Глава 4. Мюнхен. Бесснежно и одиноко
В Мюнхене я остановился в отеле «Hilton» и по обыкновению направился в бассейн. Ощущая прохладу воды, сконцентрировался на энергичных движениях. Вдох-выдох, вдох-выдох. Сейчас я был одинок и нем, как большая рыба, затерявшаяся в мировом океане.
Находясь дома и обдумывая предстоящую поездку, я решил, что обязательно побываю в «Deutsches Museum». Это самый большой музей достижений естествознания и техники в мире. Каждый из нас нашел бы там что-то интересное для себя: химия и воздухоплавание, кареты и велосипеды, машины и мосты, бумага, металлы и еще многое другое. Экспонаты можно трогать руками, крутить, нажимать кнопки. Механизмы здесь не бездействуют: что-то кружится, жужжит, движется. Естественно, этот музей привлекал меня, как человека пытливого, обладающего инженерным мышлением и хорошим знанием истории. Туда я и направлялся сейчас по тихим улицам Мюнхена. Был февраль. Улицы были чисты и безжизненны. На мгновение мне показалось, что я один, забытый богом в этом унылом немецком городе.
Мои мысли нарушила девушка, которая появилась, как по волшебству, оживляя картинку. Она ехала на велосипеде в тончайших колготочках и туфельках. Это было очень удивительно, как будто бы она случайно попала сюда из другого спектакля, где теплый май, машут лапами романтично цветущие каштаны и призывает к танцу милый уличный оркестрик. Почудилось, что незнакомка спешит станцевать со мной прямо здесь и сейчас, чтобы стало теплее. Через мгновение видение прошло, девушка умчалась играть свой спектакль на другой сцене. А я остался один.
Я спешил добраться до музея. Было холодно и тоскливо. Музей находился на острове. Вокруг текла река Изар, воды которой плотного изумрудного цвета отражали безрадостное скучающее небо. В моем распоряжении было немного времени. Знаю по опыту, что человек, который проводит в музее или галерее больше двух часов, уже не способен наслаждаться увиденным. Он начинает страдать, мужественно обхаживая уставшими ногами залы, уже не отличает одного экспоната от другого и подсознательно ищет, где же выход. Поэтому я решил сузить круг: осмотреть биологию, горную промышленность, мосты и, безусловно, меня интересовала бумага.
Уже много лет я занимаюсь тем, что делаю бумагу на крупном заводе. Этот продукт, который был изобретен еще в древнем Китае, очень необходим людям. Я много чего интересного мог бы рассказать об этом сам. Общий смысл процесса изготовления бумаги, поверьте мне, кардинально не поменялся за две тысячи лет с момента ее изобретения. Совершенствовалась только техника. Бумага, пришедшая когда-то на смену глиняным табличкам и звериным шкурам, изменила жизнь людей, и теперь, я думаю, человечество уже никогда не откажет себе в удовольствии ею пользоваться. Бумага является одним из критериев цивилизованности общества. Мне было интересно посмотреть экспозицию мюнхенского музея, рассказывающую историю бумажной промышленности.
Начал я с биологии, потом осмотрел экспозицию по горному делу. Сегодня прогулка по музею была не так азартна, как обычно. Возможно, потому что у меня не было собеседницы, с которой я мог бы обсудить увиденное. Самая лучшая моя попутчица – это жена. С ней мы много путешествовали по миру. Это человек, очень увлечённый естествознанием, интересный собеседник и так же, как я, любит каждый раз по-новому открывать мир. Но сегодня моего самого лучшего спутника не было в этой деловой поездке. Поэтому оставалось одному идти к цели в поисках экспозиции, посвященной мостам.
Здесь можно было не только узнать многое об их строительстве, но и сделать свою конструкцию из блоков. Я решил построить свой мост, ожидал, что мне с легкостью удастся собрать этот конструктор. Я быстро собрал начало и конец моста, но вот среднюю часть мне никак не удавалось закрепить, ведь приходилось придерживать конструкцию двумя руками и прикреплять новые элементы. Одновременно держать блоки и строить одному оказалось достаточно сложно. Тут я обратил внимание, что за мной наблюдает девушка. Она подошла и мы заговорили. Видимо, ей тоже было одиноко в огромном пустом музее. Я спросил ее по-немецки, знает ли она, как достроить этот мост. Тогда она стала помогать мне, и вдвоем мы смогли быстро собрать конструкцию. Мы разговорились, познакомились. Девушку звали Аделина. Она была студенткой, будущим проектировщиком мостов, и специально приехала в музей из соседнего города, чтобы изучать историю мостостроения. Времени у меня оставалось немного, поэтому я спешил осмотреть экспозицию бумажной промышленности. Аделина вызвалась меня проводить, чтобы я не плутал по залам. А я с удовольствием начал рассказывать ей о производстве бумаги.
Мы с Аделиной дошли до нужной экспозиции. Я рассказывал ей о своей бумажной стране - о нашем заводе. Кое-что объяснял жестами. Аделина заинтересованно слушала и пыталась помочь мне, подсказывая немецкие слова. Музей предлагал нам смоделировать процесс производства бумаги: растереть волокно в каменной ступке, показывал маленькую бумагоделательную машину величиной со стол. Эта уменьшенная копия наших промышленных бумагоделательных гигантов была сделана почти так же, с единственной разницей: напорный ящичек, сеточный столик не имели продолжения в виде сушильной части, батареи, после которой наша бумага выходит на накат уже готовой. Бумагу раньше сушили естественным способом: нарезали на листы и закрепляли на прищепками на веревку. Лучи солнца и ветер медленно, но верно, делали свое дело. Так и сейчас продолжают сушить бумагу в Индии. Я видел это в одной из командировок, побывав на маленьком заводике, где полностью ручной труд и бумагу делают из обрезков хлопковой ткани. Обо всем этом я рассказывал Аделине на немецком языке. В какой-то момент я понял, что Аделина оказалась интересна мне только тем, что это была реальная возможность попрактиковаться в немецком языке. Никакой общности между нами не возникло, поэтому я без сожаления распрощался с девушкой и поспешил в гостиницу.
(продолжение следует)