Поверженные не давали нам уснуть. Они ворочались, стонали и бредили. Под утро затихли. У Гнома на голове была большая синеватая шишка с сукровицей. У Макса, похоже, был выбит зуб, расквашена губа и затёк глаз. В общем, картина маслом.
Я вышел за дверь, чтобы в довершении всего обследовать их снегоход. У этих мажоров было всё на мази, ребятки основательно подготовились к различным ситуациям, кроме одной. Они не предполагали встретиться в тайге с беспросветным умником. А он успел о многом позаботиться, мозги-то не отшибли! А они привыкли работать, как швейцарские часы.
Ко мне вышла Аля. Было видно, что она хотела мне сказать что-то очень проникновенно хорошее, но сказала:
- Давай их отпустим, пусть убираются ко всем чертям!
- Конечно, мы их отпустим. Но при одном условии. Пусть покаются на Библии за все свои прегрешения и дадут слово, что они никогда не будут причинять никому вреда.
- Но…
- Что «но»? Сомневаешься в их искренности?
- Бог им будет судья.
- Какой Бог? Который наставлял, чтобы пришлых кормили мертвечиной? Они пришли, мы их попотчивали зайчатиной, а они нас хотели освежевать! Вот и весь Бог!
- Что ты задумал?
- Сделать так, чтобы они не причинили больше никому вреда.
Меня стали раздражать её всепрощенческие настроения. Там, где Аля видела милость, я видел слабость, которая в очередной раз могла аукнуться бедой. И ей, похоже, было трудно что-либо доказать. Похоже, она свыклась с латентным состоянием жертвы. А это нужно было непременно исправить.
Я вошёл в избушку и сел напротив двух связанных тюфяков.
- Слышь, турист, - вякнул Макс, - мне надо поссать.
- А в чём проблема?
- Развяжи руки!
- Вы будете здесь лежать и ходить под себя, пока не научитесь разговаривать, как подобает.
- А это как?
- Как гости, с которыми хозяева поделились очагом и едой.
У Макса заиграли желваки. Он оказался перед выбором: или унизиться, или в полном смысле обосраться. А тут ещё Гномик. Ещё и перед этим терять лицо, позор!
- Слушай, Дак… Я вчера хлебнул лишнего и меня понесло. В общем, ты вовремя меня остановил, Дак. Ты сама крутизна! Кто тебя научил так драться? Я был не прав, и ты меня наказал. Всё по чесноку. Развяжи руки, давай с тобой помиримся.
- Слышу речь не мальчика, но мужа. У меня есть условие. Вы должны поклясться на Библии, что больше не причините никому вреда, как людям, так и животным.
Макс в ответ хохотнул, но потом опомнился, сконструировал подобающую физиономию и запел:
- О чём речь, Дак, конечно, мы покаемся и дадим обещание. Развяжи, пожалуйста, руки. Ты же, я смотрю, верующий человек. Будь милостив и тебе воздастся.
- Я не совсем верующий, но кое во что действительно верю. А ну-ка, вставайте! – Я направил на них свою двустволку. – У меня есть несколько вариантов как с вами поступить. Вариант первый: я вас отпускаю, и вы уезжаете, естественно, без оружия. Правда, после этого вы наверняка вернётесь, чтобы отомстить. Вариант второй: я вас отпускаю пешком, без снегохода и без оружия, налегке. Если вы доберётесь живыми по тайге, по пояс в снегу, среди волков и потревоженных медведей – молодцы. Но пока вы придёте в себя, очухаетесь, нас уже тут не будет. И вариант третий: вы клянётесь на Библии, что пересмотрите своё отношение к жизни, раскаетесь в злостных деяниях, и я вас отпускаю на снегоходе, даю ствол с двумя патронами.
- Почччему один и с двумя? – промямлил Гномик.
- Это для нашего с Алей спокойствия. Чтобы у вас не возникло желание на нас напасть, а если уж стрелять, то в медведя, который может встретиться у вас на пути, снегоход-то может забуксовать или сломаться. То есть, я даю вам что-то вроде подушки безопасности. Какой для вас вариант более предпочтителен?
Двое ублюдков переглянулись.
- Я за первый вариант, - сказал Макс и нехорошо сверкнул своим зрячим глазом.
- Хорошо. Я вас отпускаю, но перед тем как отчалить, ознакомьтесь с этим.
Я вынул из тулупа подзаряженный от аккумулятора смартфон и нажал на кнопку:
«Я тебя буду трахать во все дырки, пока ты здесь не сдохнешь, Снегурочка грёбаная! А потом скормлю вашим же волкам и никто не найдёт пропавших без вести горе-экстремалов!» «Убери руки, мразота! Не трогай меня, я сказала, не трогай!» Раздаются крики, удары, возня, опять крики…
Этого материала хватит на то, чтобы вас сволочей, наркоманов и насильников упрятать минимум лет на семь. Я же сказал, что у нас есть крыша. Этим материалом займётся московская прокуратура, они распотрошат весь ваш гадюшник. Вы – это только начало, поверьте.
Надо было видеть лица этих двоих.
- В принципе я бы мог вас сдать властям хоть сейчас, - продолжал я, - да вот только знаю, что у вас действительно всё тут схвачено. Поэтому ваша посадка может растянуться на неопределённое время.
- Тттогда третий, третий вариант, - опять промямлил Гном.
- Слушайте алгоритм действий. Вы выходите и ложитесь лицом в снег. Я освобождаю вам руки. Вы встаёте и садитесь на снегоход, я даю вам Библию. Вы повторяете за мной то, что должны будете сказать. После этого я кидаю вам ключи, и вы заводите мотор. Потом вам дадут ружьё и патроны. Это единственный шанс разойтись мирно.
Они вышли и легли лицом в снег. Аля при помощи ножа освободила им руки. Я в это время держал их под прицелом двустволки. Они встали и, поправив на головах свои вязаные шапки, сели на снегоход. Аля бросила им Библию.
- Повторяйте за мной: «Я клянусь на библии, что впредь я больше не буду поступать с людьми так, как я бы не хотел, чтобы поступали со мной. Я раскаиваюсь во всех своих гнусных и злых деяниях, и пусть меня покарает Бог, если я нарушу сию клятву»
Мне не нравилось с каким тоном произносил эти слова Макс, поэтому я несколько раз заставлял его смирить свою гордыню и произносить клятву по нормальному, а не с вывертами и не гнусаво.
После этого я бросил им ключи. Они завели мотор. Потом я бросил им ружьё. Макс внимательно осмотрел патроны в обойме. Когда он поднял на меня свой не затёкший глаз, я понял, что хватило секунды, чтобы ангел превратился в дьявола. Я напротив, отвёл дуло своей двустволки в сторону и сказал:
- Помни о клятве, которую ты дал самому Богу, дружок.
И как подобает, я ему дружески улыбнулся, хоть мне стоило это невероятных усилий. Аля со страхом наблюдала за всей этой клоунадой. Макс несколько смутился. Его мозг лихорадочно выдавал варианты различных действий. И все они имели лишь одну цель: любой ценой, любыми способами отомстить за причинённый физический и моральный ущерб. Единственное, что его сдерживало – это моя невозмутимость. Преимущество в данную минуту было у него. Его так и подмывало вскинуть свой хантер и пальнуть в меня чуть ли не в упор. Он мог это сделать быстрее, чем я бы взял свой дробовик на изготовку. Макс лихорадочно соображал, то ли я верующий фанатик, то ли я придумал что-то такое, что обнулит его выстрел. Он не мог ломать голову до бесконечности, а я смотреть на его глупую рожу и выдавливать из себя дружескую улыбку. Он медленно закинул карабин за плечо и так же медленно тронул с места снегоход, словно хотел продлить минуту поиска верного решения. Я смотрел отъезжающим во след, а сам вёл свой счёт времени, который должен был поставить всё на свои места.
Продолжение следует.