Глава 4
"Повалилася словно сосенка…" Познакомимся поближе.
Неджентльменское поведение.
Правда по своей сути проста, поэтому
формы ее проявления и выражения
тоже должны быть просты.
Было уже далеко за полночь, когда я начал дремать, все еще слыша ночные звуки степи. Где-то стрекотал сверчок, исполняя серенады даме сердца, "фить-пирю, фить-пирю" - усыпляла перепелка. Вдали завыл волк. Совсем рядом с палаткой пролетела ночная птица, тяжело махая крыльями. "Наверное, сова", - подумал я, проваливаясь в сон…
Опять завыл волк, но теперь ближе. Снова захлопали крылья. Птица билась прямо у входа в палатку, будто хотела проникнуть внутрь. Я проснулся и откинул край, прикрывающий вход. Пятнистая крупная сова метнулась в сторону и, глянув на меня большими круглыми глазами, исчезла в темноте. Невольно бросив взгляд в сторону полевой кухни, я как будто опять увидел знакомую фигурку. Веки были еще слишком тяжелы, чтобы можно было ясно разглядеть что-то, сон мешался с реальностью. Я хотел уже влезть обратно, но, глянув в том же направлении еще раз, мгновенно проснулся: в мою сторону двигалась Айгуль, держа руки вытянутыми вперед. Я вылез из палатки и вскочил на ноги. Девушка мгновенно оказалась в двух шагах от меня и начала тянуться к моей шее. Будто закованный в тяжелые рыцарские доспехи, я с трудом пятился назад. Мышцы с опозданием отвечали на сигналы мозга. Айгуль была совсем близко и пыталась схватить меня правой рукой за шею. С трудом удалось перехватить ее белое точеное запястье. Рука была холодна, как черенок лопаты на морозе. Несмотря на ужас, охвативший меня, я, однако, успел заметить, как красива девушка. Тонкие правильные черты словно вырезаны из белого холодного мрамора. Черные жесткие ресницы обрамляли длинные карие глаза, а верхняя губа по-детски капризно слегка вздернута кверху. Плечи девушки прямые и широкие, но не как у пловчихи или лыжницы, а нормальные по отношению к тонкой, стянутой мягким кожаным ремнем талии. Я видел ее настолько реально, что в другой ситуации обязательно выдал бы парочку сногсшибательных комплиментов. Сейчас же, потрясенный и перепуганный, боялся лишь одного - лишиться рассудка. Инстинкт самосохранения взял верх над кодексом джентльмена, и я кулаком свободной руки со всей силой ударил Айгуль в красивый овальный подбородок. К моему великому изумлению, физические законы действовали: я ощутил боль в костяшках пальцев, а девушка, запрокинув голову, упала на землю. "Повалилася, словно сосенка, словно сосенка во сыром бору, под смолистый под корень подрубленная…",- вспомнилась мне строчка из "Песни про купца Калашникова". Да и картинка была похожа на увиденную однажды иллюстрацию к поэме. Только вместо Кирибеевича на земле, заломив шею, лежала хрупкая девушка, а вместо купца стоял я со сжатой в кулак рукой.
Мне даже стало стыдно, но не надолго: девушка резко поднялась и со злобным выражением, исказившим прекрасные черты, снова бросилась ко мне, так же упорно протягивая руки в сторону моей шеи. На ее лице я не заметил и следа, напоминающего о "жестоком обращении с женщиной". Тут мне стало плохо, я потерял ощущение времени и пространства, в глазах начало темнеть, и, почти теряя сознание, я вдохнул полной грудью. Звуки и образы вернулись, а девушка исчезла, словно ее и не было вовсе. Оглядываясь по сторонам, я увидел первые лучи восходящего солнца и понял, что меня спасло только то, что наступал рассвет. "Как в романах о призраках и привидениях, - подумал я. - Это все богатая фантазия. Никакой Айгуль не было". Однако, направляясь к умывальнику, я почему-то продолжал оглядываться по сторонам.
Я ничего не рассказал ребятам о своем ночном кошмаре. И вообще решил меньше говорить об этом, полагая, что разговоры на такие темы и привели к тому, что всем стала мерещиться байская жена…
Вечером того же дня произошло еще одно неприятное событие.
Глава 5
"Короче, мне некогда". "Подельники" Нурлана. Ограбление. Милиция. Сворачивание экспедиции.
От сорняка, проросшего в нашей речи,
избавиться тяжелей, чем от сорняка,
засоряющего наши грядки.
Мы собирались ужинать, когда вплотную к лавке, на которой сидели мы с Болатом, подкатил зеленый УАЗик с брезентовой крышей. Из него вышли трое мужчин. Один из них, невысокий, полноватый, в очках, подошел к нам. Из-под жестких светлых волос по загорелому лбу стекали капли пота, заливая серые глаза с такими же светлыми, как и волосы, ресницами. Ему было лет сорок - сорок пять. Двое других - здоровые, спортивного сложения парни остались стоять у машины. Один из них, русский, стриженный наголо, разминался кистевым эспандером. Второй, казах, высокого роста, минимум метр девяносто, нагло смотрел в нашу сторону, поправляя короткую, под полубокс, стрижку.
- Короче, где Нурлан? - спросил мужчина, видимо, считавшийся старшим этой непрошенной делегации. Все предложения у него начинались со слова "короче".
- А зачем он вам?- поинтересовался я.
- Дурной тон отвечать вопросом на вопрос, - сурово сказал блондин и добавил: - Короче, мы помогаем ему с диссертацией, он должен был передать нам один предмет…
- Нурик погиб при невыясненных обстоятельствах, мы ждем милицию, - ответил я, догадываясь о каком предмете идет речь.
- Короче, это не меняет дела. Вы, так понимаю, здесь главный?
- Вообще-то, главный здесь Каиржан Ильясович, но он как раз уехал за милицией.
- Короче, Каиржан Ильясович в курсе. Я приехал за ожерельем, - потребовал незнакомец, нагло воспользовавшись тем, что я назвал имя руководителя.
Я, конечно, понял это и сказал, что не знаю ни про какое ожерелье и что им придется ждать главного.
- Короче, мне некогда, давай ключи и показывай сейф, - безаппеляционно заявил мужчина и, обернувшись к парням, стоявшим у машины, махнул рукой, предлагая присоединиться к беседе.
Беседа, к сожалению, не состоялась. Здоровенный казах выдернул меня с лавки, а второй, коренастый, сильно накачанный, двинул мне в солнечное сплетение. Удар был очень техничный - я трупом повалился на траву. Виктор с Болатом попытались восстановить справедливость и очень быстро улеглись рядом со мной.
У меня отобрали ключ. Похозяйничав в сейфе, бандиты сели в УАЗик и, по-английски, не прощаясь, укатили в неизвестном направлении.
На следующее утро, когда мы еще спали, приехали Каиржан Ильясович, Сергей и старший лейтенант милиции - молодой, лет двадцати пяти, сухой, высокий парнишка. Волосы у него были каштановые, а глаза удивительного зеленого цвета. Звали лейтенанта Серик.
- Каиржан Ильясович, нас ограбили! Трое, на "бобике", номеров не было! - бросился я к руководителю.
Тот кивнул, а лейтенант низким басом, не вязавшимся с внешностью, сообщил еще одну странную новость:
- Двое из них уже арестованы, а третий - мертв. Кто из них задушил его - выясняем. Правда, ничего пока не добились. Оба несут какую-то ахинею про девушку-привидение, которая якобы приходила к ним ночью, когда они ночевали в степи. Мол, это она убила товарища, заманив его на аудиенцию. Чушь какая-то…
- А ожерелье снова у меня, - добавил Каиржан Ильясович, - не знаю, что с ним делать. Думаю, надо бабку разыскать и отдать ей, пусть сама решает - у нее одной есть на него права.
Так мы и поступили. Когда разыскали старуху, в присутствии старлея отдали ей ожерелье. Она долго ругалась и грозила руководителю. Было ясно, что в его адрес сыплются упреки за то, что он не послушал ее сразу.
Айгуль никто из нас больше никогда не видел, мы облегченно вздохнули, и я надеюсь, что все участники, как и я, вспоминают эти события, как странный страшный сон…
- Выходит, Нурик был в сговоре с бандитами? - спросил кто-то из друзей у Тимофеича.
- По-видимому, так. Честно говоря, я не знаю этого наверное, но сделал такие же выводы.