Евлогий

Путь к вере

Праведный Евлогий Странноприимец жил в IV веке в Фиваиде. Он нес подвиг служения странникам… У него в руке был фонарь, с которым он ходил по улицам, ища странных, и вводил их в дом свой. Странникам он умывал ноги и предлагал трапезу… Отечник святителя Игнатия (Брянчанинова)

К вере приходят по-разному. Одни получают религиозное воспитание в детстве в семьях, другие ‒ через долгие мучительные размышления о смысле жизни, чтение духовной литературы. Иных «заставляют» поверить в Бога утраты родных и близких. Однако сам по себе приход к вере ‒ это всего лишь начало непростого тернистого пути ко спасению, на котором встречается множество искушений, скорбей, непростых жизненных ситуаций. Но в то же время порой ясно ощущается присутствие и помощь Божия, подающая надежду, духовные силы и уверенность в правильности выбранного пути. У каждого верующего человека, особенно «со стажем», есть своя, образно говоря, история прихода к вере, которая может быть назидательной и душеполезной для очень многих.

Недавно автору этих строк довелось услышать необычный рассказ прихожанина одного из подмосковных храмов, ученого-лесовода Сергея, о его приходе к вере и воцерковлении. Речь шла о событии, которое перевернуло все его мирское мировоззрение и заставило обратиться к Богу. Случилось это, когда церковная жизнь в нашей стране только начала возрождаться. Я записал упомянутое повествование и предлагаю его читателю с небольшими редакторскими правками. Фамилию рассказчик просил не упоминать.

Итак, все по порядку.

Повествование ведется от первого лица.

В начале 90-х в расцвете лет и творческих сил неожиданно почил мой родной дядя, известный российский экономист. Он скончался от полученных травм в результате дорожного происшествия. Накануне его похорон мне приснился весьма странный сон, удивительно яркий и впечатляющий. Будто какая-то неведомая сила стремительно вырвала меня из земного бытия и вознесла куда-то в запредельную высь. Запечатлелись захватывающая дух высота и необычный непередаваемый словами цвет неба. Что было там, в неземной ипостаси, память не сохранила. Затем я снова оказался на земле и увидел спускающийся с неба свиток, как в древности писали на папирусе, и мне вроде бы нужно его прочитать. Осторожно развернув послание, обратил внимание, что весь текст написан не буквами, а какими-то невообразимыми иероглифами, которых раньше никогда не видел. «Как же я смогу все это прочитать?» ‒ промелькнуло у меня в голове. Едва так помыслил, как вдруг ясно услышал голос: «Евлогий, Евлогий…». Проснувшись и недоумевая, что бы все это значило, я поведал родственникам о странном сновидении и начал их расспрашивать, не слышали ли они имени Евлогий. Но никто ничего ответить не смог. После того, как покойного проводили в последний путь, упомянутое имя не выходило у меня из головы. Пытаясь где-либо отыскать сведения о нем, я начал просматривать энциклопедии и словари, опрашивать друзей и знакомых. Но поиски мои оказались бесплодными. Нигде я этого имени не нашел. Православных энциклопедий и словарей тогда еще не издавали, а все мои друзья и знакомые были людьми невоцерковленными. Со временем, за обычными житейскими заботами мой запал и стремление начали понемногу угасать. Мало ли что может присниться? Но вот однажды в церковной лавке я купил православный календарь на текущий год. Внимательно просматривая страницы, мой взгляд невольно остановился на той дате, когда дядя скончался. Случилось это 10 мая. Каково же было мое изумление, когда в списке святых на этот день значилось имя праведного Евлогия Странноприимца! При первом же посещении церкви я рассказал священнику об этом случае. Батюшка, внимательно выслушав меня, сказал, что снам верить нельзя, но иногда они посылаются Богом для нашего вразумления. Видимо, в этот день праведный Евлогий был ходатаем пред Богом за души умерших, и ему нужно молиться об упокоении души моего дяди.

Назидание батюшки я воспринял как волю свыше и стал долго и усердно молиться. Затрудняюсь сказать, сколько так продолжалось. Но в какой-то момент вдруг почувствовал, что вера моя ослабевает и молитва «не идет». Появились нелепые помыслы, сомнения в нужности молитвенного труда. Однажды, среди ночи, я проснулся и почувствовал необыкновенное состояние тишины и покоя. Сон куда-то улетучился. За окнами от легкого ветерка едва шевелились силуэты деревьев, вырисовывая на стенах комнаты под светом луны причудливые тени. Вдруг в углу напротив меня возле самого окна появились какие-то странные светящиеся кружочки. Их было семь или восемь. Кружочки выстроились в ряд и начали медленно двигаться в мою сторону. И вот они приблизились и застыли, примерно в метре от меня. Величиной они были с нынешнюю 50-копеечную монету. Никакого страха я не испытывал, лишь с любопытством старался рассмотреть их содержимое. Высвечивалось нечто наподобие зародыша внутри незрелого плода, если смотреть на свет. И вдруг отчетливо послышались грозные человеческие голоса. Кружочки «начали» неистово материться и угрожать расправой. Казалось, в мгновение ока я оказался среди подвыпившей разъяренной хулиганской компании. Что же такое происходит?.. Не успел поразмыслить и перевести дыхание, как кружочки вошли в меня. И тут я испытал такие душевные муки, которые невозможно описать. Сколько времени так продолжалось, не могу даже предположить. Когда почувствовал некоторое облегчение, светящиеся кружочки снова появились над моей головой, снова послышались угрозы и обещания, что они еще вернутся. Придя в себя, я встал на молитву и поблагодарил Бога за вразумление.

В те мгновения я отчетливо осознал, что душа, находясь в теле, имеет свое особое бытие, которое продолжается и после физической смерти человека, и мучения действительно могут быть бесконечными. Враждебный духовный мир, о котором пишут в священных книгах, ни где-то за горами, он совсем рядом с нами или даже внутри нас. Идет борьба за человеческие души, которую мы по причине греховной предрасположенности обычно не замечаем.

В книге «У Троицы окрыленные» архимандрита Тихона Агрикова имеются такие слова: «Духовная жизнь ‒ сугубо опасна». Опасность заключается в том, что, увлекшись молитвенным подвигом, человек может впасть в бесовскую прелесть и душевно повредиться. Поэтому, как наставляют святые отцы, необходимо учиться духовному трезвению (хранению сердца и ума), которое есть наука из наук.

Многие годы я не решался об упомянутом случае никому говорить, кроме как священнику на исповеди...

Мой дядя имел ученую степень доктора экономических наук и до перестройки занимал важный пост в СЭВе (Совете экономической взаимопомощи). В советское время эта организация развивала торговые и экономические отношения между тогдашними социалистическими странами. После ее закрытия работал научным консультантом. Крещен был в детстве, но в загробную жизнь не верил. Считал, что после смерти мы можем встретиться лишь в качестве элементов таблицы Менделеева. Эпизодически мы спорили, но глубоко этой темы не касались.

Дядя был младшим в семье. Родился он в 1929 г. в российской глубинке, в деревне Вилки Орловской губернии Брянского уезда. О том, как он появился на свет, рассказывал когда-то мой дед. Ко времени его рождения в семье уже было шестеро детей. Один ребенок умер во младенчестве. Хозяйство вели тогда полностью натуральное. И взрослые, и дети пребывали в трудах с раннего утра до позднего вечера. Обрабатывали и засевали поля. Каждая семья имела свой земельный участок, надел. Выращивали пшеницу, рожь, лен, картофель, коноплю и другие культуры. Держали, конечно, и живность: коров, лошадей, овец, кур, гусей. Изо льна и конопли делали пряжу, затем ткали холсты, отбеливали на солнце и из них шили легкую повседневную одежду: мужские и женские длинные рубахи и женские платья, из шерсти ‒ поневы. Драли лыко и плели лапти. Все деревенские ходили в лаптях. Электричество в деревне отсутствовало. Для освещения использовали керосиновые лампы и жгли лучину. Было это еще до коллективизации. Полов в большинстве изб не имелось. Весь домашний скарб и самодельные сколоченные из досок шкафы стояли прямо на земле. Морозы зимой были лютые, и по этой причине некоторую живность держали прямо в избах, в специальном загоне, отделенном жердями.

Как-то ранним весенним утром дети проснулись и услышали, что на печке кто-то то ли мяукает, то ли плачет, и разглядели там маленький сверточек. Мать занималась в это время привычными делами: готовила еду, подкладывала дровишки в огонь, кормила скотину. Кто-то из старших детей с удивлением спросил: «Мам, а кто там у нас на печке?..» Мать, улыбаясь, ответила: «У нас прибавление. Братик у вас родился». Все с удивлением переглянулись, не зная, что сказать. Никто даже не подозревал, что мать была беременна, и когда этот сверточек появился на свет, было для всех большой загадкой. Как рассказывал дедушка, родился младший ребенок поздно ночью. Все произошло без свидетелей. Роженица сама у себя приняла роды. Завязала и обработала новорожденному пупок. В общем, все, что нужно, сделала сама и к утру уже занялась привычными хозяйственными делами.

В этом тогда не было ничего удивительного. Так жили и трудились в деревнях и селах и рожали детей наши прабабушки и прапрабабушки с незапамятных времен: ни «скорой», ни роддомов, ни врачей…

В девятилетнем возрасте мальчика постигло несчастье. Он где-то нашел капсюль от снаряда и попытался долотом извлечь из него взрывчатое вещество. Произошел взрыв, и ему сильно повредило левую руку. Была большая потеря крови. Хотели везти к врачу в город, но местный фельдшер отсоветовал. Сказал, что по дороге может начаться гангрена и тогда мальчик наверняка умрет. Срочно нужно ампутировать руку. Отец мальчика, то есть мой дед, поразмыслив, дал согласие. Обезболивающих не было. Принесли стакан первача и заставили отрока выпить. Затем пилой отпилили ему кисть и рану прижгли раскаленным в печи долотом. Так он в девять лет стал инвалидом. В деревнях таких дразнили сухорукими, и была им одна перспектива: всю жизнь пасти скотину. И отрок тогда в сердцах решил, назло горькой судьбе, во что бы то ни стало выучиться и получить хорошую профессию. После завершения учебы в средней школе окончил бухгалтерские курсы, а затем решил ехать в Москву поступать в МГУ. Время было послевоенное. Преодолев все трудности, поступил на факультет иностранных языков и окончил его с отличием, затем окончил еще и экономический факультет. Работал во многих странах, писал книги, но к Богу так и не пришел.

Рождение и смерть человека ‒ великая тайна. Господь освящает всякого человека, входящего в мир. И любит свое создание больше матери и отца. Так сказано в святых книгах.

Я часто задавался вопросом: какова же загробная участь тех наших сродников и ближних, кто ушел из этого мира без покаяния и напутствия Матери Церкви и которые нам так дороги? И как мне кажется, ответ нашел у преподобного Серафима Саровского, который говорил: «Спасись сам и вокруг тебя спасутся тысячи». Это значит, спасаясь, мы спасаем и своих родных, и близких ‒ не только живых, но и усопших. Спасение же, как учили святые отцы, совершается между страхом и надеждой.