оглавление канала
Я шла по улице и думала, что надо бы зайти к Петьке и все ему рассказать о том, что я услышала. Нет, конечно, не совсем ВСЕ. А только ту часть, которая касалась обвинения бабулькой своего зятя в смертях обеих дочерей. Доказательств, конечно, нет. Думаю, что их нет и у Федосии. Иначе, Генка, такой красивый, не шастал бы так свободно по деревне. А еще, что-то подсказывало мне, что будь эти самые доказательства у старухи, она бы вряд ли отправилась с ними в милицию. Но, мне все равно казалось, что участковый должен об этом знать. И я ходко потрусила в сторону сельсовета.
На двери участкового висел здоровущий замок. Я аж плюнула с досады! Вот так всегда! Когда надо, хрен его найдешь! Не теряя остатков оптимизма, я рванула к Надьке в магазин. Уж, подруга-то, наверняка знает, где можно Петечку найти. Народу около магазина не было. Марлевая занавеска на двери зазывно колыхалась, словно, приглашая жаждущих зайти внутрь. Я и зашла. И, тут же резко притормозила. Картина, которую я застала, превращала мои смутные догадки в твердую уверенность насчет отношений между Петром и моей подругой. Надька что-то мурлыкала в объятиях участкового. Петька увидел меня первым, и как ошпаренный отшатнулся от Надюхи, захлопав растерянно глазами, и принялся что-то бормотать в свое оправдание. Подруга недоуменно повернула голову. Брови ее уже были сурово нахмурены. Она готова была ринуться в бой на осмелившегося смертного нарушить их идиллию. Но, заметив меня, расплылась в улыбке.
- О, Варюха!! – Потом, сурово обратилась к покрасневшему, как рак, Петечке. – Чего испугался-то?! Это ж свои! Или ты думал, что Варька не догадается о наших с тобой отношениях? Она девка умная и глазастая. – Хохотнула Надежда. – Я еще в прошлый раз заметила, что для нее наша любовь и вовсе не тайна. Правда, подруга?
Я отмахнулась от нее.
- Правда, правда… - Мне сейчас было не до политесов. – Петь, поговорить бы надо.
Участковый быстро пришел в себя от мелкого конфуза и, чересчур серьезно, пробасил:
- Ну, если по делу, то тогда пошли ко мне в кабинет.
Надюха навострила ушки, и затарахтела.
- Так, зачем в кабинет то? И здесь, у меня можно поговорить. – В голосе, обращенном к любимому, просительные нотки, а в глазах мольба.
Мне, конечно, было все равно, где говорить, но Петр проявил твердость.
- У тебя тут ушей куча. Сейчас, гляди, покупатели набегут.
Я была согласна на любой вариант, лишь бы, поскорее. Информация жгла язык, хотелось быстрее поделиться. Надежда засуетилась, загремела ключами.
- Ну, я тогда тоже с вами. – Голосом не терпящем возражений проговорила она, что-то быстро строча на листке бумаги, вырванном из простой ученической тетради в клеточку.
Петька возражать не посмел, а мне и вовсе, не хотелось вступать с подругой в пререкания. Каждый знал, еще с наших школьных лет, что спорить с Надеждой, себе дороже.
Мы дружно вывалились на крыльцо. Надька стала закрывать магазин и привешивать клочок бумаги на гвоздик, торчащий из двери. Я смогла разобрать ее каракули, которые гласили: «Ушла в пекарню. Буду через полчаса.» Я про себя хмыкнула. Еще бы знать покупателям, когда эти «полчаса» начались, и, соответственно, когда они закончатся. Но, зная свою подругу, я понимала, что вряд ли кто из вышеуказанных покупателей осмелится роптать.
Мы чуть не бегом бежали за Волошиным, который широкими размашистыми шагами шел по направлению к сельсовету. Тут, наконец, глазастая подруга обратила внимание на мой внешний вид.
- Варька, а чего ты вся… такая…? – Задыхаясь от быстрого шага, больше похожего на легкий бег, спросила она.
Мне, в отличие от подруги с ее полной, я бы даже сказала, дородной фигурой, бежать за участковым было, не в пример, легче. Что позволило спросить ее вполне нормальным голосом:
- Какая… такая…? – Вопрос, конечно, умным назвать было трудно. Поэтому и ответ подруги прозвучал соответственно.
- Ну…. Такая… - Она попыталась рукой изобразить что-то весьма замысловатое. Потом, исчерпав все свои мимические возможности, она наконец нашла подходящее слово, чему несказанно обрадовалась, и выпалила. – Потрепанная какая-то. Не то, тебя покусали, не то поцарапали.
Ответить я не успела. Оказывается, мы уже пришли. И Волошин успел открыть свою кандейку, которую «кабинетом» назвать у меня язык не поворачивался. Подруга плюхнулась на стул, ей надо было отдышаться. Я скромненько пристроилась рядом. В отличие от Надюхи, мое дыхание почти не сбилось. Петька, напустив на себя суровый вид строгого блюстителя порядка, уселся за стол, и уставился на меня инквизиторским взором.
- Ну, чего у тебя стряслось то? – Только тут он обратил внимание на мой разодранный локоть и красные пятна от ожогов крапивы на руках.
Глаза его удивленно захлопали, и он, утратив весь свой официоз, задал точно такой же вопрос, который задавала мне подруга, пока мы сюда бежали.
- А чего ты …такая?
Я тяжело вздохнула. Похоже, у нас сегодня день дурацких вопросов и ответов. И, чтобы избежать дальнейших ненужных возгласов и разговоров, просто и скромно ответила:
- Такая, такая… В разведку я ходила!!
Зря это я, конечно, возгласов стало еще больше. Так!! Это надо заканчивать, иначе, до вечера просидеть можем здесь. И, я быстро и коротко поведала друзьям, что я услышала при посещении бабы Феши. Конечно, я опустила всю ту часть, которая не была предназначена для посторонних ушей, а только для меня.