Чаще всего на службу попадали еще мальчиками, в 10-12 лет. Почему шли? Во главе угла, конечно же, были экономические причины. Дело в том, что зарплата в британском флоте считалась достаточно высокой – от 10 (юнга) до 24 (старший матрос) шиллингов в месяц. Это были большие деньги – к примеру, шляпник в Лондоне в этот же период времени зарабатывал около 10-12 шиллингов в месяц, то есть на уровне юнги. Башмачник – до 15 шиллингов. Крестьянин зарабатывал 3-4 фунта в год (то есть всего 5-7 шиллингов в месяц).
Но это не шло ни в какое сравнение с зарплатами коков (2 фунта 2 шиллинга в месяц), боцманов (4 фунта), или штурманов (6 фунтов 6 шиллингов в месяц). Естественно, что господа офицеры получали еще больше, правда, в мирное время они сидели на половинном окладе.
Так что, несмотря на жестокие порядки и муштру, народ в Royal Navy тянулся. Да, в торговом флоте была возможность в определенные сезоны заработать много больше, но арматоры часто обманывали матросов, выплачивая суммы не полностью (или вообще не выплачивая), да и сама непостоянность заработков не внушала мыслей о стабильном доходе.
Естественно, такое положение дел не касалось военного времени, вернее тех, кто был набран с помощью «прессинга», там работали самые низкие ставки из возможных. Но основной костяк флота, который сохранялся и в мирное время, народ получал зарплату исправно, и суммы были сравнительно большие.
Кроме того – работа военного моряка была сравнительно легка, да не покажется это утверждение нашим читателям странным. Лорд Хоу в 1793 году писал: «если ввести измерение «человеко-тонны» (которое сродни плотности населения) в морское дело, то окажется, что на каждого матроса в торговом флоте приходится от 10 до 20 тонн водоизмещения, на кораблях Ост-Индской компании – 15 тонн на человека, на военном корабле – 2-3 тонны водоизмещения на человека. Иными словами – на военных кораблях в обычном их состоянии присутствует куча бездельников. Действительно, ведь большая часть экипажа на военном корабле нужна только в бою, в обычном плавании или в порту можно обойтись гораздо меньшим количеством людей». Как писал Джулиус Сезар в 1761 году: «в мирное ли, или в военное время военно-морской флот был для моряка местом, которое обеспечивало сравнительно легкое и безбедное существование».
Ну и не стоит забывать про социальное обеспечение и льготы.
А это и еда за государственный счет, и устройство в случае увечья один из морских госпиталей (для этих целей из зарплаты моряка удерживались шесть пенсов месяц - что-то типа оплаты накопительной части в Пенсионный фонд сегодня), ну и, конечно же, призовые деньги. Да, задержки по выплате зарплаты были, но согласно реформам Энсона в 1757 году было установлено, что при нахождении корабля в домашних водах эта задержка не может составлять более двух месяцев, а если корабль находился на какой-то колониальной станции - то не более шести месяцев. В общем, служба на Королевском флоте имела зримые преимущества перед другими профессиями.
Отметив денежные и социальные преимущества, не забудем и о так присущей любым людям морской романтике и жажде неизведанного. Вспоминая известный анекдот времен позднего СССР: «только в 3-й гвардейской танковой армии Рыбалко вы сможете посетить такие города, как Львов, Сандомир, Берлин и Прага, причем за государственный счет». Как писал Адам Смит в книге «Исследование о природе и причинах богатства народов»: «матери из низших сословий часто боятся посылать своих сыновей в школы, расположенные рядом с морским портом, поскольку вид кораблей и рассказы матросов могут соблазнить их сбежать на флот и уйти в море».
Уильям Спэвенс, сын мясника, сбежавший во флот в 11 лет, в своих мемуарах писал так: «До службы на флоте я думал, что матросы должны быть счастливыми людьми. Они посещают разные страны, видят другие места, природу, посещают даже самые отдаленные уголки земли. Я думал только о несильных штормах, тропических красотках, легких деньгах и успешных плаваниях».[1]
Ну и не стоит забывать еще одну вещь. Дисциплина на торговых судах была очень слаба, вернее – ее не было вообще. Там очень часто происходили мятежи, арматоры и заказчики периодически обманывали своих подчиненных, не выплачивали им заработанные деньги, и люди месяцами ходили в суды, в попытках отсудить хоть что-то из своих честно заработанных. И очень часто морякам, завербовавшимся в военный флот, капитаны и даже Адмиралтейство помогали выиграть такие суды и оказывали юридическую поддержку.
Так, известен случай, когда Роберт Баркер, плотник из Ливерпуля, не только не получил своих денег, но и был избит своим работодателем так, что потерял глаз. Тем не менее, в 1758 году плотник завербовался на 74-пушечный «Торбей», которым командовал Аугустус Кэппел. Он показал себя отличным моряком, офицеры корабля оказывали Баркеру всемерную поддержку, и по возвращении в Англию с помощью офицеров Роберт выиграл суд у своего бывшего работодателя, и получил 26 фунтов компенсации за избиение, плюс – все заработанные деньги (еще около 4 фунтов). При этом напуганный столь мощной поддержкой торговец выплатил деньги прямо в здании суда, не дожидаясь опубликования решения в газетах. И это не единичный случай. Как писал адмирал Харви: «Наши моряки похожи на упрямых детей, не знающих, как реализовать себя, и задача офицеров – помочь им, лелеять их, как перворожденное дитя лелеет любящая мать, ради чести и блага нации».
Моряки были настоящей, даже замкнутой в себе кастой, изолированной от большинства своих соотечественников, живущие даже на берегу в некоей «черте оседлости» приморских городов, говоривших на собственном языке, и эта кастовость и закрытость была также одной из привлекательных черт службы на кораблях.
[1] «Memoirs of a seafaring life. The Narrative of William Spavens, Pensioner on the Naval Chest at Chatham» - Edited and Introduced by N.A.M. Rodger, 2000.
