Школа — это чудовище, сожравшее неимоверное количество времени в один из самых важных для меня периодов жизни и давшее взамен всего лишь аттестат об её окончании. Мне преподавали учителя из последнего поколения качественных советских людей, но тот материал, которые они запихивали в мою голову, был настолько неудобоварим, что вызывал отвращение, и чтобы хоть как-то усвоить его, приходилось себя превозмогать и тратить на это неимоверное количество усилий. Единственное, что на меня произвело сильное впечатление за все эти десять лет, это уроки истории в пятом классе, на которых учитель необычайно талантливо разыгрывал в лицах тематические импровизированные сценки, но, увы, это счастье длилось всего год. В шестом классе я попал на демонстрационный урок заезжего педагога-новатора, и понял насколько велика пропасть между действительно интересной школой и той, в которой я учусь. Около года в нашей школе работал завуч с ухватками сотрудника НКВД: предельно безжалостная и не знающая других способов взаимодействия с людьми, кроме как манипуляция ими. За год проведённый в школе она успела сформировать среди учеников систему доносчиков. К счастью, это длилось не слишком долго. Я учился в классе под литерой «В» - в него распределяли учеников заведомо слабее, чем те, что оказывались в классе «А» и «Б». Но состав получился разнородный. Несколько моих одноклассников: трое или даже четверо впоследствии сидели в тюрьме, один из них за убийство. Еще несколько обнаруживали явные отклонения в интеллектуальном и психическом развитии: они с трудом дотянули до девятого класса. Еще один одноклассник, наоборот, решал все задачи из учебников за первые пару месяцев учебного года. Держался от всех стороне, осознавал, что все, кто его окружает, ему не ровня. После девятого класса он перевелся в математическую школу. Сейчас, по слухам, пишет программные коды в Силиконовой долине. А может, он уже написал все, что нужно для счета в банке в пару сотен миллионов долларов. Самое тягостное воспоминание - принудительная поездка в трудовой лагерь, от которой почему-то нельзя было отказаться, где тринадцатилетних детей использовали в качестве аграрных рабов, а учителя были их надсмотрщиками. Хуже еды, чем в этом лагере, я не ел никогда. Рабочий день длился шесть часов и никаких развлечений после этого не предполагалось. Подростки вторую половину дня были предоставлены сами себе и никак не ограничивали свою дурь. По итогам месяца тяжелейшей работы я получил 9 рублей, тогда как несколько ударников сельскохозяйственного труда получили по 12 рублей, и это был максимум - при средней зарплате тех времен в 120-150 рублей. Ничтожность этой суммы нам объяснили тем, что в лагере мы жили и питались за свой счет и на руки получили разницу между заработанными деньгами и потраченными на питание и проживание. На эти деньги я купил три билета, они как раз стоили по три рубля, на концерты гремевших тогда музыкальных коллективов. В том числе, на концерт «Наутилуса Помпилиуса», пребывавшего в зените творческой формы. Строчки «здесь мерилом работы считают усталость» гулким эхом отозвались в моем сердце. Я уже тогда понял низкопробную сущность советской власти, которая мало того, что выжимала все соки из взрослых людей, так еще и тянулась своей костлявой рукой к малолетним гражданам. Сумма всех знаний вынесенных мною из школы, может уместиться на тысяче страниц максимум, и это, скорее всего, сильное преувеличение. Лучше бы я их однажды просто прочитал за лето.
Если завтра закрыть все общеобразовательные школы на замок и предоставить детям самостоятельный доступ к учебным материалам, организовав систему сдачи экзаменов, градируя уровень знаний по образцу, например, международной системы компетенции владения иностранным языком, ничего катастрофического с интеллектуальным уровнем страны не произойдет. Плакать будут только плохие учителя и паразитирующие на системе чиновники, а хорошие, наконец, сбросят с себя бюрократическое ярмо и обязанность быть надсмотрщиками, и займутся делом — уверен к ним сразу выстроится очередь желающих у них учиться, как эта очередь выстраивается к хорошим репетиторам. Есть системы, которые нужно беспощадно вырезать под корень, иначе они будут бесконечно сами себя воспроизводить. Нельзя выплеснуть из купели с водой ребенка, если в купели нет ребенка.
#советская школа #трудовые лагеря в ссср #советские дети #система образования