Как увезли Ульяну в больницу - стало в доме совсем невесело.
Кофе по утрам больше не варил никто, никто не пел, не шумел, не смеялся. Максим ходил мрачнее тучи, да все больше в компьютере сидел молча, брови хмурил.
А самое главное - Сущности в углах чувствовали себя все лучше и лучше. Да и не в углах они теперь прятались, а растянулись на все стены, стали, как и сказал Прохор в недобрый час, господами. И тянули, тянули беспрепятственно энергию из Максима, да и из самого домового тоже, и из любого, кто в квартиру входил. Сразу же брали гостя озноб и тоска, грудь давить начинало. Никто не хотел долго задерживаться в доме. Неуютным он стал, холодным.
Из разговоров узнал Прохор, что Ульяну из больницы выписали - ей лучше стало почти сразу. В лекарствах было дело, да конечно и не только в них. И Ульяна в дом возвращаться отказывалась - уехала к свекрови, которая ее приютила. Вроде бы и удалось все Прохору, да только радости он не чувствовал. Опомнился, одумался, понял домовой, какое зло сотворил, какую тьму пустил в дом. Да еще хозяин ему приснился. Пальцем погрозил:
-Ох, - сказал, - Прохор! Натворил ты дел! Зачем не сберег наше жилище? Зачем жильцов обидел?..
Проснулся Прохор и чуть не заплакал. Да только плакать некогда, надо дела исправлять. Стал домовой вспоминать все, что знал о битве с Сущностями. Только вот когда они за порогом, их легко отогнать метлой да заговором, а когда в дом вошли, да еще и по приглашению - тогда выгнать их дело трудное.
А Сущности шипят на домового со стен, издеваются:
-Нашшшшее! Нашеее! Ссам нас позвал! Весь дом теперь наш будет! Погубим мы тебя, Прохор! И хозяев твоих изведем...
Чуял домовой, что битва близко, так оно и вышло. Уехал Максим к маме с ночевой, жену проведать, и остался Прохор с Сущностями один на один.
