57,8 тыс подписчиков

Задумчивый поэт-меланхолик с бархатным голосом: цитаты фронтмена The National

13 февраля 202213 фев 2022

3 мин

13 февраля 1971 года родился Мэтт Бернингер, фронтмен The National и сооснователь EL VY. На сцене он – задумчивый поэт-меланхолик с бархатным голосом, поющий о тоске и одиночестве, а в реальной жизни – «Чеви Чейз от инди-рока», который не прочь и подурачиться, и поиронизировать над своим образом.

Есть что-то неловкое в том, что мы делаем. Это не запланировано, просто так выглядит. В этом есть неотполированная, практически глупая и смущающая незащищенность, и я думаю, что, возможно, именно поэтому люди в какой-то мере могут ассоциировать себя с нами. Потому что в нашей музыке много недостатков, и мы научились позволять ей быть именно такой.
Ничего не знаю о вине, кроме того, что люблю заливать его в себя.
Меня много как называли, причем не очень точно, но звучит это здорово. «Задумчивый бедняга», «гений-затворник» или что-то такое. Смешно, конечно, но я помню, как читал такое и думал: «Ого, да я крутой!» Фильм [«Принятые за незнакомцев»], наверное, разрушает все мифы обо мне. Немного скучаю по временам, когда меня считали эдаким мрачным персонажем.

У меня никогда не получается превратить тур в отпуск.
Я пытаюсь сообразить, как записываться дома, потому что у меня крошечный дом и семилетний ребенок, и жена работает дома. Я работать дома не могу, потому что она пытается писать, так что я поставил палатку на заднем дворе. Я реально пытаюсь записываться в палатке.
Родители знают, что я всегда был несколько мрачным и напыщенным ребенком, так что они никогда не переживали.
На сцене мне никогда не было комфортно. Сейчас я освоился, но вино – это что-то вроде костыля, который дает мне чуть больше храбрости. Оно помогает мне слегка отпустить застенчивость и знание того, насколько неловко стоять на сцене со всем этим освещением и людьми, которые смотрят на тебя, пока ты поешь песни о любви.
Есть такие альбомы, в которые ты просто погружаешься. Они совпадают с тем, через что ты проходишь, и становятся твоим союзником. Если нашим пластинкам это удается, это самый лучший комплимент, который я когда-либо мог бы получить. Это одна из причин, по которым для меня так важно создание музыки: очень странный эмоциональный контакт. Для меня музыка в большей степени, нежели литература, кино или что-то другое, словно внутривенный путь к сердцу.

Я никогда не сижу с какой-нибудь записной книжкой и не пишу в ней стихи. Как правило, я пытаюсь описать чувство, а не историю. Пытаюсь описать не столько место или событие в деталях, сколько ощущения от них. Это некая странная алхимия, которая ускользает от тебя до тех пор, пока ты не чувствуешь, что все так, как должно быть.
Над словами я работаю усерднее всего, но я не пытаюсь составить какое-то там идеально ясное послание. Вообще-то я обычно пытаюсь не говорить слишком прямо, потому что в этом все равно есть призвук фальши.
Когда у тебя появляется ребенок, тебе хочется говорить об этом во всех деталях. И всем твоим друзьям это реально скучно – так и должно быть. Я даже всерьез волновался, стоит ли вообще начинать.
Обычно писать слова для меня – это как будто изо лба капля за каплей сочится кровь.
Во многих моих текстах есть образы, которые просто направляют песню так, как мне кажется правильным, и буквального объяснения просто нет. Это не загадки, которые слушатель должен решить.

Поэзия для меня – как фигурное катание, а слова песен – скорее плескание в луже.
У меня есть восемь разных версий [песни Pink Rabbits]. Честно говоря, только что вспомнил, что три из них о смерти. Но в забавном смысле. И я хотел выпустить целый бокс-сет, потому что мне все они нравятся.
Леонард Коэн и Ник Кейв знают лучше всех. Хотя я и часто ношу джинсы, мне сказали, что у Ника Кейва нет ни одной пары и его ни за что не поймают в дениме.
Мне нравится делать песни из теней. Ну, знаете, таких вещей, о которых думаешь, когда никак не можешь заснуть. Социальная тревожность, романтическая неуверенность и тому подобное.
Я упрямый парень, который слетает с катушек, иногда часами едет на машине не в том направлении и никак не может признать, что он поехал не туда.
Я смирился с мраком и своим характером. И обычно я довольно весел и счастлив.