Кому-то может показаться слегка неформатной эта статья на моем канале. Однако это не совсем так. Про группу «Трест», которая живёт на два города (Нижний и Москву), я писал в выпуске от 26 июля 2020 года, рассказывая, что такое Дворовник у Шакирского. Полтора года спустя у нас появилась возможность встретиться с лидером группы Владимиром Колосовым, благо этому предшествовал замечательный повод – выход нового альбома группы «Горячий пёс»! Поэтому сегодня мы, как и положено, сидим на кухне. Ни один хот-дог во время интервью не пострадал, так как и интервьюер, и интервьюируемый предпочитают традиционную русскую еду и напитки! Вопросы задаёт Ваш покорный слуга, отвечает Владимир Колосов.
«ТРЕСТ» выпускает новые альбомы реже, чем многие другие группы. С другой стороны, в каждом из них под 20 песен, что несколько больше, чем требует формат. Это – такая творческая концепция: побить количеством песен на отдельно взятом диске? (вспомнил девиз советских птичников: «Побьем Америку по яйцам!»)
Это – такая творческая лень. Есть два подхода. Например, Пушкин бухал 29 дней в месяц, а в последние день-два метал бифштексы и пустые бутылки в Арину Родионовну и строчил свои нетленки типа «Онегина». За один день делал больше, чем за месяц. Но был и Тургенев, который с утра пил гоголь-моголь, надевал нарукавники, садился за зеленый суконный стол и не вставал до тех пор, пока не напишет 8 страниц. Не важно, чего – просто 8. Как у Мюнхгаузена – в 15:00 не забыть объявить войну Франции, в 17:00 – ПОДВИГ!! И оба сочинительских формата до сих пор не изменились.
Лень – двигатель не только прогресса, но и творчества? Хорошо! И какой формат сочинительства наиболее популярен у русских рокеров третьего десятилетия ХХI века?
Ровно половина рокеров из моего окружения придерживается пушкинского формата, вторая – тургеневского. Я – типичный пушкинист. Но встречаются и крайности. К примеру, есть у нас один друг, который в свое время поставил себе планку выдавать по одной песне в неделю. В году 52 недели – итого 52 песни в год. Музыкальный конструктор такой, конвейер со словарями вперемешку с вербальной диареей. Потому что НАДО!! Мы с барабанщиком Андреем «Танцором» Мартыненковым (играем с ним вместе с 2001 года) даже какое-то время участвовали в этом проекте по дружбе.
Думаю, даже по дружбе никакого терпения не хватит?
Да, это лайтовый вариант ада, когда «коды не будет!». На цифре «37» терпение лопнуло, поскольку крыша вскипнула в космос от переизбытка информации. И есть обратный пример – неувядающий «кумир молодежи», например, который каждый год выпускает по диску – 8 ремиксов своих любимых хитов плюс 1-2 новых. Тонны пластмассы!
Но мы живем в ленивый век – тут лонгриды даже самых продвинутых блогеров народ в фейсбуке закрывает на втором абзаце – не то чтобы времени жалко, просто лень читать. За редким исключением. У нас много альбомов на кассетах тиражировалось – и в советское время, и в антисоветское. В том числе и на «Отделении ВЫХОД». Вообще, старые альбомы надо переиздать в укрупненном формате – каждый диск под завязку, на 80 минут. Например, объединить первые четыре в CD-двойник.
Народ требует?
Народ просит оживить наши самые первые хиты конца 80-х: «Союз композиторов», «Ментальную мусорокремацию», «Родом из Ин'Яза»... Поэтому в итоге альбомов будет значительно меньше, чем обозначено в энциклопедиях русского рока. Тут важно не свалить всё в одну кучу, а правильно скомпоновать. Процесс позиционирования треков на альбоме у нас с сыном (Александр Колосов, лидер-гитара) обычно вызывает бурные споры.
То есть порядок песен на каждом альбом подчиняется какой-то концепции?
Ну да, это не просто набор песен, а в большей степени режиссура со своими intro, crescendo, кульминацией, уходом, вторым пришествием и хэппи-эндом (outro). Например, в альбоме «Горячий пёс» 18 песен. И по ходу к середине волна затихает, а потом – камбэк до самого конца. В «Бритве за Москву» (2005) вообще 22 трека было. И все на месте, никакого эмоционального перегруза. Как этот продукт юзать? Да просто: выезжает человек на трассу М7, вставляет диск, и его хватает от Москвы до Петушков. Диска хватает. И человека тоже.
Но CD уходит как формат по причине наступления музыкальных онлайн-сервисов и флэшек как более удобного носителя. Или это не так?
Так. И винил тоже уходил, но обещал вернуться. Я сам закачиваю музыку в другие девайсы, но дома на полке должен стоять «живой» продукт с обложкой. Такой психологический момент. Понятно, что наши альбомы присутствуют на электронных площадках, но помимо виртуального где-то должен быть и реальный «вещдок». С обложкой, вкладышем, фото, моим крестиком вместо росписи...
«Дан приказ ему на запах, ей – на шорох, вкус и цвет»… Всегда было интересно представить, как у тебя в голове происходят процессы рождения текстов?
А пёс его знает. Как-то происходят, бурлят. Вообще это – первый за долгое время альбом, когда можно на обложку не постить предупреждающую табличку типа «Uwaga: niecenzuralne teksty!», поэтому сразу несколько песен ушли в ротацию на радио. 20-30 лет назад я чаще всего проводил время с инструментом: что-то наигрывал, записывал в нотную тетрадь… В последние годы я больше читаю, что-то «пишу в блокнотик впечатлениям вдогонку».
Но за 20 лет многое сменилось в обществе, в музыке, может и в твоей голове тоже? И твои идеалы или, точнее, эталоны тоже могли измениться?
Да, со временем приоритеты меняются. Надо восполнять пробелы и тянуться вверх, к той планке, которую ты считаешь эталоном. У каждой группы он свой. У «Наутилуса» был Илья Кормильцев, чьи тексты не составляло труда отличить от текстов лидера группы Бутусова. Когда не стало Кормильцева, он с каждым годом сокращал эту дистанцию и, как итог, поздние тексты уже вполне сопоставимы по уровню. Взять нижегородский пример – «Новые ворота», с которыми мы практически одновременно начинали в 1988 году. Тексты Ильи «Носа» Куртинина долгое время были тем самым эталоном, к которому в последние годы вплотную приблизился Саша Яковлев. Его группа звучит и без Носа. Даже лучше. «ТРЕСТ» после переезда в Москву в 1997 году у многих ассоциируется с творчеством Евгения «Злыдня» Латышева (1969-1997).
Кстати, про творчество Жени Латышева можно рассказать подробнее. В свое время я пересекался с ним в нашей ИН'ЯЗовской общаге, но не настолько часто, как хотелось бы...
Ну, он моего старшего сына нянчил. А когда уехал в Германию, я жил в его квартире. Так вот, в отличие от Шуры Яковлева, мне до текстовой планки, установленной Женькой Латышевым, еще далеко. Поэтому я часто говорю о том, что всё время чему-то учусь, куда-то расту – надеюсь, что вверх. Такой вот вечный студент, которому в конце мая поставят две пятерки в графу «возраст».
Латышевские тексты легко отличить от моих, и не только моих. Я за 30 сценических лет выдал не более десятка текстов сопоставимого уровня. По-настоящему меня прорвало именно на альбоме «Горячий пёс». Как-то мы писали альбом «Крутая децила» в 1992 году – именно тот, заглавная песня из которого впоследствии крутилась на «Тихом параде» Радио России (к слову, я этот альбом переиздал недавно на диске). А состав был чумовой тогда: Сергей «Лукич» Лукьянов на басе и Вова «Дод» Дудырев (увы, давно покойный) на барабанах. Мы позиционировали себя где-то посередине между Rush и New Model Army – по крайней мере, пытались это делать, насколько позволяло мастерство. И вот мы втроем завалились к Злыдню показать первый вариант записи «Децилы». Тот послушал «Пока не примешь пулю» и долго рассуждал на тему «акробатики» в рок-н-ролле. «Колосов, ну что за издевательство над законами анатомии и физики? «Чтобы выглядеть отважнее, перешагни через себя»... Как ты себе представляешь сам процесс перешагивания и его истинный смысл? И вообще – оставь мне тексты, я подумаю недельку». И подкорректировал изрядно. Многие песни мы написали совместно... Но я не настолько гетероагрессивен, поэтому далеко не все Женькины идеи мне близки по сути. Но по форме – без вопросов, это даже не обсуждается. И то, что я научился легко жонглировать словами – во многом его заслуга. К слову, на том же «Отделении ВЫХОД» в 2017 году мы с Ковригой выпустили двойник-трибьют «20 лет без Злыдня», в который уместилось аж 42 трека. Практически всё вошло, включая и то, что никогда не было им спето-сыграно и осталось на бумаге.
Ты всегда подчеркивал, что принципиально не играешь русский рок…
Всё в этой жизни бывает в первый и пятнадцатый раз. Да, «русскоязычный» и «русский» рок – вещи разные. Но надо же было когда-то написать что-то в духе Сибирского панка. Получилась «Истерическая Родина» – ее первую в ротацию забрали. Она такая вся правильная – хорошо записанная «Гражданская оборона» с соло-партиями а-ля Сатриани. Тут всё зависит не от принципов, а оттого, как «накроет». Мы сильно зависим от волн креатива – это вообще касается всех, кто пишет песни, а не конструирует их.
Имеешь в виду, что муза иногда может внезапно покинуть творца?
Да, она всё может. Был период с 2002 по 2005 гг., когда «волна ушла», я ничего толкового не мог из себя выдавить. А этого делать как раз и не нужно. Потом волна вернулась, снова накрыла – в итоге вышел альбом «Бритва за Москву», который с тех пор трижды переиздавался. «Горячий пёс» вышел в ноябре 2021-го, а я, несмотря на новогодний беспредел в масштабах страны, умудрился написать еще две песни – так что волна пока не ушла.
А лично тебя какие песни из «Горячего пса» больше всего цепляют?
Те, которые выходят за рамки нашего привычного стиля. «Скачай и сохрани свою любовь», «Маша и Витя», «Неправильные пчелы», «Полный инсайт», заглавная «Горячий пёс» со своим нереально восточным соло – это такой музыкальный привет Войцеху Лучай-Погожельскому (Oddział Zamknięty)… Я также поставил в конец альбома несколько песен, которые в эпоху пандемии выходили в различных сборниках и трибьютах. Просто, никто не станет специально искать эти сборники, а так – они в альбоме и вполне себе гармонично в него вписываются. Например, мне нравится, как получился «Блюз пустой постели» из раннего периода творчества Вадика Демидова.
Какие музыкальные течения тебя «накрывают» и вольно или невольное влияют на творчество?
Возвращаясь к «Блюзу», получился такой закос под Sonic Youth – именно так, как я и замышлял. Я имею в виду гитарные партии. Когда «ТРЕСТ» давным-давно играл на фестивале «КонтрКультура-90» в ДК МЭИ, нас кто-то сравнивал именно с ними. А я эту нью-йоркскую группу тогда практически не знал. После этого начал активно слушать – и не зря. Что-то общее действительно было до 1996 года, пока мы снова не облегчили саунд, не начали слэповать и фанковать. Когда в правильном магазине неправильной музыки «Дом Культуры» на Кутузовском очередной сезон открывал Василий Шумов, то объявил о желании выпустить сборник-трибьют своей группе «Центр». Я выбрал «Молодой на молодой» – далеко не первый, и даже не десятый хит в музыкальных активах этого легендарного коллектива, который для меня всегда значил очень много. И здесь всё получилось на редкость замечательно! На вопрос: «Можно ли «Молодого» поставить в свой номерной альбом?» последовал ответ: «Не можно, а НУЖНО!!!». Что касается еще одного кавера, «Лесник» Лёши «Полковника» Хрынова звучит слишком близко к оригиналу. Тут я согласен. Можно было и тщательнее поколдовать над ним. Но там довольно ограниченное пространство для маневров – 11 куплетов надо было втиснуть в 4 минуты (я принципиально не делаю длиннее). Да еще сын соло наиграл – а куда ж без соло? Кстати, «Лесник» – это тоже «русский рок» получается, вторая песня в рамках одного альбома.
Диск начинается с рэпперского «Я ненавижу саундчек»…
Да-да, забыл упомянуть. Тут довольно интересная история в духе ранних Red Hot Chili Peppers – по крайней мере, легкий ветерок дует именно оттуда. Мы так звучали в 1996-2001 гг., пока за барабаны не сел Танцор, после чего мы снова утяжелились. Это уже далеко не та гитарная волна, которую мы когда-то играли с Лукичом и Додом. Но «Горячий пёс» намеренно записан с более прозрачным звуком по сравнению с тем, как группа звучит живьем. Многие гитарные партии вообще сыграны на акустике, всё это чем-то напоминает Tom Petty & The Heartbreakers. «Я ненавижу саундчек» – это 13 куплетов... Было еще 5, но я их выкинул, т.к. это уже явный перебор. Идея была начать диск примерно так, как Майк в своё время «Уездный город N» – чтобы много-много куплетов всяких разных. А потом как раз на контрасте идет «Истерическая Родина» и всё остальное. Когда Умка четверть века назад спела «Я ненавижу девочек», в голове промелькнуло – точно: она вот про девочек, а я дичайше саундчек ненавижу!
То есть перед концертом больше полагаешься на экспромт?
Перед концертом я больше полагаюсь на широкий спектр художественно оправданных средств. А шо делать, кому сейчас легко? И да, я с детства терпеть не могу настраиваться и, особенно, репетировать. Подобный подход предполагает наличие ломового состава – благо, он у меня как раз ломовейший в последние лет 20. Но перед этим в XX веке мы, конечно, налажали вагон и маленькую тележку. Да, у нас всегда много импровиза на сцене происходит – просто так интересней, никогда не знаешь, куда в итоге всё непредсказуемо вырулит. Адреналин, опять же. Когда всё слишком правильно – это тоже неправильно!
В альбоме значительно выросла «женская составляющая». Так тоже было изначально задумано?
Я бы не сказал. Просто мы с Олей Земляникой записывали ее песни, ну она заодно и мне подпела в половине припевов. А вторую половину – моя дочь Люба, для которой это уже второй наш альбом – она активно участвовала в записи «5 минут» вместе с Ростом Звездиным. И да, заодно Земляника наиграла партии флейты, варган слышен в некоторых местах. Марго сыграла на скрипке тему из «Щелкунчика». Всё это достаточно неожиданно, ничего подобного раньше у нас не было. Поэтому «женская составляющая» в звуке альбома даже зашкаливает временами. А смысл всё записывать исключительно втроем?
Ты ратуешь за «многополярный мир» на студии?
И на сцене тоже. Когда есть возможность кого-то из друзей подтащить и втянуть в процесс для всеобщего блага, то зачем этим пренебрегать? Например, в «Бритве за Москву» пела Оксана Чушь, в «Серебряной пуле» – Вероника Белоусова, а на «5 минутах» – Рост. С флейтой на удивление органично сочетается тяжелый гитарный звук – я об этом до записи «Горячего пса» мог только догадываться. На самом деле, прикольно всё получилось.
Я сам часто появляюсь на сцене в составе совершенно непредсказуемых коллективов. Об этом я нередко узнаю «из утренних газет». И во всем мире так было всегда. Например, лидер The Pixies Фрэнк Блэк выходил на сцену с Брайаном Молко, и они вместе исполняли «Where Is My Mind». Лидер Foo Fighters Дейв Грол вспоминал о своем барабанном прошлом и играл концерты с Бобом Моулдом. Понятно, что не совсем корректно и скромно проводить прямые параллели между внутрироссийским и общепланетарным. Но если мы говорим о трендах, то это вполне нормально. Как и нормально то, что условно доморощенный Вася Пупкин будет копипейстить Джимми Пейджа, а не наоборот.
А еще расскажи-ка нашим читателям, чем занимаешься сам в свободное от рок-н-ролла время, и что по жизни делают твои музыканты?
Я предпочитаю заниматься тем, что мне нравится. Нравится журналы выпускать – я и выпускаю. Перестанет нравиться – будет что-то другое. Или вообще ничего – у меня принцип: «Потехе – время, делу – час». Я люблю погулять на широкую ногу, потусить от души, подурачиться. Жить, не напрягаясь, – это тоже своего рода искусство, которым далеко не все владеют.
Что до моих музыкантов – понятия не имею, кто и чем в жизни занимается вообще. Захотят – пусть сами рассказывают. Например, наш барабанщик периодически открывает и закрывает клубы, в которых мы же и выступаем большей частью, базы там всякие репетиционные, на которых мы делаем всё, что угодно, кроме музыки. Сейчас это неактуально уже – пандемия, локауты, локдауны, просто дауны. Но у него всегда какая-то движуха по жизни. Человек в процессе – вот, женился на Новый год. Традиция такая – именно 31 декабря всегда. Сын получает магистра в РХТУ, на том же факультете, что и Ходорковский в свое время. И еще какой-то бизнес у него там. Включаю как-то «Вечернего Урганта» – гитара знакомая до боли. Поднимаю взгляд чуть выше – так это ж он на ней! Как попал на Первый? – ХЗ, как-то попал. Он не говорит. Когда-нибудь случайно узнаю, что новые внуки там бегают где-то по нескошенным полям. Но он точно сам не расскажет без надобности.
Часто ли в твоей жизни возникают ситуации, когда Колосов-музыкант сталкивается, например, с Колосовым-журналистом?
Я не думаю, что они непременно должны сталкиваться, тем более что мне, видимо, так и предписано творить по-разному и в разных жизненных областях. Главное вовремя заметить внутренние противоречия между одной жизненной линией и другой. А они периодически возникают. В результате, какая-то составляющая теряет смысл, а ей на смену приходит нечто более важное «для дела», для того, что я воспринимаю как дело. В любом случае, рок-н-ролла это ни разу не касалось – уходило что-то другое, и тут плевать на материальные блага и быт. В отличие от Нижнего, в Москве вообще не принято затрагивать тему: кто что в жизни делает и почём. И делает ли вообще. Всё у всех хорошо, «здорово и вечно». Даже если не здорово и не вечно, то об этом не принято вслух.
То есть творчеством ты занимаешься сугубо для души?
Да просто делаю то, что хочу и когда хочу. И песни вылетают из пушки именно тогда, когда «накрывает». Может быть, поэтому и альбомы у группы «ТРЕСТ» выходят раз в пятилетку. Но зато такие, как надо. Как мне надо, как Танцору, как сыну надо. Например, ни тот, ни другой не будет играть реггей – поэтому кроме вступления в «Чегеварище» у меня его и нет. И не будет. Для реггей у нас есть Гера Моралес (Jah Division), Хомяк (Вова Белканов)... И угарного трэша тоже не будет – для этого у нас есть целое Поволжье и Дальний Восток. В любом случае, рок – это не конвейер сборочного цеха автозавода, куда человек себя загоняет каждое утро по будильнику. Помнится, делали в Горьком фестиваль «Музыка свободных людей-89». СССР еще был, махровый такой. Почти как сейчас. Так вот, всегда видно и слышно, когда рок пытается творить несвободный человек. А у нас попросту нет желания и времени на несвободу.
Понравился материал? Ставьте лайки, подписывайтесь на мой канал!
Присоединяйтесь к официальным группам «Треста» в VK и «Фейсбуке».
Послушать альбом «Горячий пёс» группы «Трест» - жми сюда. На ЯндексМузыке можно найти и другие песни «Треста».
Некоторые стихи Евгения «Злыдня» Латышева – тут.