Случилась эта история взаправду или нет, мне неизвестно. Только вам расскажу, как мне рассказали. Героиню мою зовут Нина, она медицинская сестра. Случилось с ней то, что случиться никак не может. Чистая фантастика.
В больнице еще долго о ней говорили. Кто как, но в основном с уважением. Нина всем помогала, до определенного события. И после тоже, но по-другому. Как раз в новогодние праздники все произошло. Ее коллеги были в своем репертуаре.
«Нинуль, мне надо, замени!» - как обычно ныла медсестра Светлана. И обещала, что шоколадку подарит. Нина и раньше помогала подруге безропотно, жалела ее, непутевую.
«Ниночка, сходи, в лабораторию!» – просила старшая медсестра Ираида Петровна. Нина не сопротивлялась, надо помочь человеку. Жаль же пожилую даму, у нее гипертония, а она молодая – сбегает.
«Нина, мне нужны истории болезни из архива, принесите!» - просил молодой врач Коростылев. На докторскую материал собирает, кандидатская у него уже «в анамнезе». Ей совсем нетрудно, а его жаль, работает день и ночь. От больных отбоя нет, к нему очередь с раннего утра у кабинета.
Пациенты тоже свою толику сочувствия требовали. Ниночка то, Ниночка сё. Больные душевно к ней относились. Потому что рука у нее была легкая. И она умела понять чужую боль. Утешала словом и уважительным вниманием. Говорили, что в ее смену им значительно легче. И правда, быстрее выздоравливали.
Особенного секрета Ниночка никакого не знала. Просто у нее был дар – она умела жалеть. И не той слезливой жалостью, когда плачут вместе. Вроде как совместно переживают неприятное. И не той жалостью, что другого делает бедным и несчастным, а жалеющего возвышает – вот, мол, я какой, снизошел до тебя, убогого.
Нет, Ниночка жалела человека внимательно. И спокойно. Не причитала, не плакала. Только брови поднимала домиком, отчего взгляд ее становился немного страдательным. Для каждого человека у нее находилась своя жалость, индивидуальная. При этом она начинала что-то делать, нужное в данный момент и всегда угадывала, для кого и что, когда и как.
Утром 1 января, после дежурства в новогоднюю ночь, Ниночка чувствовала себя превосходно. Удалось поспать после боя курантов. Больных на отделении мало и они самостоятельные, не лежачие. Поздравили персонал, как полагается, конфетами и шампанским, лишний раз на кнопку вызова не нажимали.
В полдевятого позвонила Ираида Петровна и сообщила, что Светлана не может выйти, так как у нее «семейные обстоятельства», поэтому Ниночка должна еще сутки отработать.
У Ниночки тоже были семейные обстоятельства. Сын Славик, например. Она обещала, что придет с работы и Новый год они встретят вместе, только утром. Он успокоил маму, что и с соседкой прекрасно мандаринов под елкой поест. Все-таки 9 лет уже парню, почти взрослый. Праздника, конечно, жаль, но есть слово «надо». И осталась еще на сутки.
2 января вышел Коростылев. «Ниночка, принесите мне чаю!», - а сам сидит и танчики на компьютере гоняет, больных-то нет. Нина его опять пожалела, предположила, что устал пока на работу ехал. Поэтому чаю заварила, и покрепче. А он и спасибо не сказал.
Ниночка почувствовала усталость. За два дня она полностью привела в порядок аптечный шкаф, разлиновала новые регистрационные журналы, перемыла процедурную, перебрала инструментарий, сделала заявки на медикаменты и перевязку. И больных обошла, каждого выслушала и пожалела.
Утром 3 января, про Новый год уже и вспоминать не хотелось. Но Славика жалко, ждет ребенок маму и праздника. От больницы до дома ходил трамвай, в будни можно за 20 минут доехать. Но в праздничный день город спал. Нина постояла немного на остановке, а потом решила, что за час может пешком дойти.
Тротуар был плохо вычищен от снега, с наледью. Ниночка почти бежала. И упала! Нога проехала по льдистому месту и Ниночка замахала руками, пытаясь удержать равновесие. Ойкнула и поняла вдруг, что сидит на снегу. Прислушалась к своему организму – может, болит где?
Нет, нигде не болело. Наоборот, Ниночка почувствовала легкость необычайную. Странное ощущение. Вроде бы ты есть – и тебя нет.
«Переработала, наверно!» - Нина никак не могла определить свое новое состояние. Она повернулась, увидела, как по проспекту едет трамвай. В светлом салоне – несколько темных фигур пассажиров. Нина проводила трамвай взглядом. Не везет, так не везет.
Как она поднялась с тротуара, и как оказалась дома, Нина вспомнить не смогла. Просто сменилась одна картинка другой, как в диафильме, что смотрела в детстве. Улица – дом. И только удивленный Славик: «Мам, ты чего?»
Да, ничего. Этот вопрос в последующие три дня она слышала много раз. Ей звонили по телефону, писали по электронной почте, спрашивали в магазине. Соседка пыталась проявить участие – ты чего, Ниночка. Да, ничего.
Внутри Ниночка ощущала это «ничего». Где-то в районе сердца раньше было место, где у нее всегда немного тянуло, когда она кого-нибудь жалела. А теперь там было пусто. Внешне это никак не проявлялось, она осталась такой же хорошенькой молодой женщиной. Только брови теперь не могла «поднять домиком» и сострадательное выражение лица никак не выходило.
На работе Нина повела себя странно. Сначала высказала Светлане, что она должна ей вагон шоколада. А потом и Ираиде Петровне: «Если не оплатите мне сверхурочную работу – уволюсь!» Коростылев был невежливо послан при изложении очередной просьбы. Коллеги пытались выяснить – ты чего, Ниночка, а потом вспомнили, что ее отчество Викторовна. И стали называть ее полным именем Нинель Викторовна.
Только Славик никак не мог примириться с тем, что его мама, самая добрая на свете, стала не такой, как раньше. Он пытался с Ниночкой поговорить. Про серьезное, но как будто понарошку, в игре. Что ему рассказать, Нина не знала. Кроме того, что шла с работы домой и упала.
Коростылев с Ираидой Петровной проявили заботу. Дали назначения на медицинские исследования. Нина сдала кровь и просветилась в томографическом аппарате. Организм оказался здоровым, в рамках возраста, конечно. Чудеса какие-то! Ну не может же человек так резко перемениться! Подумаешь, на скользком тротуаре шлепнулась.
И Нина, наконец, вспомнила. В сам момент падения она скорее почувствовала, чем услышала тихий звук. Колоколец хрустальный, мелодично – бам-бам! Она еще подумала, что это из меня выпало? Но ключи оказались на месте, в сумочке. А больше и звенеть было нечему. Не придала значения тогда, а надо было.
Все всполошились. «Ты жалость свою к людям потеряла!» - ахнула Светлана. А Славик дома обнадежил: «Сейчас зима, можно найти! Все же замерзшее, снег не чистят!»
И они отправились на поиски. Ираида Петровна шла первой. За ней Коростылев со Светланой. Славик и Ниночка замыкали шествие. Разговор о том, что надо смотреть внимательно, как-то сам собой сник. Ведь искать человеческую жалость никому еще не приходилось, и как это выглядит в материальном виде, никто не знал. Логично рассудили, раз «это» звенело, значит, будет прозрачным и светящимся. Искали долго, но ничего не нашли.
Вот, собственно, вся история. Нинель Викторовна осталась работать в больнице. И скоро сменила Ираиду Петровну, когда та на пенсию вышла. Светлана нарадоваться на новую начальницу не могла. Коростылев и вовсе замуж звал, но Ниночка отказалась. Как же замуж идти без любви, из одной жалости? А ее тоже давно не было. Так и живет моя героиня. Счастлива вполне. И Славик вырос хорошим человеком.
Скажет читатель – так не бывает. Фантастическая рассказка! Так я и не против. Только рассказала, что сама узнала.
© Елена Боева
Подпишитесь на канал. Если дочитали - поставьте лайк, пожалуйста! Так я узнаю, что длинные рассказы тоже можно сюда выкладывать. Спасибо.
Короткое тоже есть. В рифмованной прозе и без рифмы. Сказки и рассказки. Вот путеводитель.
#рассказ #фантастика #литература #женская история