиозном офицере-воспитателе, о котором ходило много притчей и баек, да и сам Ваш покорный слуга иногда невольно становился либо участником, либо свидетелем ситуаций и историй, связанных с этим офицером.
Как я и обещал ранее – легкий экскурс в человеческую анатомию. Почему именно так назван рассказ «Gluteus»? Да потому, что это приличное название одной важной части человеческого тела, прозвищем которой и наградили курсанты одного офицера. Знаете, что такое «Gluteus»? С «древне-латинянского» языка Gluteus – означает ту самую заднюю часть человека, на которую он любит садиться, которую любит тщательно прикрывать, и которая иногда в критические моменты к нему внезапно и приходит… Да простят меня читатели за вынужденное откровение, но увы, у нас был в училище один офицер с такой неприличной кличкой - «Жопа».
Конечно же возникает вполне закономерный вопрос: «Ну почему же так несправедливо обошлись с этим офицером и так неприлично его обозвали?». Ну, во-первых никто его и не обзывал, а прозвал за все его качества и вздорный характер. Ну, а во-вторых, этот офицер имел соответственную комплекцию. Но постараюсь объяснить и рассказать всё по порядку.
Итак. Жил да был такой особенный офицер. И было этого офицера не просто много, а чересчур много. Много постоянно, везде и во всём. Нет. Он не был огромен и статен, как Атлант Эрмитажа. Вовсе нет. Был он роста выше среднего и самым толстым местом у него была… нет не она самая - та, которая, а всего лишь талия. Талия его была настолько необъятной, что даже портупея с самым длинным в мире поясным ремнем не могла в полной мере обхватить его тело. Одни говорили, что этого офицера было многовато ещё и раньше – на действующем флоте. Другие же рассказывали невероятное, что вот как раз в лейтенантские годы на флоте он был тонким, звонким, прозрачным и стройным, как кипарис. Но вот, оказавшись в нашем училище, он то ли от нервного перенапряжения, то ли от тоски, словно на дрожжах стал постепенно превращаться в дирижабль «Гинденбург». И теперь его туловище представляло собой исполинскую лампочку накаливания, перевернутую кверху цоколем, покоящуюся на таких кривеньких Х-образных ножках. Да и его очень крупное лицо с широким лбом и отвисшими книзу щеками, словно у бульдога, ни у кого не вызывало эстетического наслаждения, как, впрочем и его речь тоже.
Этот офицер вообще не любил витиевато и литературно выражаться, а тем более – с какими-то там плебеями-курсантами. В тех же редких разговорах и кратких вынужденных спичах перед строем подчинённых он использовал только односложные предложения, состоявшие только из существительных и глаголов с междометиями. Использование же прилагательных он считал непозволительной роскошью, и поэтому применял их крайне редко, а причастиями и деепричастиями он просто-напросто брезговал точно так же, как и своими курсантами. Хотя он порой умудрялся даже вставлять и некоторые наречия, правда иногда путая их с обсценными словами, коим и отдавал предпочтение. Но про эту манеру речи расскажу чуть позже - во второй части. А сейчас…
Так или иначе, но про этого офицера на нашем факультете гуляла одна беззлобная, но грустная песенка, все слова которой уже и не припомнить, ну разве что только первый куплет:
Дядя Денисов! Он не был солдатом!
Он избегает умных речей…
Был этот дядя тощим когда-то,
Но растолстел от курсантских харчей.
Дядю Денисова определили в наше училище в качестве начальника курса, ну или иными словами – командиром роты в звании капитан-лейтенанта. И вот с первых дней нахождения в системе он как-то неправильно стал относиться к своим подчинённым. Курсантов он не просто не любил, он их презирал и искренне ненавидел, будто сам никогда и не был курсантом, а родился уже с погонами капитан-лейтенанта. Всех будущих офицеров он брезгливо делил только на три категории: «полускоты» - это потенциальные военные преступники и предатели Родины, по которым плачет не только тюрьма, но и дыба с плахой, и даже расстрельная комната с виселицей. «Аборты» (ударение на первую букву) - те ещё сволочи, негодяи и прощелыги, которым случайно удалось попасть в стены училища, хотя им только одно место – одиночная камера на гауптвахте с последующим отчислением из училища на галеры или каторги (катаргоны). И третья категория «скоты» - ну это все остальные курсанты, которым не место на флоте, которых опрометчиво приняли в училище и теперь вот ему, такому несчастному, они портят жизнь, пьют кровь и выносят мозг. И курсанты всех этих трёх категорий платили ему той же взаимностью, совсем без эмпатии наделив его кратким и неприятным псевдонимом «Жопа».
Все воспоминания и рассказы курсантов ранних поколений о Денисове начинались с одной и той же преамбулы, смысл которой заключался в том, что капитан-лейтенант Денисов очень тяготился своим званием и сильно переживал, что ему возможно никогда не удастся получить звёздочку старшего офицера. Среди курсантов это даже стало своеобразной притчей во языцех. Но однажды свершилось невероятное. Большая звездочка всё-таки нашла нашего героя. И вот этот скромный звездопад и сыграл с ним вскоре одну злую шутку. Эту историю мне рассказал мой сослуживец, старший товарищ и наставник, с которым я и начинал службу лейтенантом на Северном флоте. Сергей К. в ту пору был уже капитан-лейтенантом. Ну и как-то, вспоминая курсантские годы (а мы были выходцами с одного факультета), он поведал неприлично-смешную историю про Денисова. В те года (начала восьмидесятых) капитан-лейтенант Денисов как раз был начальником курса, где и обучался Сергей. Уже тогда Денисов носил свою неприличную кличку и всё мечтал получить погоны с двумя просветами. И вот свершилось! Денисов стал «гидромайором». Он ещё долго упивался своим новым званием старшего офицера, ежеминутно купаясь в лучах своих больших звездочек на погонах. Но пришла сладкая пора очередной практики курсантов, которых надо было везти в достославный город Балтийск. И вот представьте себе такую картину. Идет строй курсантов. Рядом с безалаберными подчинёнными по-цеппелинному не спеша плывёт туловище грушеобразного свежего капитана 3 ранга, который снисходительно поглядывает на весь окружающий мир. Курсанты должны были прибыть на один из десантных кораблей, и вот теперь свежеиспечённый капитан 3 ранга вальяжно бродил со своими подопечными мимо причалов в поисках заветного корабля.
Завидев на одном из бортов какого-то непонятного офицера, в задумчивости неприлично облокотившегося на леер, Денисов ,чувствуя себя совсем уж очень старшим и морским офицером, с присущей ему менторной интонацией в голосе обратился к своему коллеге, стоявшему над ним:
- Аллё, почтенный! А где тут БДК «такой-то»?
Стоявший на верхней палубе десантного корабля «почтенный» вздрогнул от неожиданности и с нескрываемым удивлением и даже некоторой обидой посмотрел на старшего офицера непомерно угрожающих размеров:
- Это Вы мне, товарищ капитан 3 ранга? – испуганно, но учтиво спросил он Денисова.
- Ну а кому же? Конечно же Вам! – Денисов горделиво окинул взглядом притихших курсантов.
- А Вас разве не учили воинской вежливости и субординации? – «почтенный» собеседник Денисова из всех сил старался быть спокойным и учтивым.
- В смысле, любезный? – Денисов всё ещё продолжал нагло и даже надменно улыбаться своему невероятно скромному собеседнику.
- Разве Вы не знаете, как нужно обращаться к старшему по званию?..
- А какое у Вас звание? А то мне снизу не видать! - с язвительной усмешкой прокричал снизу начальник курса.
«Почтенный» смущённо хмыкнул, почесал выскобленный до синевы острый подбородок и молча – совсем без эмоций - слегка перевесился через леер к стоящим на стенке. На его плечах грозным трауром показались большие чёрные погоны с красной каймой, где шитым золотом дремали генеральские звёзды.
Капитан 3 ранга Денисов громко крякнул, вздрогнул и заколыхался своим кашалотовым телом словно недоеденный студень на новогоднем столе. Испуганно косясь на красные лампасы генерал-майора морской пехоты, он как-то неловко приседая и кланяясь, всё приставлял свою дрожащую ладонь к козырьку фуражки, изображая подобострастное отдание воинской чести со словами:
- Виноват… третьего ранга Денисов… Виноват… Денисов… третьего … ранга... виноват…
- Кого Вы ведёте и куда? – генерал-майор был всё также спокоен и почтителен.
- Виноват… Денисов…, - капитан совсем уже третьего ранга всё продолжал нагибаться и приседать, словно официант, - ах эти?!
Он обрадованно и небрежно махнул в сторону своих подчинённых, - а это мои курсанты-бездельники на практику пришли…
И тут же резко повернувшись к притихшему строю он громко запричитал:
- А ну, скоты, построились! Построились, скоты! Как стоите перед генерал-майором, скоты!...
Занавес.
Шло время. Денисов толстел и надувался с каждым днём. Всё также презирал и ненавидел курсантов, обижаясь на них – таких гадских, которые называли его … ну по латыни всё также - «Глютеусом». В разговоре с офицерами он даже в сердцах сетовал:
- Ну почему же они меня называют «жопой», могли бы и «грушей» - не так и обидно.
- Так ты сам себя же так назвал. Чего уж тут удивляться и обижаться… А «грушей» у нас зовут другого офицера…
Дело в том, что однажды по неосторожности Денисов как-то прилюдно всем пообещал, что если он получит заветного кавторанга (капитана 2 ранга), то тут же станет невероятно добрым, по-христиански справедливым и светски приличным. Но, как ни банально, но привычка – это вторая натура. И вот однажды вечером, уже после очередного звездопада на свои погоны он, такой весь счастливый и радостный, в конце рабочего дня вышел из роты и направился к себе домой. Зайдя на КПП, он решил немного приколоться и позвонил в свою роту по телефону:
- Дневальный по 32-й роте Демидов! – представились на том конце провода.
- Жопа уже ушёл? – Денисов совсем уж задорно крикнул в трубку.
- Да! Только что свалил!..
И что бы вы думали? Какие дальнейшие действия были у новоиспеченного капитана 2 ранга Денисова, памятуя о его особенном характере? Правильно! Не смотря на свою гигантскую комплекцию, он обожравшимся коршуном взлетел на четвертый этаж спального корпуса – к себе в роту – и тут же с криками и матюгами снял с дежурства всех дневальных и дежурного по роте в придачу, тем самым подтверждая своё обидное прозвище.
(Конец первой части)
© Алексей Сафронкин 2022
Другие истории из книги «БОЛЬШЕ, ЧЕМ ТИРЕ» Вы найдёте здесь.
Если Вам понравилась история, то не забывайте ставить лайки и делиться ссылкой с друзьями. Подписывайтесь на мой канал, чтобы узнать ещё много интересного.
Описание всех книг канала находится здесь.
Текст в публикации является интеллектуальной собственностью автора (ст.1229 ГК РФ). Любое копирование, перепечатка или размещение в различных соцсетях этого текста разрешены только с личного согласия автора.