Утром я едва могу открыть глаза. На мобильном мигает сигнал. Меня приглашают выйти на первый рабочий день. Из десятка местных мужчин, выбор падает на меня. (На этот раз я надену свои любимые джинсы).
Пол встречает меня у входа в здание:
- Дэниэл, вот твой пропуск. Я покажу тебе то, чем ты будешь заниматься. Половину дня меня инструктировали все кому не лень. Начиная с Пола, заканчивая бабушкой, что сидела в приемной. Все, что требовалось делать: подготовить три комнаты для детей, которые должны были прибыть со дня на день.
Каждый день я буду получать чистую униформу: белый халат.
Я тщательно изучил строение всего здания приюта. Один из этажей — это медицинский блок, где лежат дети с серьезными диагнозами, или те, кто нуждается в лечении. После выздоровления их переводят обратно в комнаты, где они проживают.
Конечно, мне хочется попытаться попасть в мед блок. Посмотреть, как проходит лечение этих детей. Но на данный момент, моя работа - уборщик. Радует, что мне понадобился всего один день, чтобы войти в курс дела.
Этим вечером, готовить ужин моя очередь. Присев на корточки, наблюдаю в стекло духовки за румяной индейкой.
- Дружище, как первый рабочий день?
Сием садится прямиком за стол, где не хватает всего одного – основного блюда.
- Честно? Это слишком просто для меня. Мыть полы, вытирать пыль, относить белье в прачку. Мне хочется, чего – то большего.
Сием чуть не подавился.
- Да перестань. Все богатые люди начинают с низов. Начнешь с полов, а потом смотри, и сделают их главным детским врачом. Главное если появится возможность, используй ее.
- Мне не нужна известность. Я просто хочу быть там, где принесу больше пользы. Хотя я не уверен, что снова смогу вернуться в медицину.
- Почему ты ушел?
Этого вопроса я боялся больше всего. Когда мы с Майклом уговорили Меган на удаление опухоли, времени почти не оставалось... Но одному Богу известно, сколько бы она прожила без операции.
Я боролся за ее жизнь семь часов. Результат: ее сердце остановилось, и я не смог его завести. Туман в голове. Ничего не слышу. Вижу, как второй хирург делает непрямой массаж сердца. Я выхожу из операционной в перчатках, испачканных ее кровью, и иду по коридору. Никто не пытается меня остановить.
Спустившись по лестнице, я иду к Майклу. Единственное, что я смог произнести: «Я не смог».
Я всегда думал, что все в моей власти. Излечивать. Воскрешать. Давать надежду. Но как оказалось в реальности? Я ошибался. Я не всемогущ.
Парадокс в том, что Меган была первым пациентом, который умер на моем операционном столе. Почему она? Причина была в моей самоуверенности. Нет, в желании спасти ее. Но разве это было так плохо? однако, врачебная этика гласит: если видишь, что пациент безнадежен, (а я это видел) не берись за него. А я не смог так поступить.
Через два дня на кладбище, перед десятком людей, я сказал лишь одно. Если бы я не попытался, возможно, у нее был бы еще год жизни. По лицу Майкла я видел, что он не винил меня. Никто не винил меня, кроме меня самого. В тот день я твердо решил, что завязываю с медициной. По-другому, быть и не могло. Когда у меня сорвались последующие операции, все было ясно. Я не смогу оперировать. Синдром трясущихся рук просто не давал взять скальпель...
- Дэниэл…Ты любил ее даже тогда, когда она...
- Да. Сием, знаешь ты заставил меня нарушить мое главное правило.
- Какое?
- Никому не рассказывать о том, что тогда случилось.
- Знаешь, что я думаю дружище? Ты ждал момента, когда сможешь сказать все это нужному человеку. Ты искал подходящую душу. (Люблю, когда он называет меня дружище).
- Возможно. Даже Мартин не знает, как все было. Думает развод и все.
- А, это тот твой друг с института. Да, зачастую мы не знаем себя.
Как я могу выразить несогласие с ним? Но когда он уходит, и мы с Реем идем гулять, впервые, за эти два года после смерти Меган, я ощущаю покой. Камень с души упал, освободив путь к моему сердцу. И мне кажется, Сием пришел в мою жизнь не случайно. И то, что со мной произошло, передача на телевидении, это шанс. Шанс начать заново. И я счастливый человек хотя бы благодаря этому...