Вчера
За более чем 300-летний период существования регулярного Военно-Морского Флота нашей страны в его истории нашло своё место большое количество различного рода событий – победных, трагических, знаковых, рутинных…
Однако, особняком стоят события, охарактеризовать которые можно одной фразой – «массовый героизм при исполнении воинского долга». Об одном из таких событий, произошедших в период Русско-японской войны (1904-1905 гг.), касательно судеб молодых офицеров Российского Императорского флота, и пойдёт речь далее…
Русско-японская война, трагичная по своему содержанию и болезненная – для русского человека – по итогам (нивелированным Советскими солдатами и матросами в августе 1945 г.), большинству граждан нашей страны вспоминается Мукденским сражением, обороной Порт-Артура, страшной Цусимой, подвигом крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец» – и это нормально, поскольку эти события являются её наиболее яркими, хоть и трагичными, сторонами, давно и плотно вошедшими в её официальную историографию. Однако, в ходе этой войны происходили и другие события, возможно, меньшие по массовости участвующих сил и боевой ценности, но не менее значимые, с точки зрения проявления русского воинского героизма и самопожертвования, и недостаточно освещаемые широкому кругу читателей. Так, если описание боя «Варяга» и «Корейца» в «Истории Российского флота» занимает около двух страниц, то теме сегодняшней статьи, в указанной выше монографии, посвящено лишь несколько скупых официальных строк.
В этой связи, подвиг экипажа броненосного крейсера «Рюрик», героически погибшего, но не спустившего Андреевского флага в ходе боя Владивостокского отряда крейсеров с японской эскадрой в Корейском проливе 1 августа 1904 г. (здесь и далее – даты приведены по старому стилю), должен иметь своё памятное место не только в российской военно-морской истории, но и в памяти будущих поколений – и как памятник мужеству русских моряков, и как «назидание потомкам».
Итак, первый российский броненосный крейсер «Рюрик» был заложен 19 мая 1890 г. на Балтийском заводе в присутствии Императора Александра III, спущен на воду 22 октября 1892 г и под флагом младшего флагмана Практической эскадры Балтийского моря контр-адмирала С.О. Макарова перешёл в Кронштадт, где к 16 октября 1895 г. завершил все испытания, был пополнен личным составом и запасами. В докладе Императору Николаю II по итогам визита крейсера на открытие Кильского канала (1-13 июня 1895 г.) генерал-адмирал Великий князь Алексей Александрович отметил, что «Рюрик» может быть назван «…первым, вполне удавшимся, нашим крейсером и наиболее сильным из ныне существующих судов этого типа…».
По доработанному проекту «Рюрика» было построено ещё три броненосных крейсера – «Россия» (1897), «Громобой» (1900) и «Богатырь» (1902).
29 октября 1895 г. в составе отряда под флагом контр-адмирала Л.К. Кологераса «Рюрик» вышел из Кронштадта на Дальний Восток – для усиления эскадры Тихого океана – в противовес растущей японской экспансии в Юго-Восточной Азии.
После прибытия во Владивосток в мае 1896 г., «Рюрик» неоднократно, как в составе эскадры, так и самостоятельно, совершал плавания в акватории Японского и Жёлтого морей, а перед началом Русско-японской войны, после последовательного прибытия в Порт-Артур остальных своих «систершипов» – «России», «Громобоя» и «Богатыря» – вошёл в состав «Отдельного крейсерского отряда» с дислокацией во Владивостоке.
Планом военных действий на море на случай войны с Японией, составленном в штабе Наместника Его Императорского Величества на Дальнем Востоке (1903-1905 гг.) адмирала Е.И. Алексеева, предусматривалась откровенная пассивная, противоречащая принципу сосредоточения сил и собственно русскому военному духу, цель действий Тихоокеанской эскадры – «… как можно дольше сохранить свои морские силы и никоим образом не предпринимать рискованных предприятий, хотя бы и смелых, какие наверное от флота будет ждать общественное мнение и даже часть личного состава…». С такой целью сложно ожидать побед на море!
В соответствии с планом было решено разделить Тихоокеанскую эскадру на две части: «Боевую эскадру» с дислокацией в Порт-Артуре, обороняющую в ходе военных действий западный берег Корейского полуострова от высадки десантов противника и «Отдельный крейсерский отряд», обороняющий северо-восточный берег Корейского полуострова, ведущий операции на морских путях сообщения и у берегов Японии с целью отвлечения части его сил.
С началом Русско-японской войны (с конца января 1904 г.) «Рюрик» под командованием капитана 1 ранга Е.А. Трусова в составе отряда из четырёх броненосных крейсеров и нескольких миноносцев, совершил пять боевых выходов. Кораблями отряда в Японском море было потоплено несколько военных транспортов с войсками и военной техникой, потоплено и захвачено некоторое количество торговых судов. Однако, уже 2 мая 1904 г. крейсер «Богатырь» в тумане выскочил на камни в заливе Посьет и был поставлен на ремонт, который закончился в конце войны. Так боевая мощь Владивостокского отряда сократилась на четверть…
И вот – поход шестой, под командованием контр-адмирала К.П. Иессена, целью которого было уже не наведение паники на коммуникациях противника, а содействие прорывавшейся из Порт-Артура во Владивосток «Боевой эскадре». К сожалению, прорыв «Боевой эскадры» через заслоны японского флота в Жёлтом море не удался. Крейсера, выйдя из Владивостока, не были оповещены об этом (средства связи не обеспечивали передачу информации на большие расстояния), а посланный вдогонку за ними миноносец не смог их обнаружить. Три русских крейсера, имевшие генеральный курс в направлении островов Цусима, в надежде встретить идущие с юга корабли «Боевой эскадры», утром 1 августа в Корейском проливе вместо силуэтов русских кораблей обнаружили на нордовых румбах эскадру японскую – четыре новейших броненосных крейсера, «отрезавших» нашим кораблям путь во Владивосток. Бой был неизбежен…
Пользуясь преимуществом в скорости и осознавая своё подавляющее огневое преимущество, японские корабли немедленно начали сближение и в 5 часов 10 минут на дистанции около 6 миль открыли огонь, на который наши корабли ответили незамедлительно…
Теперь немного о цифрах применительно к боевым возможностям противников:
- русский отряд имел 12 орудий калибра 203-мм (6 – на борт), 48 орудий калибра 152-мм (22 на борт) и мог за минуту выпустить 2702 кг снарядов;
- японская эскадра (с учётом подошедших ей на помощь трёх бронепалубных крейсеров) имела 16 орудий калибра 203-мм (16 на борт), 76 орудий калибра 152-мм (41 на борт) и могла за минуту выпустить 13073 кг снарядов.
Таким образом, количественный и качественный перевес противника, с учётом эффективности разрывного эффекта японских снарядов, снизил шансы на выживаемость нашего крейсерского отряда практически до нуля.
Должен оговориться сразу, что наше повествование будет касаться только судеб офицеров, на чьи плечи легла ответственность, пусть и временная, на управление крейсером «Рюрик» в этом бою… и, да простят меня потомки тех членов экипажа корабля, на долю которых выпала другая боевая работа.
С первых же минут боя «Рюрик», наименее бронированный и наименее скоростной из наших крейсеров, концевой корабль отряда, пытавшегося уйти от противника, страдал от его огня больше всех.
Уже в 5 часов 20 минут 203-мм японский снаряд уничтожил большую часть орудийной прислуги «Рюрика» на баке крейсера и вызвал пожар, который был потушен личным составом под руководством прибывшего из боевой рубки старшего офицера капитана 2 ранга Н.Н. Хлодовского.
Командир «Рюрика» капитан 1 ранга Е.А. Трусов, управляя кораблём из боевой рубки, в 5 часов 50 минут при перестроении вынужден был на некоторое время застопорить машины и это оказалось для крейсера роковым – японские снаряды вывели из строя рулевой привод и корабль мог управляться только машинами, а сам командир был тяжело ранен в голову и нижнюю челюсть осколками снаряда. Через непродолжительное время он уже не мог стоять на ногах от потери крови и шока, был перевязан и, лежа в рубке на матрасе, принесённом из своей каюты, отдавал приказания… Вот так описано состояние крейсера Р.М. Мельниковым от имени судового врача Н.П. Солухи:
«…картина разрушений… потрясла его. Вся верхняя палуба была завалена горящими и исковерканными обломками вперемешку с телами убитых. Воздух вибрировал от несмолкаемых разрывов… Крейсер ежеминутно вздрагивал, сотрясаемый стрельбой своих орудий и разрывами снарядов…»
По всем морским законам Е.А. Трусова на боевом посту – в боевой рубке – должен был бы заменить его главный помощник – старший офицер крейсера капитан 2 ранга Н.Н. Хлодовский, но тот, отправившись тушить пожар на баке, в боевую рубку уже не вернулся – взрывом очередного снаряда он был смертельно ранен – рана в боку, оторвана ступня и перебиты ноги. Несмотря на то, что после перевязки офицер смог прийти в себя и даже голосом ободрять личный состав, ведущий огонь по противнику, управлять кораблём уже был не в состоянии… Так и погиб…
Принять командование крейсером после тяжёлого ранения его командира и старшего офицера в соответствии с «Положением о морском цензе для офицеров флота»8 должен был старший артиллерийский офицер лейтенант С.А. Берх, но… он уже был ранен в ногу, и являлся главным артиллерийский специалистом, обеспечивающим ремонт подъёмных механизмов орудий корабля, выходивших из строя во время стрельбы из-за больших дальностей ведения огня…
После попадания очередного снаряда скорость крейсера снизилась до 3-4 узлов и тот сразу же отстал от своих товарищей – «России» и «Громобоя» и, как результат, сразу четыре японских броненосных крейсера сосредоточили на нём огонь своей артиллерии! Может ли современный читатель представить себе тот УЖАС, который со всех сторон окружал моряков «Рюрика»? Вряд ли… Но мы попытаемся его описать:
на крейсере горело всё, что могло гореть, а что не могло гореть – тоже горело или было уже затоплено; борт корабля от попаданий японских снарядов постепенно превращался в решето, имелось огромное количество подводных пробоин, которые заделывались оставшимися в живых, но появлялись новые пробоины; личный состав комендоров-артиллеристов, работая у своих орудий (практически без прикрытия), постепенно выбывал из строя, а сами орудия, повреждённые снарядами противника или по причине затопления погребов со снарядами, выходили из строя; удушающие газы от разрывов снарядов заполняли палубы горевшего корабля, не давая людям дышать… Но люди, РУССКИЕ ЛЮДИ, продолжали сопротивление!
Ни один боевой организм, будь то воинская часть или корабль, не способен выполнять боевую задачу без командира – это аксиома. Но командир «Рюрика» был тяжело ранен, старший офицер – тоже (оба периодически теряли сознание), старший артиллерийский офицер (тоже будучи раненым) руководил огнём артиллерии… Кто следующий?
Вот он, следующий командир крейсера (по «Положению…») – старший минный офицер корабля лейтенант Н.И. Зенилов, который, заменив раненого Н.Н. Хлодовского, прибывает в боевую рубку крейсера и принимает командование кораблём. Страдая от ран и периодически впадая в забытьё, капитан 1 ранга Е.А. Трусов, лёжа отдаёт ему приказания, а лейтенант Н.И. Зенилов, под непрерывным огнём противника, пытается управлять крейсером с помощью машин, пока не погибает от разрыва очередного японского снаряда, попавшего в боевую рубку крейсера.
Несколько иначе (но не меняя сути) описан этот момент у Р.М. Мельникова: «… в восьмом часу смертельно раненый … упал на пол боевой рубки стоявший у рукояток машинного телеграфа лейтенант Н.И. Зенилов. «Не сдавайтесь, братцы, постоим за матушку – Россию!» – были его слова, когда два матроса, подхватив его под руки, повели на перевязку…». Увы, рана оказалась смертельной, и он умер, находясь в единственной более-менее способной держаться на воде спасательной шлюпке.
Как раз в этот момент, в 8 часов 25 минут (прошло более трёх часов с начала боя), контр-адмирал К.П. Иессен, видя неспособность избитого японскими снарядами «Рюрика» самостоятельно двигаться в составе отряда, принимает решение – двумя оставшимися крейсерами отряда (тоже сильно избитыми) совершить попытку отрыва от неприятеля, чтобы увести от «Рюрика» основные силы противника за собой и дать ему возможность, отбившись от более слабых бронепалубных крейсеров, попытаться исправить повреждения… Но полного положения дел на «Рюрике» К.П. Иессен, увы, не знал…
Маневрируя на малой скорости, «Рюрик» сблизился с японскими кораблями, и К.П. Иванов предпринял попытку таранить один из крейсеров противника, а другой – атаковать торпедой из единственного уцелевшего торпедного аппарата… Увы, преимущество в скорости позволило японцам избежать обоих ударов и они, убедившись, что русский крейсер сдаваться не собирается, продолжили по нему усиленный артиллерийский огонь.
Финальная часть боя «Рюрика» так описана японскими авторами:
«… несмотря на то, что руль был уже повреждён и перебиты рулевые приводы, так что судно потеряло возможность управляться, крейсер всё ещё продолжал доблестное сопротивление. С наших судов сыпался град снарядов (японцы стреляли, находясь в условиях тира – «Рюрик» практически уже не мог им отвечать – прим. автора); оба мостика были сбиты, мачты повалены; не было ни одного живого места, куда бы ни попали наши снаряды; большая часть бывшей на верхней палубе команды была или убита, или ранена; орудия одно за другим были подбиты и могли действовать едва ли несколько штук. Четыре котла было разбито, и из них валил пар. В рулевое отделение проникла вода и крейсер понемногу садился кормой…».
Командуя крейсером, находящимся под градом японских снарядов, лейтенант К.П. Иванов получает очередное ранение – в голову и на некоторое время передаёт управление кораблём старшему штурману капитану М.С. Салову, но получив медицинскую помощь, снова берёт командование на себя. Через непродолжительное время в боевую рубку «Рюрика» влетает новый японский снаряд – взрыв… Чудом уцелевший К.П. Иванов (третье ранение), оглядев полностью разрушенную рубку, спускается на верхнюю палубу – и уже оттуда отдаёт команды в машинное отделение. Обойдя верхнюю палубу и видя массовые разрушения, Иванов собирает, по традиции русского флота, оставшихся в живых офицеров на «военный совет», чтобы принять решение о затоплении корабля и не допустить его захвата противником.
Отдав приказание на открытие кингстонов, К.П. Иванов вернулся в боевую рубку и, утопив секретные документы (сигнальные книги и карты) – т.е. до конца выполнив последний долг командира корабля, видя, что корабль уходит в воду, прыгнул за борт…
Так, в упорном ПЯТИЧАСОВОМ бою погиб первенец российского броненосного крейсеростроения, краса и гордость Российского Императорского флота – крейсер «Рюрик». Погиб мужественно, до конца выполнив свой воинский долг перед Отечеством, не спустив флаг…
Но… воюют не корабли, а люди. Перед вами – офицеры русского флота, погибшие в этом страшном бою или оставшиеся в живых, до конца верные присяге. К сожалению, масштаб статьи не позволяет говорить о всём экипаже корабля – офицерах, унтер-офицерах и матросах – но, поверьте, все они, подобно своим командирам, выполнили свой долг с честью. Это были, невзирая на разницу в происхождении и месте на социальной лестнице, НАСТОЯЩИЕ РУССКИЕ ЛЮДИ… Вечная им память в наших сердцах!
Ровно через год, в 1905 году, по заказу российского правительства в Англии на верфи «Виккерс» был заложен новый, более современный броненосный крейсер, получивший имя «Рюрик» – в память о своём героическом предшественнике. Первым командиром нового корабля стал герой Русско-японской войны – капитан 1 ранга Н.О. фон Эсссен.
А памятника «Рюрику», погибшему в водах Корейского пролива в 1904 году, в России до сих пор нет… А надо бы создать – хотя бы для воспитания потомков…