Перед библейским историком, находившимся достаточно близко по времени к событиям царствования Давида, стояла непростая задача: легитимировать восшествие Давида на престол, не скрывая преступлений, которые помогли ему стать царем, а также извлечь отсюда некоторый урок о том, что угодно Богу, и о том, что Давид сумел об этом понять.
Греческая и латинская версии Псалтири говорят о "кротости" Давида (Пс 131. I). Это качество не типично для царей и не приобретается без испытаний. Неизбежно попадающий в зубы государственного насилия Давид, когда ему все-таки удается из них выскользнуть, преподносит необычный для своего времени урок. В сравнении с тем, что мы узнаем из "Истории франкских королей" Григория Турского о дикарстве его персонажей, от которого их не исцелили ни крещение, ни коронация, Давид способен оставить о себе впечатление кротости. Мало царей в истории сумели не вступить на путь насилия, а многие и вовсе никогда не сходили с него.
Над Давидом постоянно будет висеть то, что он не первый царь Израиля, что он оказался на престоле Саула. Союз с сыном Саула Ионафаном обязывает Давида не нарушать верности его потомкам, несмотря на то что они могут выступать в качестве претендентов. Впоследствии произойдет столкновение между племянником Саула и племянниками Давида. Давид окажется заложником насилия с двух сторон: со стороны Авенира, племянника Саула и командующего его войсками, и — более продолжительного — со стороны своих собственных племянников — трех сынов Саруи, которых звали Иоав (он был военачальником у Давида), Авесса и Асаил.
Юный Асаил провоцирует Авенира на таком близком расстоянии, что тот, против своего желания, но не имея возможности поступить иначе, убивает его. Повествователь настойчиво старается представить Авенира невиновным. Когда пропасть увеличивается по вине семьи Давида, Авенир в пику ему ставит царем одного из братьев Саула, но вскоре отвращается от него, заставляя того думать, что сам Авенир претендует на престол. Будучи разоблачен, он переходит в другой лагерь и предлагает Давиду союз, который тот принимает. Иоав не хочет этого; он предательски убивает Авенира, отомстив таким образом за своего брата Асаила. В этот день Давид проклинает Иоава, хоронит Авенира, поет по нем жалостную песнь, постится (2 Цар 3. 33-37). Так он осуждает насилие своего собственного лагеря и демонстрирует верность дружескому соглашению. А своему окружению он открывает глубины сердца: "Я теперь еще слаб, хотя и помазан на царство, а эти люди, сыновья Саруи, сильнее меня" (2 Цар 3. 39).
Остается "царь", поставленный Авениром. Но Давид предает смерти тех, кто в знак почтения к нему приносит ему голову этого "царя". Был еще Мериббаал+, сын Ионафана; его, хромого с детства, едва ли можно было опасаться как претендента на престол. Давид заботится о нем: тот будет есть за его столом "как один из сыновей царя" (2 Цар 9. 11).
Кровь, пролитая, чтобы Давид сохранил за собой престол, пока еще не обагрила его рук. Давид проклял своего военачальника Иоава. Но всё становится гораздо хуже, когда того же Иоава Давид использует, чтобы погубить во время одной военной кампании Урию, жену которого он хочет. Давид поручил Иоаву направить Урию на верную гибель при осаде Раввы Аммонитской, откуда Иоав, исполнив преступный приказ, посылает сообщить Давиду: "Подступи к городу и возьми его, чтобы ему не было наречено мое имя". Под маской почтительности, с приглушенной угрозой — наглость человека, делающего ставку на силу, который отныне уверен в себе. Иоав получает преимущество над Давидом.
После преступления начинается испытание. Самый любимый сын Давида Авессалом убил своего брата. После этого он восстает против царя, своего отца, который, однако, уже простил ему убийство Амнона. Сперва Авессалом действует коварно, распространяя критику и обещания, чтобы привлечь народ. Затем он вступает в открытую борьбу, делая ее необратимой: провозгласив себя царем, берет себе наложниц своего отца.
"Сберегите Авессалома", — приказывает несмотря ни на что Давид своим военачальникам. Здесь и начинается "кротость" или "смирение" Давида: измученный восстанием царь не уходит как полководец, но босой с покрытой головой бежит из Иерусалима в окружении своих приближенных; все они плачут. Он отказывается от того, чтобы его сопровождал ковчег завета. Ковчег не только хранил бы его своим сверхъестественным сиянием, но кто упрекнул бы Давида, упрекнул бы и ковчег. Несмотря на это, Давид не желает подчинить себе, своему имени Божественный завет: "Если я обрету милость пред очами Господа, то Он возвратит меня, а если Он скажет: "Нет Моего благоволения к тебе", — то пусть творит, что Ему благоугодно!"
Повествование строится на контрастах: хромой Мериббаал, внук Саула и сын Ионафана, перешел на сторону Авессалома. Сива, хотя он и слуга Мериббаала, предлагает Давиду ослов (слабое для войны ездовое животное) и продовольствие. Человек по имени Семей идет следом за смиренным царем, оскорбляя его и бросая в него камни. В этот критический момент сын Саруи готов уже совершить кровопролитие, но Давид говорит: "Что мне и вам, сыны Сару ины? А если Господь это повелел?" И продолжает свой путь, осыпаемый камнями и оскорблениями. Позже войска восстановлены, и начинается битва. Увидев, что Авессалом беззащитен, Иоав нарушает приказ Давида и убивает Авессалома. Давид, рискуя оскорбить своих воинов и потерять их в пользу Иоава, безутешно плачет над погибшим сыном, сыном-врагом.
По возвращении Давида с победой перебежчики усердствуют, чтобы он простил их. Он прощает всех, несмотря на то что сыновья Саруи жаждут сведения счетов. Давид наконец идет на конфронтацию со своими племянниками: "Что мне и вам, сыны Саруины? [...] Не вижу ли я, что ныне я — царь над Израилем?" (2 Цар 19. 22).
Решающее слово, преподающее тот урок, которого редактор желал на всем протяжении повествования, вдохновлено одновременно и Божественной, и человеческой мудростью. Давид утверждается как царь тогда, когда, подвергнутый испытанию, он идет собственным путем, оставляя путь тех, кто делает ставку на силу.
Тем не менее, умирая, Давид поручит своему сыну Соломону позаботиться о том, чтобы умертвить Симея, прощенного прежде обидчика, и Иоава, главного персонажа в повествовании после самого Давида (3 Цар 2). Рассказчик не видит в этом ни перемены, ни движения вспять. Он не делится своим мнением.
А Давид пошел на гору Елеонскую, шел и плакал; голова у него была покрыта; он шел босой...
2 Цар 15. 30
Человек из рода дома Саулова [...] злословил и бросал камнями на Давида... [...] "Уходи, уходи, убийца и беззаконник!" — "Пусть он злословит, если Господь повелел ему это" .
2 Цар 16. 5-7, 10
Любви и Мира, братья и сестры!
Храни Вас Господь!
Подписывайтесь на наш Telegram-канал, чтобы увидеть больше!