Пришло моё время определяется с профессией. Вот, вот заканчивались восьмилетка. Надо было решить идти ли в 9 класс или подобрать себе для продолжения учёбы какой ни будь техникум.
Мы среди подружек перебирали специальности и заговорили о том, в какой профессии больше платят. И вдруг, моя близкая подружка и, вместе с тем соперница по учёбе, с возмущением говорит о том, как мы можем вообще говорить про деньги! Что деньги не главное в работе, что важно приносить пользу Родине и обществу! Что про деньги комсомольцы говорить не должны! И нам должно быть очень стыдно!" В нашем классе она была вечным председателем Совета отряда. Я была вечной старостой, но она при этом всегда была отличницей, а я как то всегда недотягивала.
В школе часто говорили, что деньги - это не главное и слова комсомольского вожака, по-видимому, очень чётко отпечатались в сознании, потому что позже, если мы и говорили о деньгах, то осторожно, с оглядкой, словно партизаны, которых могли поймать и разоблачить.
Считалось, что то, что нам выделяло государство, должно быть для нас достаточным. А народная мудрость подтверждала правильность распределения: "По одежке протягивай ножки", "На чужой каравай рот не разевай", "Нищему собраться - только подпоясаться", что собственно тоже говорило о том, что без лишних денег живется проще…
Всё это воспринималась легко, шутя… быть может, ещё и потому, что мы всегда могли рассчитывать на родительскую поддержку, не замечая того, что родителям ради чада приходилось потуже затягивать пояса.
Помню, в то время, когда я уже работала, мама в какие то отрезки времени мне и брату давала определенные одинаковые суммы для того, чтобы мы положили их себе на сберегательные книжки. Зачем она так делала, я не спрашивала, хотя мне это было непонятно и я, получая эти суммы, уносила в сберкассу и возвращала их на мамину сберкнижку. Мне казалось, что так я забочусь о маме. Тем более, что особой нужды в деньгах я не испытывала. И девочкой была очень экономной.
Сознание того, что про деньги говорить стыдно, разливалось и на другие стороны жизни даже тогда, когда рядом уже давно не было школьного председателя отряда, да собственно и самой школы. Мы давали в долг на неопределённое время. Мы не знали, что могут быть расписки о том, что нам гарантируют возврат. О возможных процентах мы так же не подозревали. А потом нам долги не возвращали и не возвращали… и мы не знали как поступить, чтобы восстановить справедливость. Ведь о деньгах говорить было стыдно!
Позже мы узнали, что такое расписка, но потом уже просить её было стыдно, потому что всё тот же кол - " стыдно говорить о деньгах", сидел внутри и не давал сделать вполне естественный шаг и начать договариваться.
Во мне продолжала жить комсомолка, которой говорить о деньга было стыдно...