Лилия едет в поезде. Эту поездку она предприняла для того, чтобы побыть наедине, погрузиться в себя, разобраться, потому что почувствовала некую душевную опустошенность. И вот она сидит на своей полке в купе поезда. Есть время для размышлений.
Одно время, лет с тридцати, Лилия считала себя мизантропом. Не могла ездить в лифте с людьми, слишком тесно друг к другу, - это раздражает. Чужой запах, громко сопят, "зачем они разговаривают, когда можно помолчать 2 минуты. При разговоре в таком тесном пространстве летят всякие бациллы изо рта. Неужели не понятно!" Так же и в маршрутке, громко говорят по телефону, "неужели нельзя перенести звонок?" Мужики в маршрутке так широко расставляют ноги, и теснят тебя бедром, и ты жмешься к окошку. Еще хуже, если приходится сидеть между двух незнакомых тебе людей на задних сидениях. Запахи раздражают: От одного несет куревом, не продохнуть, другая... "Цаца! Зачем она вылила на себя полфлакона духов, когда собиралась ехать в общественном транспорте? Теперь все должны задыхаться от тошнотворно-сладкого запаха. Вот как могут нравиться духи с таким назойливым ароматом?! А этот баран так громко чихает на весь автобус! И даже салфеток при себе не имеет! Совсем без царя в голове! Сидел бы дома!"
Таксисты - любители поболтать. Или музычку свою идиотскую включат.
В филармонии встречаются дамы - подружки, приятельницы, по трое, а то и больше, абонемент берут осенью, и вот ходят весь сезон. "Безобразно себя ведут! Шепчутся, шуршат фантиками, а то еще мурлыкать-подпевать начнут. Офигеть! Бесят!" - "Вы мешаете!" - Не выдерживала иногда Лилия Дмитриевна.
Лилия свела взаимоотношения со своей давней, еще школьной подругой Эммой до минимума. Теперь только поздравляют друг друга по телефону или пишут смс, иногда, очень редко встречаются попить кофе, но у Лилии и в этих редких встречах не возникает необходимости. Она рада тому, что отношения сошли на нет. Лиля не любит говорить по телефону без нужды. А Эмку птичьим молоком не корми, дай только потрещать по любому поводу, и все о пустом. Раньше Лилия деликатничала, боялась обидеть подругу, и слушала, слушала всякую чепуху. Зачем? Зачем столько времени терпела и сдерживала раздражение? Теперь Эмка не звонит, и очень даже хорошо. Может быть даже и обиделась. Ну что ж. Лилия была к этому готова, потому что готовилась сама - нашла в себе твердость духа и несколько раз говорила Эмме: " извини, я занята", "мне сейчас некогда", "прости, не могу говорить", а потом и прямо отрезала: "мне это неинтересно".
Но что Лилия поняла о себе, поняв главное про подругу, что она - Лиля, - вовсе не мизантроп-человеконенавистник, она часто выступала защитником людей, которых за глаза судила Эмка. Лиля всегда была способна сопереживать.
Раньше и ей доставляло удовольствие сплетничать о знакомых: эта разъелась, как тыква уже стала, у той руки не ухожены, зубами никак не займется, шепелявит, и т.д., - замечали с подругой недостатки, и весело обсуждали это. Две язвы. Но Лилия давно переросла этот способ облегчения и самоутверждения: уже и сами - тетки, да и низко как-то, надо видеть глубже. А Эмка все так же забавляется, как школьница, ни слова доброго ни о ком не скажет. Лиля поняла, что и она сама так же является объектом обсуждений у подруги. Это, как часть ее жизни.
А Лилия изменилась.
Из дневника Лилии Дмитриевны.
А я изменяюсь? - Конечно! Я изменилась внутренне, самое главное. Я раньше, в детстве, в юности, в молодые свои годы, и я сейчас – совсем разные люди по мироощущению.
Сейчас я меньше обращаю внимания на чье-либо мнение, более свободна от него. Я работаю над собой. Хотя те, кому со мной стало труднее, говорят, что «лучше мы никто не становимся», в том числе и Юрка не считает, что я как-то там выросла. Ему со мной стало труднее, потому что в некоторых вещах я несгибаема.
Живем теперь в разных комнатах, и это очень облегчило жизнь.
Нам разные нравятся фильмы, передачи, в филармонию привыкла ходить одна. Юрке нравится театр, зрелищные действа, а я перестала ходить в театр, по крайней мере, в наш городской, очень подумаю, прежде, чем пойти. Я стала отдаленной, нелюдимой. Ценю уединение, время.
К людям теперь предъявляю меньше требований. Стараюсь не судить. Раньше любила этим заниматься. Скатываюсь к этому снова, когда общаюсь с родными и близкими, но потом ругаю себя за эту слабость. Ведь, если человек не делает никому зла, это уже хорошо. А как у него устроен быт, его привычки, успехи, его внешность, - это все не так важно.
Часто приходится слышать или читать, что мир полнится интересными людьми. А где они? Интересных людей в окружении мало, их я нахожу в интернете. Я ведь и сама для других то малоинтересна, потому что живу больше внутри, чем снаружи. Мне до сих пор самой необходимо что-то узнавать, учиться, разбираться. Так учеником и живу. И мне нравится жить и все время учиться. Я от себя многого не жду, а если так, то хотя бы, не делать никому зла, не судить.
А главное, что хорошо в моей нынешней жизни, - сейчас у меня почти не бывает плохого настроения. Тогда, как раньше я все время унывала.
Унывала, депрессировала, была несчастной сама, поэтому, и не любила людей. Не было ресурсов для любви. Сейчас стараюсь быть сторонним наблюдателем. Реальность несовершенна, и никогда не будет такой, как и человеческое общество никогда не будет совершенным, как и каждый отдельный человек несовершенен. Поэтому, стараюсь воспринимать события и людей адекватно. Я поняла главное, если мое мнение ничего не значит, ни на что не влияет, то лучше оставить его при себе. Не включать своего критика и судью. Давать советы только если о них просят".
Теперь Лилия и на людей смотрела по-другому. Если они пребывают в страданиях, копошатся в своем тяжелом прошлом, в старых обидах, и всегда у них кто-то виноват, но только не они сами, - им можно только посочувствовать. Им еще долго предстоит страдать и плакать. А чем поможешь? Ничем. Будут набивать шишки.
Ка это у Тимура Кибирова:
"... Как неразумное дитя
все хнычет, попку потирает,
все всхлипывает, все не знает,
за что отшлепано, хотя
обкакалось, – душа моя,
не так ли ты сквозь слез взываешь
к Всевышнему и все не знаешь,
за что так больно бьют тебя? "
Мы все в пути, и находимся на разных этапах этого пути. А кто-то и не начинает этот путь вовсе, не задается вопросами.
" – Ты хочешь, чтобы я остался один? – раздраженно спросил Шестипалый. – С этим быдлом? И он показал на простершуюся на земле при начале беседы пророков паству: одинаковые дрожащие изможденные тела закрывали собой почти все видимое пространство. – Они не быдло, – сказал Затворник, – они больше походят на детей.
– На умственно отсталых детей, – добавил Шестипалый. – К тому же с массой врожденных пороков.
– Интересно, а ты помнишь, каким был ты сам до нашей встречи? Шестипалый задумался и смутился." - В.Пелевин. "Затворник и Шестипалый".
Они не открыли той части себя, которая может отстраниться, просто наблюдать и созерцать.
Не всегда получается. Но Лилия уже испытала это чувство эйфории, необъяснимого счастья, когда кажется, что ты приподнялась над всем суетным.
Так мизантроп ли Лилия?
Сказать, что Лилия не вписывается в стандарты существующего мира, нельзя. Вписывается. Работает в банке, учтиво общается с клиентами, имеет семью и детей, заботится о престарелой матери, все, как у многих.
Сказать, что она презирает людей за слабости и пороки - нет, как она может их презирать, если у самой этих слабостей предостаточно.
Можно назвать ее пассивным, тихим мизантропом, который не несет агрессии, а лучше отойдет в сторону. Мизантропом в том смысле, что не хочет она иметь дела и тратить свое время и энергию на людей, не желающих повышать уровень своего интеллекта и даже просто читать книги. Которые живут самыми примитивными потребностями: поесть, поспать, развлечься, или у которых все меряется деньгами. Но эти люди уже не бесят, не раздражают, как раньше, - вся эта нетерпимость осталась в молодости, - просто знаешь, что они есть, их много, они будут всегда.
... Надо чтить, повторяю, потемки чужой души, надо смотреть в них, пусть даже там и нет ничего, пусть там дрянь одна - все равно: смотри и чти, смотри и не плюй... – Венедикт Ерофеев.
Но до такого сознания нужно еще дорасти, чтобы чтить.
У каждого есть шанс стать лучше. Но не все стараются.
Что еще поняла Лилия, - это то, что жизни остается меньшая часть, чем прожита, и жаль тратить свое время на то, что тебе не по душе. Лучше жить тем, что подпитывает: любовь, природа, вылазки в музеи, филармонию, ходить танцевать, и просто тишина, книги, уединение, общение с детьми.
Работает закон замещения: появилась теперь в жизни Лилии приятельница, с которой действительно приятно проводить время. Она - культурный человек, и обитает на своей территории, не вторгаясь в чужую. С ней Лилия совершает вылазки в культурную жизнь.
"Мне нравится Индия, и поэтому сейчас я еду по Индии. А они просто сумасшедшие, пассажиры сумасшедшего поезда, и во всем, что они говорят, я слышу только стук колес. И оттого, что их много, а я почти один, не меняется ничего… " - Пелевин, Желтая стрела.
Фото с Pixabay.
Из неоконченной повести о Лили:
Вчера мы встретились; - она остановилась.