Люди добрые, помогите, караууул, звоните в милицию. Дочка в доме закрыла, не выпускает, - истошно кричала старая женщина, вцепившись в балконную решётку.
Одни прохожие старались быстренько пробежать мимо, а те, кто полюбопытнее, останавливались и пытались вслушаться в ее крики.
Людка, гадина, не пускает никуда, еды не даёт, деньги все украла, - вопли несчастной начали стихать и превратились в плач. Он рвал душу случайных прохожих на части, а сердца в клочья.
Из подъезда выскочила соседка и попыталась разогнать собравшихся под балконом зевак:
Ну, чего вылупились? Больного человека не видели? Бабка из ума выжила, дочка мается с ней. Да и не Людкой дочку звать, а Нюрой. Старая опять все придумала. Расходитесь и не вздумайте в милицию звонить. Они и так тут, сердешные, скоро ночевать станут. Какие-нибудь сердобольные обязательно вызовут.
Разогнав людей, соседка подскочила к балкону и стала уговаривать старуху успокоиться и перестать пугать народ
Что же ты творишь, старая ты кошёлка? Дочка твоя Аня на двух работах убивается, чтоб тебя содержать, кормить, лечить. Другая бы на ее месте давно тебя в психушку определила, а она и слышать ничего не хочет.
Это такая твоя чёрная благодарность? - соседка ещё долго разговаривала с пустым балконом, потому как старухи на нём уже не было.
Аня возвращалась в работы совсем без сил. Ноги гудели, как телеграфные столбы, за весь день не присела ни разу, запись на стрижки, укладки окрашивание волос была «под завязку». А тут ещё клиентка скандальная попалась, кровушки попила. Женщина вообще думала, что мать с неё всю кровь выпила, а нет, ещё осталось немного.
Идти домой не хотелось совсем. Вот если бы можно было исчезнуть, испариться, куда-нибудь подеваться, она так бы и сделала. Но, к сожалению, это было невозможно. Мать наверняка что-нибудь опять вытворила, уборки с готовкой на полночи, да дочке надо позвонить.
Доченька была ее болью, от невозможности быть с ней вместе, сердце Анны разрывалось на куски, она до сих пор не могла осознать, что променяла своего ребёнка на мать; одного родного человека на другого.
Как такое могло случиться? Как?
Семья Анны была счастлива. До недавнего времени. Обычный дом, средний муж, хорошая дочь, любимая работа.
Мать жила в деревне, пока были силы держала большое хозяйство, торговала на рынке, а деньгами помогала только своей старшей дочке Людмиле. Анна не была в обиде, бог Людмилу и так обидел, не дал ни мужа, ни деток. И Анна порой даже стеснялась своего счастья, при каждом удобном случае приезжала к матери в село, помогала в огороде, делала ремонт, ну и деньжат подкидывала.
Однажды сестра позвонила Анне и сообщила, что мать продаёт свой дом с хозяйством и переезжает к ней в город:
Знаешь, Ань, матери тяжело одной тянуть лямку: куры, свиньи, огород. Она ведь старая уже. А ничего хорошего в жизни, кроме работы не видела.
На деньги от продажи родительского дома не надейся. Раз мать ко мне переедет значит и деньги мне достанутся, - сразу расставила Людмила все точки.
Вот это новости. Анна никак не могла взять в толк, что заставило мать, властную и самостоятельную женщину, привыкшую надеяться только на себя, продать всё и переехать к старшей дочери. Пусть и к любимой.
Вопросы любви в родительской семье решались просто. Старшая была материной любимицей, а Аня - отцовой. Мать не раз говорила, что зря родила её, что пошла на поводу у мужа. Ей вполне хватило бы Людочки.
Глупая женщина даже не понимала, насколько глубоко ранила свою младшенькую.
Деньги от продажи дома закончились. Доченька, в надежде устроить личное счастье пару раз слетала на дорогой курорт, сделала ремонт в квартире и вставила себе новые зубы.
Счастье не отыскалось, а вот отношения с матерью стали катастрофически портиться. Характер у обеих не подарок, а уж если ругаются - туши свет в предбаннике.
В очередной скандал матушка заявила, что хочет уехать назад в деревню, чтоб дочь вернула деньги, а когда узнала, что денег нет - ее хватил удар.
На чувстве вины Людмила продержалась полгода. У матери восстановились двигательные функции, а вот с головой стало плохо. Дважды ее отлавливали на вокзале, в попытке сбежать, несколько раз она «топила» соседей снизу, а однажды повернула ручки на газовой плите. Слава богу, Людмила вскорости вернулась, иначе беды было бы не избежать.
Сестра постоянно звонила Анне и рыдала в трубку:
Я больше не могу, надо что-то решать. Я боюсь оставаться с ней, боюсь за свою жизнь. В конце концов ты такая же дочка. Почему я одна вынуждена мучиться, а ты живешь как сыр за пазухой.
Анна убеждала сестру, что тоже переживает, предлагала денег на сиделку, но та решила по-своему. После очередной выходки она упекла матушку в психоневрологический интернат.
Разразился жуткий скандал, сестры разругались и Анна, добрая душа, стала оформлять опеку над матерью, чтоб забрать ее к себе.
Спокойной была только одна неделя. Первым не выдержал муж. После того, как тёща постирала его рубашки в унитазе и срезала с них все пуговицы, а обувь выбросила из окна, он собрал вещи и переехал на съёмную квартиру.
Анна плакала от бессилия, ситуация казалась абсолютно безвыходной. И отказаться от родной матери не могла и справиться с ней тоже.
Временами настучало просветление, мать, как будто, становилась прежней, немного занудной и ворчливой, но по-прежнему гордой и независимой. Но таких моментов становилось все меньше и меньше.
Сестра не звонила, занятая обустройством личной жизни. Зато матушка на днях опять отличилась - замочила в ванной внучкин школьный портфель, предварительно густо посыпав его стиральным порошком.
Муж забрал плачущую девочку с собой, а Анне поставил условие: или ребёнок, или мать.
А разве можно выбрать?
Рекомендую к прочтению другие рассказы(жмите):
Последней мыслью, перед тем как замёрзнуть, была…
Анна вдруг поняла, что не слышала голос родителей почти неделю
Первый раз Сергей не пришёл ночевать через полгода после рождения сына
Не родись красивой, а родись с удачей
