11
Марта позвонила только вечером, когда Стефан готовился ко сну. Её голос на другом конце провода дрожал:
— Стеффи, у нас проблема...
Сердце его ёкнуло.
— Что случилось?
— Я... я не знаю, что происходит, но я видела, как герр Циммерманн выпрыгивает из второго этажа чужого дома. Он упал прямо в кусты и стал орать, что сломал ногу. Потом выбежал какой-то мужчина, в стельку пьяный, стал замахиваться на него дубинкой. А за ним выбежала ещё девушка в халатике и сказала, что вызвала скорую. Пьяный поскользнулся и упал, стал стонать и кричать: «Карлот, — говорит, — помоги!» Ну, девушка ему не помогает, шарахается. Тут... Боже, не знаю, каким чудом, но герр Циммерманн кое-как выполз из кустов и подозвал меня! А мне что оставалось? Бежать? Вот я решила ему хоть как-то помочь, а смотрю: он прижимает к груди коробку. Протягивает её и говорит: «Отдай Стефану, он знает, что с этим делать!» И... Я просто взяла коробку, распаковала её — ну, мало ли, что там, вдруг что-то взрывоопасное? — и побежала. Уф!.. Короче, не знаю, что с ним.
— Что в коробке?
— Китайская ваза. Стоит, думаю, не меньше пяти тысяч марок.
Стефан почувствовал, как кровь стучит в висках, а в горле пересохло. Он молчал, но понимал одно: дядя выкрал вазу и отвезёт её, скорее всего, Домбровскому. Но, раз уж у него это не получится, попросил племянника. Но Стефан сделает это завтра, сейчас уже поздно... Он снова вспомнил Марту, её угрозу оказаться на улице из-за долгов дяди, и на глаза набежали слёзы.
Он выстроил себе картину происходящего: вот дядя приходит к Карлот, утешает её после погромов и, возможно, даже побоев от пьяного мужа, это всё доходит до интимных ласк, дядя пользуется моментом и просит вазу. Карлот, судя по всему, соглашается, возможно, страстно шепчет: «Делай всё, что захочешь; забирай всё, что сможешь!» И вот они на пике блаженства, когда приходит патрульный, видит всю эту картину и пытается избить дядю, а тот со страху выпрыгивает в окно.
Но надо уточнить у дяди...
Вдруг его размышления прерывает визг Зузанны у телефона:
— Господи... Господи! Он мне изменил с этой шлюхой! От старой ушёл, а теперь новая появилась, жена этого патрульного! Ох, стыд мне, один стыд!
Стефан попросил Марту передать тёте трубку, и когда та выполнила его просьбу, он заговорил громко и отчётливо:
— Тётя Зузи, вас разве не волнует судьба дяди?..
— Так ему и надо, этому поганому мерзавцу!
Вдруг в голову племянника заползла одна мысль, и он сказал:
— Так это что ж получается, свадьбы не будет?
Тётя ответила не сразу:
— Жениться?.. Какой уж там, мне кобель не нужен! Нет уж, дудки! Однако ж... коль ребёночек у меня в животике, Мартин заплатит мне кругленькую сумму на его содержание...
Стефан почувствовал в груди нарастающее раздражение.
— Тётя Зузи, извините за вмешательство, но по закону, если вы не расписаны, вы не имеете право вписывать отца ребёнка, так как у ребёнка может быть отец только в законном браке. Вы не имеете права требовать с дяди что-либо.
Зузанна задумалась.
— А ты прав, малыш. Что ж, тогда так: я требую с него деньги, а ребёнок будет без отца.
Не прощаясь, она повесила трубку. Стефан сел на диван, обхватив голову руками. «Господи, — подумал он, — что я наделал?..»
12
Только на следующий день, ближе к обеду, Зузанна могла найти больницу, в которой лежал Мартин, и дозвониться туда. Состояние у него стабильное, на следующий день его выпишут, но он должен недельку-две походить с гипсом и воздержаться от физических нагрузок на месяц. Ей разрешили навестить его, Стефан вызвался составить ей компанию, а Марта осталась в квартире с матерью. До больницы Стефан поехал своим ходом к Домбровскому и отдал тому вазу.
— Спасибо, сынок, — сказал он и потрепал юношу по плечу. — А где Мартин?
— В больнице; эта ваза стоила ему перелома ноги.
— О боже, бедняга... Ну, передавай от меня привет.
Тётя с племянником приехали как раз в разгар обеда, и их без особого труда пропустили в общую палату, где дядя Мартин в халате сидел на кровати с перебинтованной ногой и читал «Плейбоя». Зузанна попросила Стефана выйти и оставить их наедине. Он вышел, и через десять минут показалась Зузанна, сотрясаясь от смеха.
Стефан отправился внутрь и увидел своего дядю, бледного и трясущегося; журнал дрожал в его руках. При виде племянника в его глазах появились искры, лицо исказилось.
— Что ты ей сказал? — процедил он.
Стефан покраснел; он едва сдерживался, чтобы не отвести взгляд.
— Я... Она хотела расторгнуть свадьбу и потребовать с вас деньги, и я... Я пытался её уговорить.
— Ну спасибо, малыш. Ты вазу отвёз?
— Да, ещё утром. Он, этот ваш друг, передаёт привет.
— Хоть что-то ты сделал правильно, молодец.
Руки Стефана сплелись в замок. Он почувствовал, как сердце гулко бьётся в груди, сел и сказал:
— Дядя, как так получилось?.. Ну, всё это.
— У тебя есть предположения?
Стефан высказал ему свою теорию, на что тот усмехнулся.
— Ты кое-где промахнулся. Во-первых, Бриннер не бьёт свою жену. Он вообще никого, кроме меня, не бьёт, да и никогда руку не поднимет, поверь. Он как червяк, Стеффи — поклёванный, хиленький. Во-вторых, я его точно не испугался и даже первым с ним полез в драку. Это он меня скинул из окна. Я уже написал на него заявление, вчера приходили следователи. Пока никаких новостей, но патрульный у них под контролем. Короче говоря, одной проблемой меньше.
Племянник кивнул и опустил глаза в пол. Неловкое молчание прервала медсестра. Она вошла в палату с телефонной трубкой в руке и закричала:
— Герр Циммерманн, вас к телефону-у!
Мартин закатил глаза и направился за ней в коридор. Стефан поплёлся за ним. Сестра отошла, дядя встал у телефона и заговорил:
— Доктор Закс? Здрасте, здрасте, что такое?.. — Он побелел и нахмурился. — В смысле?.. В смысле?! Мы же... мы же ведь... Но вы ещё подняли сумму... Что?! Я... О боже! Прошу вас, подождите... Я... я вам позвоню, мне надо кое с кем связаться!
Не успел Стефан и рта раскрыть, а дядя уже набирал другой номер.
— Алло, какого чёрта?!
Стефан отошёл и вздохнул. На дядю смотрел весь коридор, некоторые любопытные пациенты окружили их в кольцо. Племянник шикнул на них, и те ушли заниматься своими делами. Через несколько секунд дядя подошёл к нему: потный, красный, глаза на лбу. Он схватился за голову и направился на улицу, Стефан последовал за ним. Мартин сел на ближайшую лавку и завыл.
— Дядюшка, — сказал племянник и положил руку ему на плечо, — дядюшка, родной мой... Что случилось? Дядюшка?
Мартин покачал головой; на глазах стояли слёзы. Он прижался к Стефану и прошептал:
— Всё кончено, Стефан, я труп.
— Не говорите так, дядя Марти. Что же случилось?
— Закс... он не повышал сумму долга. Хуже того, деньги к нему не поступали, ни гроша. Я позвонил Домбровскому, а он не отвечает. Я ещё позвонил старшей по подъезду в коммуналке...
— Вы знаете её номер?
— Ну так, он дал на всякий пожарный... Короче, она сказала, что он отправился отдыхать во Францию, в Канны.