При каждодневном обходе своей обширной охотничьей территории любил Пашка дни, когда дул буран. Холодный ветер гнал позёмку, завихрял сыпавшийся сверху снег. Ветер дул в лицо и оно замерзало. Особенно поначалу, пока Пашкино натренированное в каждодневных походах по горам тело ещё не разогрелось. Рубашка, олимпийка и халат- эти три вещи продувал пронизывающий ветер. Иногда Пашка шёл задом против ветра, чтоб хоть как-то согреться.
Но вот отойдя от дома на десяток километров он подходил к горам покруче, ветер не так завывал и задувал следы, оставленные на снегу Пашкиными болотными сапогами. Это были дни проверки его на стойкость перед непогодой. Вон- Дятловцы когда- то попали так же. Их погубила их беспечность. На фотографиях они шли в расстёгнутых куртках. Оставили вещи в лабазе, чтобы налегке покорить вершину и спуститься. Они даже не взяли для печки дров. А тут буран и как следствие- понижение температуры до минус сорока...
Однажды Пашка так же- вышел на вершину горы Осипова- заглянул на ту сторону- а там стеной идёт холодный фронт-тёмная полоса от неба и до земли и приближается к горе с той стороны. И побежал он назад, вниз. И не успел и лазил по кустам у пасеки в Светлом логу, чтобы хоть немного согреться и бежать дальше к дому , подгоняемый пронизывающим ветром и пришедшим резко холодом, который замораживал во влажный туман тёплый сравнительно до этого воздух. Туман тут же замерзал и превращался в микроскопические льдинки и ими дышать становилось невыносимо трудно. Эти льдинки не успевали таять в остывающих от холодного воздуха лёгких. А если не дышать полной грудью- то не хватало кислорода. Вот так он и нёсся , подгоняемый ветром и нехваткой вдыхаемого кислорода, постепенно остывая до критической температуры, когда становится всё безразлично и хочется просто лечь и укрыться под снег от пронизывающего и охладившего организм ветра. Вот и попробуйте бежать в задубевших, не гнущихся сапогах по колена в снегу. На это нужна сила воли и тяга к жизни и привычка противостоять стихии.
А в этот день Пашка, подгоняемый бураном шёл к заветной цели- к лисьим норам. Не все они прятались в буран в этих норах. Некоторые сворачивались колобком, прятали свой нос под хвост и спали, пережидая непогоду. Чуткие уши не улавливали звуки - и с наветренной стороны можно было подкрасться. Вот и сейчас-мелькнуло что- то жёлтое в траве на норе и шедший на изготовку Пашка выстрелил туда. Это был огромный филин. Он лежал на спине, сражённый в полёте и смотрел на Пашку злыми глазами, вытянув когтистые лапы вверх. Пашка решил его взять на руки. Протянул к нему руку но он вцепился выше кисти. Было у него три пальца с загнутыми когтями. Один коготь скользнул по часам и прошёл под ремешком. Два других вошли на глазах у Пашки в запястье и вышли с другой стороны. Пашка поднял его, висящего на руке. На филина из- под вонзившихся когтей лилась кровь человека. А он с усилием отгибал эти стальные объятия когтей. Подцепив пальцем левой руки Пашка вытащил один коготь , затем с усилием воли, невзирая на боль, второй. Это было не так то просто. Филин остался висеть на часах, зацепившись одним когтем за ремешок. При любой попытке отогнуть и этот коготь, два других угрожали вонзиться в другую руку. Пашка достал из ножен нож и перерезал ремешок часов. Филин, падая, взмахнул крыльями и улетел с добычей, подхваченный ветром. Так у Пашки не стало часов и он снова стал ориентироваться по солнцу и своим биологическим часам.