Ксюша проснулась от нежных, но настойчивых объятий. Аво прилег рядом с ней, за её спиной, рукой прижал её к себе.
- Привет, - мурлыкнула Ксюша.
- Привет. Ты будешь спать дальше, или поешь вместе со мной?
- А есть что есть?
- Конечно, ты же написала, что еды дома нет, я купил люля. Еще теплый.
- Ой, конечно я буду кушать. Такая вкуснятина.
Ксюша ложилась спать в длинной футболке, которую прихватила из дома. Теперь она выбралась из-под одеяла, несмотря на попытки Аво задержать её в постели. Закуталась в покрывало.
- Пошли, будешь меня кормить.
- Иее, русская женщина, я принес, а ты – корми.
- Ну лааадно тебе, - заканючила Ксюша.
- Как ребенок, - с улыбкой ворчал Аво, - ну пошли, накормлю.
Они перебрались на кухню. Аво поставил тарелки и чашки на стол. Достал из пакета двухлитровую колу и большой сверток из фольги. Положил свёрток на стол, развернул тонкий армянский лаваш, который был внутри. В лаваше было несколько ароматных длинных колбасок из фарша, посыпанных луком. Отдельно Аво достал небольшой пластиковый контейнер с соусом и поставил его рядом на стол.
Ксюша втянула шашлычный запах, потом привстала и через стол поцеловала Аво.
- Спасибо, это почти так же восхитительно, как с@кс с тобой.
Аво расплылся в довольной улыбке, но не мог не спросить:
- Почему «почти»?
- Потому что секс лучше, но я всё равно сначала поем.
Аво засмеялся своим удивительным глухим смехом:
- Конечно, сначала поешь.
Ксюша с наслаждением ела, руками, заталкивая пальцами в рот красные кружочки лука.
Аво присоединился к пиршеству.
- Вот сейчас я понимаю, почему у армянских женщин такие п0пы. Знаешь, если ты меня будешь так кормить, у меня тоже скоро будет большая п0па. И если вся еда будет такая, плевать я хотела на фигуру.
- Я не против того, чтобы твоя п0па стала больше. Мне нравится, когда есть за что подержаться.
- Как же мне с тобой повезло.
Они ели и смеялись. Аво рассказывал какие-то интересные истории из своей жизни, так не похожей на Ксюшину. От этого его истории были еще интереснее для неё.
Больше всего она прониклась рассказом о том, как в конце девяностых, в его небольшом городке, его старшие братья отправились на какую-то «разборку», а его с собой не взяли. Ему было тогда всего восемь лет, но ребенком он себя не считал. Взял из дома биту, спрятал её под пальто и шёл с нею на другой конец города, решительно настроенный. А бита то и дело норовила вывалиться из-под полы.
Когда же он дошёл до нужного дома, он долго не решался зайти и стоял напротив, мёрз. Он боялся, что его взрослые двоюродные братья будут его ругать. В конце концов кто-то его увидел, узнал, позвал внутрь. Все радовались ему и похлопывали его по плечу, называя настоящим мужчиной. А потом купили ему мороженое.
Ксюша представила Аво мальчишкой в такой ситуации и чуть не расплакалась от умиления.
Все её детские истории перекрывала смерть родителей и светлым пятном был только Макс. Она рассказала о своём детстве. Сначала сдержанно и аккуратно, потом все легче и откровеннее. Аво слушал её не перебивая, пораженный глубиной её детской трагедии.
Он сам потерял отца, когда ему было восемь лет, всю жизнь чувствовал, что «нет спины», как он сам говорил. Даже ночевал на папиной могиле, когда было совсем тяжело на душе. Ему было близко это ощущение сироты, но мама всегда присутствовала в его жизни. История же Ксюши, потерявшей и мать, и отца, но нашедшей родную душу в названном брате, упала в его сердце знакомой болью.
- Я думал, ты стерва.
- Ого, какие откровения, - с улыбкой ахнула Ксюша.
- Ну да, меня Ирина предупредила, чтобы я с тобой был очень вежлив и осторожен.
- Ты всё провалил. Ты был, как минимум, не осторожен.
Аво отмахнулся со смехом.
- Ты оказалась более нормальная, чем многие, кого я встречал в этом городе.
- Спасибо.
- Мне кажется, у нас с тобой больше общего, чем кто-то может подумать.
- Этот кто-то нас с тобой не знает.
- Да, - согласился Аво, но думал о чём-то своём, крутя по столу кружку с колой, словно пытался в ней что-то найти.
- Но я не была в твоих планах, да? – прочла его мысли Ксюша.
- Да, - согласился Аво.
Помолчали.
- А в твоих планах что? – спросил её Аво.
- Вообще или сейчас?
- Начни с сейчас.
- Завтра звоню в клинику в Израиле. Она в городе Хайфа. Разговариваю с врачом, узнаю их новости и планы по Максу. У меня есть ещё два дня, завтра и послезавтра, чтобы побыть с тобой. Я ничем больше кроме тебя не собираюсь заниматься. Хочу валяться с тобой в постели, кушать, смотреть фильмы и заниматься с@ксом.
- А потом?
- А потом я планирую встретиться с предыдущими собственниками компании мужа и предложить им помощь в том, чтобы они забрали её обратно. Если они захотят.
- Зачем тебе это?
- Тогда он будет очень занят. Не мной. Ему вообще будет не до меня.
- Но ему же важно это наследство.
- Ну да, интересно, есть ли люди, которым может показаться не важной сумма от десяти миллионов долларов?
- Сколько?!
- Ну да, ты не ослышался.
- Тогда мне рядом с тобой ловить нечего, только если потом не убить твоего мужа и не жениться на тебе.
Ксюша с удивлением и вопросом посмотрела на Аво. Тот помотал головой.
- Нет, сумма, конечно, как в Голливудских фильмах, но убивать я никого не буду. Это такая шутка была. Чёрная, как вы говорите.
- Знаешь, я что-то тоже не хочу рожать от мужа даже ради таких денег. Нет, я ребенка хочу, но, может ты поделишься со мной материалом?
- Ты хочешь, чтобы ребенок в пробирке был от меня?
- Да.
Аво внимательно смотрел на Ксюшу. Она была предельно серьезна.
- Нет, я не хочу ТАК ребенка. И вообще не планировал детей сейчас.
- И от меня? Да? Меня же к маме не поселишь. Я не та правильная армянская жена, которая нужна тебе и маме.
- И что, мой ребенок будет где-то расти, а я буду знать об этом? И как я буду жить с этим? Маме его не покажу? Да и ты с мужем не получишь свои миллионы долларов за армянского ребенка.
У Ксюши стало гадко на душе.
- Я не рассчитываю на эти деньги. Но я собираюсь шантажировать ими мужа, чтобы получить кое-что другое. А потом развестись с ним так, чтобы он меня не тронул. Я не буду грузить тебя больше вопросами про армянского ребенка. В конце концов, воспользуюсь банком спермы и отцом ребенка станет кто-то, о ком я никогда не узнаю, и он не будет ничего знать о существовании ребенка.
- Ты серьезно?!
- Ну да, а почему нет. А что ты злишься?
- А ты не можешь вообще без этого ребенка?
- Аво, ты вот хочешь детей и будешь их когда-то иметь. Почему я не могу хотеть и иметь? Если мне не повезло со здоровьем, и есть возможность сделать ЭКО, зачем мне отказываться? Мне сейчас тридцать семь лет. Можно, конечно, еще подождать. Только сейчас под это дело я для себя и этого ребенка могу что-то получить. А если я откажусь от этой авантюры, то мне только у тебя в горах прятаться. А ты меня даже маме не покажешь.
Аво сидел, вытянувшись струной и сведя брови. Он был сердит.
- Я пойду покурю. Я не хочу об этом говорить. А то я скажу что-нибудь резкое, потом жалеть буду. Я слишком нервничаю.
- Хорошо, - тихо согласилась Ксюша.
«Вот сам же завел разговор, теперь "нЭрвничает". Сам же говорил мне, что мы временно вместе, а нервничает» - вздыхала про себя Ксюша. Ей так хотелось, чтобы этого разговора не было вообще, чтобы они просто лежали рядом и смотрели какие-нибудь фильмы.
И ей казалось, что Аво сейчас может опять сорваться и попытаться сбежать из её жизни.
Он долго курил, разговаривал с кем-то на армянском по телефону, словно он забыл про неё. Но потом вернулся, взял её за руку, повел в спальню.
- Я немного успокоился. Пошли посмотрим фильм. Только не будем про всё это говорить.
Он был сдержан и даже немного холоден. Она лежала у него на плече, а он держал телефон, на котором они смотрели фильм. Потом он нажал паузу, отложил телефон и начал целовать её губы так нежно и осторожно, словно прикасался к лепесткам роз и боялся, что они осыпятся.
Ваша Ия.