В данном материале представлена коротенькая рецензия на книгу С. Кэрролла "Мученики и убийцы: семья Гизов и создание Европы" (в реферативном изложении К. Фурсова, опубликована в сборнике «De Personae /О Личностях» 2018. Составитель А . Фурсов), а также мои размышления на тему "консервативной демократии".
Моя небольшая рецензия на выпущенный А. Фурсовым большой сборник "De Personae" / О Личностях» из "черной серии" будет совсем короткой: однозначно советую к прочтению. На этот раз сборник, составленный коллективом под руководством А. Фурсова, исходя из названия посвящен Личностям, отдельным личностям или кланам, группам. И так как издание как таковое представляет собой набор подобных очерков, аналитических статей, как авторских, написанных специально для книги, так и материалов, представляющих собой реферативное изложение иностранных источников, - каждая из его глав имеет самостоятельную ценность и может быть прочитана отдельно от всей остальной книги.
Но суть представленного ниже, текста, сводится не к рецензии, она уже описана, и даже не к Гизам, а к теме демократии и ее альтернативных вариантов.
Первым к прочтению в сборнике я выбрал главу, посвященную семейству Гизов, - католический клан, как считается, всерьез претендовавший на французский престол в XVI веке. Среди всего множества подобных семейств в мировой истории, знающей бесчисленное количество кланов аристократического и иного свойства, семейство Гизов удостоилось и совершенно справедливо удостоилось интереса со стороны автора книги "Мученики и убийцы: семья Гизов и создание Европы", профессора истории Йоркского университета С. Кэролла, не только благодаря своей известности в художественной литературе, но и благодаря своей серьезной исторической, а главное, как я бы сказал, «концептуальной» роли в истории Франции и Европы.
Гизы известны широкой публике в нашей стране благодаря стараниям А. Дюма, его романам "Королева Марго", "Графиня де Монсоро" и "Сорок пять". Победившая в мировом масштабе волна сначала протестантизма, а потом модернизма/либерализма представила одних из руководителей «католической партии» во Франции, де Гизов, в том числе руками Дюма, в качестве злодеев и фанатиков. «Фанатичные католики» (говоря языком либералов "мракобесы"), «организаторы Варфоломеевской ночи», «коварные интриганы», желавшие занять престол и убрать такого душку (опять же, в образе Дюма) как Генрих III. Автор книги очень хорошо показывает, как Гизы дошли до жизни такой и почему все перечисленное выше, по большей части "черные мифы".
Семейство Гизов, отличавшееся удивительным чувством единства и умением к координации своих действий, сумело достичь больших успехов при французском дворе. Но изначально, да и в момент своего поражения, Гизы не были «католическими фанатиками». Автор книги показывает какие усилия предпринимали представители семейства в середине XVI века, чтобы обеспечить гражданский и религиозный мир между католиками и протестантами. И даже в самый разгар "войны трех Генрихов", целью герцога Генриха де Гиза, была вовсе не корона (хотя он и хотел контролировать короля), и вовсе не торжество католической веры любой ценой. "Логика обстоятельств" о которой я так люблю писать, привела крайне умеренное и прагматичное семейство, которое поначалу обвиняли в союзе с протестантами, в стан фанатичных католиков. Далее, я уже не стану говорить об истории Гизов, это все общедоступно, да и книгу, действительно стоит прочесть. А вот о том самом лагере католиков и о первой, если можно так выразиться большой французской революции, по факту устроенной ими, символом которой стали Гизы, стоит сказать пару слов. Так как, это действительно самая интересная составляющая в рамках этой темы.
Многие в нашей стране знают о Великой французской революции, кто-то слышал о Фронде, но мало кто знает о "революции" (несостоявшейся) Католической Лиги. А это действительно была революция, которая проходила, хоть и с участием Гизов, но без их контроля. Уличная революция, из которой произошли первые "баррикады", устроенная "добрыми католиками" из Католической Лиги с целью не только не допустить протестанта Генриха Наварского в "преемники" (как сегодня бы сказали), но и с целью существенно урезонить и ограничить аппетиты начинавшей набирать силу абсолютной монархии. Сразу оговорюсь, что в историческим плане я естественно, не становлюсь ни на одну из сторон в той религиозной войне, из-за которой возникла Лига и ничуть не оправдываю ее действия. Тут интересна скорее идейная и политическая составляющая этого движения, его пример в исторической ретроспективе.
С. Кэрролл очень правильно и удачно подмечает, что революция Лиги, пуская и проигравшая (но в конечном счете, политически, рано или поздно, проигрывают все революции) стоит в одном ряду с такими уникальными событиями как Английская революция XVII века, свергнувшая короля Карла Первого и Иранская революция 1979 года, благодаря которой в Иране установился режим аятолл. Уникальность этих революций в том, что они абсолютно не вписываются в унылый и ложный либерально-левацкий шаблон о том, что демократическое движение по определению либерально и анти-религиозно и не может совпадать с консерватизмом. Лига, революция протестантов и Кромвеля, революция Аятолл как раз тем и уникальны, что они предельно демократичны, имеют анти-тиранический, коллективистский запал и направленность, и при этом, очень жестко религиозны и по своим ценностям консервативны. Это были революции со стороны большинства традиционалистски настроенных граждан (правда, английская революция была более сложна), объединенного, как сегодня принято говорить, "духовными скрепами", в основе которых была очень сильная религиозность, против монархического строя, стремившегося к абсолютизму, а значит неподконтрольности не только народу или буржуазии, аристократии, но и какой-бы то ни было идее или религии. Вопреки мифологии, последние Валуа всячески стремились выскользнуть из объятий своего католического большинства и делали все возможное, чтобы лавировать между католиками и протестантами, стоящими за ними группами аристократии, основывая свою власть на самих себе, не желая ограничивать ее какими-либо идейными или религиозными обязательствами (естественное стремление всякой монополистической властной системы).
Католики из Лиги, объединявшей аристократов и очень многих буржуа, духовенство и крестьянство, стремились ограничить стремление Валуа к абсолютной власти без каких-либо ограничений. Немногие понимают, но власть, любая власть, имеющая четко сформулированную идеологию или религиозную/ идейную принадлежность, в том случае если большинство народа, разделяет эту идею/религию, автоматически ограничивает себя. Разделяемая большинством населения идеология, религия, а в западном англосаксонском варианте конституция (которая вплоть до начала 20 века, также представляет собой всецело идеологический манифест), - это ограничение власти, будь то коллективной или единоличной, династической власти, в ту или иную пользу.
В "войне трех Генрихов", схватках на улицах Парижа, в борьбе роялистов и лигистов, столкнулись подлинно демократический (или народнический) принцип, как сегодня бы сказали консервативной, нелиберальной демократии со стороны Лиги и абсолютистский, вполне "либеральный", упирающий на защиту и превознесение меньшинств, принцип, исповедуемый сначала последними Валуа, а затем первым Бурбоном. Автор хорошо описывает суть требований лигистов, политическим лидером которых (но не создателем, это было массовое, во многом низовое движение) стал Генрих де Гиз.
"Спустя несколько дней после баррикадных боёв Гиз продемонстрировал приверженность реформам: председательствовал на двух народных собраниях, которые провели чистку городского совета и призвали упразднить муниципальные продажные должности, а также проводить свободные выборы всех городских чиновников раз в два года. Был восстановлен принцип, согласно которому назначения на государственные должности должны осуществляться по принципу меритократии, а не за деньги. Это был первый шаг в восстановлении представительных институтов и гражданской власти по всей Франции; он предполагал повышение роли Генеральных штатов. Свободные и регулярные выборы должны были превратить этот орган из форума подачи жалоб в собрание, которое гарантировало бы религиозное единообразие и следило бы за деятельностью королевского совета"
Подводя итоги, хочу отметить, что как мне кажется, историческая правота в схватке двух принципов в ходе войны Лиги и последнего Валуа, была всё-таки на стороне Лиги (при этом, здесь речь идёт о политическом принципе, безотносительно содержания ужасных и деструктивных религиозных войн). Абсолютизм Бурбонов, достигший своего пика в эпоху "короля Солнце" Людовика XIV привел Францию к исторической катастрофе 1789-1793 годов. Англия, пройдя через собственные консервативные и религиозные революции 1640-х гг. и 1688г., сумела установить стабильный и успешный режим сочетающий невиданный консерватизм, со столь же успешным движением вперед, интересы нации и традиционной элиты. В долгосрочной перспективе ничем не ограниченный, даже идеей и религией абсолютизм, не привел к успеху ни одну из стран.
Лига, поводом поговорить про которую и стали Гизы, вместе с некоторыми другими, указанными мной религиозно-демократическими революциями, является одним из примеров упущенной политической и идеологической альтернативы, превращающемуся в тоталитарную идеологию либерализму, - альтернативу в виде консервативной, религиозной демократии. В Новое время в мире восторжествовала либеральная линия, очень часто всецело враждебная большинству населения своих стран, консервативным традиционным ценностям и религии. Не хочу слишком критически оценивать западный либеральный опыт демократии, вопреки пропагандистским штампам, в свое время он был очень хорош и послужил на пользу не только своим народам, но и человечеству в целом. Но в итоге, слишком упирая на интересы и права меньшинств (в противовес интересам большинства), в том числе и властвующих, делая ставку на радикальное отвержение традиционных ценностей и культур народов, либеральная демократия зашла в тупик, выродившись в полную противоположность защищаемым ею идеям и ценностям. Сегодня, когда мы видим полную дискредитацию и крах либеральной демократической линий и в тоже время невероятную опасность ничем не ограниченной технократической власти в условиях глобального цифрового общества, именно альтернатива в виде консервативной демократии, отчасти прорастающая в новой форме в популистских движений в Европе, в трампизме США, в идеях "консервативной" и национальной демократии в России, представляет особенный интерес. Именно это наследие и эта линия, может позволить найти выход из политического и социального тупика, в который зашел мир. И здесь нужно понимать, что такая альтернатива не уничтожает необходимую любому сильному имперскому государству сильную власть со стороны руководителя страны, - она ее укрепляет, создавая связку с большинством народа. Да, в рамках такого рода идей и политических практик, может восторжествовать как чисто республиканская, парламентская линия, так и умеренно-монархическая или идеократическая (как например, в Иране). Суть подобной альтернативы заключается в торжестве демократического консервативного принципа, опирающегося на идеократическую основу, который может осуществляться в самых разных политических формах (политический строй и форма правления, - это средство, инструмент, а не цель).
Государства с мощной идеократической составляющей, сочетающие демократию и консерватизм (или лучше сказать защиту традиционных ценностей), могут стать реальной альтернативой либеральной глобалистской диктатуре.
Без сомнения и у такого варианта демократии есть свои недостатки и данные идеи требуют развития, в особенности с учетом расширения пространства онлайн мира и цифровых технологий, но это тема для отдельного разговора.