Меня иногда спрашивают, зачем я пишу книги. Тем более, что даже и не пытаюсь широко издаваться. Я и сам нет-нет, да и задаю себе этот вопрос. А ответ такой: я просто не могу не писать их. Мой сын сказал однажды: «Эти книжки – они сначала нарывают у тебя, как чирьи, потом ты их выдавливаешь из себя, и остаются кровоточащие ранки». Может, и не очень поэтичное сравнение, но верное.
Это началось, когда пришло время осмысления. У меня такое случилось сразу после пятидесяти. Стал возвращаться к своим воспоминаниям, перебирать их, вынимая, как дорогие каменья из шкатулки с нажитой добычей, смотреть на свет, оценивать. И вдруг замечать, что казавшиеся самыми ценными – на деле затрапезные стекляшки, а те, которыми раньше пренебрегал – истинные бриллианты.
И я очищал их от наслоений и вставлял в оправы, в которые раньше вставить не догадывался. И собирал в изящные драгоценные изделия, автор которым – не я. И кто он, тот художник и ювелир, который изначально их задумал и изготовил – неведомо. Но именно о нем сказал мой герой Егор в стихах:
Кто нам придумывает жить?
Какое он имеет право?
Кому так сладостна забава
Людей по судьбам проводить?
Кстати, когда я говорю, что сам стихов не пишу, а вот мой герой – пишет, я не дурачусь и не кокетничаю. Стихи пишутся в особом состоянии, когда мозг настолько возбужден, что мгновенно находит нужную рифму, легко перебирая хранилища памяти. Как сказал Маяковский, «изводишь единого слова ради тысячи тонн словесной руды!» Такое состояние, именуемое вдохновением, как правило, приходит при влюбленности. Не зря женщины любят стихи и особенно ценят те, которые посвящены им лично. Это надежное доказательство влюблённости автора.
Вдохновение очень тяжело вызвать искусственно. Не зря многие поэты спивались и поддавались прочим дурманам, пытаясь ввергнуть себя в творческую лихорадку. Но вот во время написания первой же книги я это состояние ощутил. Реальность ушла на второй план. Герои жили во мне, действовали и требовали немедленного воплощения. Отрывали от еды, от работы, вынуждали отвечать невпопад на вопросы окружающих, будили по ночам. И Егор все это время буквально заставлял меня писать его стихи. А кончилась книжка – и все! Как отрубило.
Однажды я выложил в сети провокационный пост: «КАК БЫ НИ БЫЛО ТЕБЕ ТРУДНО И ТЯЖЕЛО, КАК БЫ НИ БИЛА ЖИЗНЬ, КАКИЕ БЫ ИСПЫТАНИЯ НИ ПОСЫЛАЛА СУДЬБА, ПОМНИ ОДНО: ВСЕМ ПО ФИГУ».
Конечно, доля истины в этих словах имеется. Но есть и другая сторона. Меня, как и всех, наверное, мучает понимание того, что по жизни мне встретилось множество людей, которые отнеслись ко мне лучше, чем я того заслуживал.
И в тот момент я не всегда мог не только оценить, но даже просто осознать это. Чтобы соответствовать. Чтобы проявить благодарность, которая им по праву полагалась. Дать им обратную связь, в которой они, возможно, нуждались. Попросить прощения за свою тупоголовость и нерасторопность.
В одной из моих книг есть слова: «Когда совершаешь ошибку, особенно остро чувствуешь, какой непреодолимой субстанцией является время. Расстояние все-таки более милостиво к нам. Человека, которого от тебя отделяет метр, можно окликнуть, догнать, схватить за плечо. Человека, которого отделяет от тебя секунда, уже не окликнешь, не догонишь, не схватишь.
Кажется – вот же оно, только что случилось, я сейчас все исправлю! Но – нет. Эта крохотная трещинка – секунда – тут же неизбежно превращается в две, три, пять… минуту… час… Она разрастается, становясь бездонной пропастью, и ты ничего не можешь поправить там, на другом краю, который теперь все дальше и дальше».
Большинства из тех людей уже нет в живых. И, если уж я не могу обратиться к ним лично, мне хотелось бы вернуться в те времена хотя бы в книге. И встретиться с ними там, и поговорить с ними, и рассказать о них. Пусть не всегда конкретно о каждом. Потому что о том, что вот Иванов Иван Иванович был замечательным человеком, - никому, кроме его потомков и людей близкого круга читать будет неинтересно.
А вот о времени, в котором они жили, которым дышали. О той среде, которая владела их умами и будила их мысли. Рассказать об этом – тут я чувствую долг и ответственность. В том мире, в котором они сейчас и о котором мы не знаем ничего, имена вряд ли имеют значение.
Одна из самых трагичных глав моей книги «Связь времён» заканчивается такими словами: «Неужели мы действительно проживаем короткую земную жизнь, чтобы потом обрести другую – вечную? Не будет ли та вечная жизнь бесконечной тоской по этой скоротечной, жестокой, бесценной земной жизни?»
А по поводу публикации… Наверное, на нее и вправду нужно отважиться. Пока не ушло нынешнее поколение, которое все помнит и которое готово, как и я, поперебирать свои воспоминания, с прищуром оценивая их на просвет.
Подписывайтесь на канал "Учебник жизни": https://zen.yandex.ru/id/61e11e43c6fcb71295fa3ae7 Будет интересно!