Линн Хиршберг для WMagazine поговорила с Бенедиктом Камбербэтчем о его новых фильмах, мужественности, уязвимости, родителях, домашних животных и актерской карьере.
Л.Х. В фильме «Власть пса» Джейн Кэмпион вы играете Фила Бербэнка, хозяина ранчо, у которого сложные отношения с братом. Но в реальной жизни вы единственный ребенок. Это как-то отразилось на вашей игре?
Б.К. Очень странно, никогда не имея брата, рассуждать об этом, но их взаимоотношения — это отношения двух диаметрально противоположных по взглядам людей, которые проводят много времени вместе, это такая странная дружба странной парочки. Джейн (Кэмпион — режиссер картины) была великолепна. Она заставляла нас делать эти сумасшедшие упражнения на близость, мы вальсировали, и в этот момент могли касаться друг друга, чувствовать запах, быть очень близко друг к другу на каком-то интуитивном уровне, как это бывает у братьев. Эти двое мужчин спали в одной комнате, пока Джордж (брат Фила) не влюбился и не переехал с Роуз в соседнюю спальню. Это всё очень «по Фрейду». Вы бы точно хотели такого брата, как Джесси (Джесси Племонс — исполнитель роли Джорджа). Фил по сравнению с ним — настоящая мразь, он просто отвратительный.
Л.Х. Какой ваш любимый эпизод в фильме?
Б.К. Один из моих любимых моментов в фильме — когда Джордж (Джесси Племонс) и Роуз (Кирстен Данст) танцуют на том месте, которое она выбрала для пикника после свадьбы. Он вырывается, чтобы скрыть свои эмоции, потому что переполнен этим чувством, что ему не нужно больше быть одному. Это очень трогательно. И в этом часть трагедии: Фил ищет любви, дружеского общения и понимания и нигде этого не получает, поэтому в итоге всех ненавидит. Он не может полностью выразить себя и ему приходится скрывать свои чувства. Он весь закручен и зажат ненавистью и страхом и горечью от этого.
Л.Х. Как вы оказались в этом фильме?
Б.К. Я слышал, что Джейн Кэмпион хотела со мной встретиться. Я слышал, как называется проект. Я прочел книгу, прочел сценарий, и потом мы встретились. Я, честно говоря, в любом случае собирался согласиться, неважно, на каких условиях. Это ведь живая икона, потрясающий режиссер. И я даже не раздумывал о том, что это ее первый фильм за 11 лет или первый главный герой-мужчина. Это было неважно. Я просто хотел с ней поработать.
Л.Х. Каково это — быть первым мужчиной-протагонистом в картине Кэмпион?
Б.К. Мне кажется важным, что именно она рассказывает эту историю. С самого первого нашего разговора она хотела вскрыть чувственность в этом мире мачо и токсичной маскулинности, хотела показать всю уязвимость этого персонажа. Мне кажется, это очень важный взгляд на мир, на жанр. Я был поглощен двойственностью моего героя: он совершенно опьянен своей мужественностью, она ослепляет его до такой степени, что становится сложно любить или быть добрым, он даже не приближается к тому, чтобы вкусить этот запретный плод. Трагедия человека, живущего без способности и возможности любить или быть любимым по-настоящему погрузила меня в мир Фила.
Л.Х. Как вы тренировались ездить на лошади и управляться со скотом, чтобы это выглядело настолько естественно?
Б.К. Думаю, было очень важно показать, насколько естественно для него управляться с животными, людьми, землей, погодой, крутить самокрутки, строгать. Я так и не преуспел в закручивании папирос одной рукой. Это сложнее, чем может показаться. Чертовски сложно сделать это так, как описано в книге. Можно закрутить реально большую толстую самокрутку, которая развалится в первом же дубле и прожжет дыру в твоих чапах (кожаные штаны, которые ковбои надевают поверх обычных штанов, чтобы защитить ноги). Я много раз так делал. Но в книге герой делает тонкие, плотные папиросы. Он всегда всё контролирует и «застегнут на все пуговицы», обладает сноровкой и силой.
Л.Х. А как насчет игры на банджо? Трудно было научиться?
Б.К. Тебе лишь нужно выбрать инструмент и играть на нем на съемках, как будто ты мастер в этом, и стараться не фокусироваться на аутентичности или погруженности в роль. Ты сразу слышишь, какая это всё подделка. У меня так было в «Шерлоке», когда я играл на скрипке.
Л.Х. В «Кошачьих мирах Луиса Уэйна» вы играете художника с шизофренией, известного своими яркими рисунками котов. Много работы с животными в этом году!
Б.К. Очень много животных! С котами управляться сложнее, чем со скотом, скажу я вам.
Л.Х. Луис Уэйн совсем не похож на Фила Бербэнка, он очень любящий. Что вас привлекло в этом фильме?
Б.К. Его доконала черствость мира, викторианское, консервативное общество с четко предписанным поведением. Сейчас он был бы очень знаменитым художником в духе, я думаю, кого-то типа Грейсона Перри. Но в его время ему приходилось быть таким невероятным, но незаметным, героем. И это то, что меня в нем привлекло. Он пережил свое время.
Л.Х. Вы умеете рисовать?
Б.К. Да, я учился этому в школе, и у меня хорошо получалось. Я много рисовал и мне это нравилось. Это навык, и он как-то совершенно ушел из моей жизни.
Л.Х. У вас есть кошки?
Б.К. У моей бабушки и у моих друзей были, но у меня никогда. Я был единственным ребенком в семье и ходил в школу-пансион.
Л.Х. И рыбок не было? Каких-то других животных?
Б.К. Это вы сейчас наступаете на любимую мозоль:) Мне повезло, потому что у других людей были животные. Я был вроде дяди или крестного. Куча радости без каких-либо сложностей. У нас в школе были животные, не знаю, как они выживали. Я не переживал травму неизбежной утраты животного после того, как видел его сначала малышом, потом проводил с ним какое-то время жизни. Я очень-очень-очень люблю собак. Кошки… Никогда не снимайтесь в фильмах с ними! Они просто слоняются вокруг, совершенно безразличные к происходящему. Я люблю их, но работать с ними очень трудно.
Л.Х. Ваши родители — актеры. Они когда-нибудь отговаривали вас от этой профессии?
Б.К. Конечно, отговаривали. Они были уже достаточно взрослыми, когда я родился, чтобы понимать, что это абсолютно глупый выбор профессии.
Л.Х. И когда вы сказали родителям, что все же хотите этим заниматься?
Б.К. Был один момент на парковке, мне, кажется, было двадцать с небольшим. Я тогда учился в университете. Я играл Антонио Сальери в «Амадее», я вышел и пожелал им спокойной ночи. Отец положил мне руку на плечо и сказал: «Слушай, ты сейчас играешь лучше, чем я когда-либо мог или когда-либо смогу». Половина причины, почему я сейчас продолжаю играть — чтобы сказать: «Всё будет хорошо. Мне это по-настоящему нравится, и — вот моя работа». Я счастлив, что могу показать им свою работу и разделить её с ними.
Л.Х. Когда вы поняли, что актерская карьера — это то, чем вы хотите заниматься?
Б.К. Я понял это довольно рано, когда увидел маму на сцене. Я не был ребенком-актером, слава богу. Не хочу ничего сказать плохого о моих коллегах-актерах, которые были, но я счастлив, как у меня всё сложилось. Когда мне было двадцать с чем-то, я думал «Черт, я бы хотел начать раньше, потому что никогда не смогу сыграть главную роль». Я выгляжу как выгляжу. Может быть, я сейчас повзрослел и смирился с этим. Я переиграл множество женских и мужских ролей в школе-пансионе для мальчиков практически за год. Однажды я был Розалиндой, а потом через полтора года уже играл Вилли Ломана в «Смерти коммивояжера».
Л.Х. Вы когда-нибудь благоговели перед кем-нибудь?
Б.К. Постоянно. Я боготворил Гэри Олдмена, когда впервые встретил его, он смотрел на меня немного как фотограф. Найджел Годрич однажды пришел посмотреть на меня в «Гамлете», я и был абсолютно очарован им. Как-то раз пришел Том Йорк, и я тогда был ужасен. Как будто на выпускном вечере, когда тебе не хватает смелости его поцеловать.
Оригинал интервью: https://www.wmagazine.com/culture/benedict-cumberbatch-power-of-the-dog-louis-wain-interview-2022
* * *
TheatreHD показывает в кинотеатрах спектакль Дэнни Бойла «Франкенштейн», где Бенедикт Камбербэтч играет одну из главных ролей.
