Наступил вечер. На улице плюс 15. Через чуть приоткрытое окно потянуло прохладой. Свет включать не стал и решил зажечь свечи. Снял с камина кованный подсвечник, он сделан в виде изогнутой ветки с двумя цветами, куда я и вставил свечи. Работа мастера из Вудстока. За много лет металл уже потемнел и на нем были остатки воска. Мне нравится, когда воск с горяшей свечи скатывается на лист ветки, оставляет след и уже отвердевщий падает на поддон, издавая тихий стук, похожий на звук ударов сердца.
Я опоздал с приездом на Ясгур-фарм в Вудсток на четверть века. Там еще были остатки колорита рок-н-рола, но только стилизованные под 70-е годы прошлого века. Я остановился в отеле B&B, а не в палатке посреди поля, как было принято много лет назад. Да и возраст такой, что хипповать было неприлично. Собственно, я собирался навестить своего знакомого Ламу в буддийском монастыре, а остановился в Вудстоке, чтобы вспомнить ритмы молодости. Конечно я уже не встретил Джони Митчела, который более походил на Христа, чем на музыканта, но все же услышал струю мелодию:
We are stardust
We are golden
And we've got to get ourselves
Back to the garden
В 1969 году я заканчивал первый курс интитута, а полмиллиона свободных молодых людей, подпевали Бобу Дилану и намеревались вернуться в Райский сад при жизни. Травка.
Свечи согревали душу трепетом пламени. Желание вернуться молодость ещё не сформировалось, то возгоралось, то затихало. Мысли таяли, как воск, комната наполнялась могильной тишиной. Ночь заползала через приоткрытое окно. Наступило единение тишины дома и молчания души. Душа была в Вудстоке
We are stardust
Billion-year-old carbon
We are golden
Caught in the devil's bargain
And we've got to get ourselves
Back to the garden
Тишину нарушал только маятник, который шагал, как часовой и поблёскивал своими медными доспехами. Сквозь не задёрнутую штору проник свет звезды и задержался на хрустальной вазе, которая вспыхнула искрами, как костёр. Прощальный костер моей юности.