Жизнь там, в большом мире, где у учительницы Виктории Степановны, недавней выпускницы педагогического вуза, была работа и посторонние люди, стала почти невыносимой, зато дома, в их маленьким мирке, было светлое, нежное счастье двух влюблённых людей, чувства которых в скором времени должны были стать в этом мире осязаемыми.
На втором месяце беременности, в самом его начале, история с женой Андрея, разбивающей камнями окна соперницы, повторилась. Андрей после этого забрал свои вещи, поговорил с заплаканными и ничего не понимающими детьми и съехал к матери. Его жена потеряла всякий покой и караулила Вику и около дома, и около школы, обещая всё, что может обещать потерявшая контроль над ситуацией и над собой женщина.
Андрей сначала как будто бы не обращал внимания, но атаки жены на Вику, а после и тех в деревне, кто считал учительницу разлучницей, оказалось трудно выдерживать спокойно, а именно спокойствие в её ситуации и было сейчас необходимо.
Они решили съехаться и жить вместе. Андрей постоянно общался с детьми и старался объяснить им, что происходящее - только их с мамой жизнь и что любить он их меньше не будет. Дети не верили и перестали с ним разговаривать. Вечерами, сидя на кухне или в зале на диване, Андрей и Вика говорили обо всё на свете как люди, которым на двоих было мало и мира, и жизни. Говорили, успокаивали друг друга и мечтали о том, как там, за стенами этого дома, тоже будет мир, пусть и после такой долгой войны.
Когда Вика ушла в декретный отпуск, Андрей снял для неё квартиру в районном центре и ездил туда по выходным. Сам он перебраться быстро туда не смог: перевестись на работе не получилось, в городе не было вакантных мест. Увольняться он не решился: доход в ближайшее время ни в коем случае нельзя было терять, а в идеале нужно было суметь зарабатывать ещё больше.
Как то вечером он зашёл к детям в дом, где раньше жил и где теперь они остались с матерью. Жена сидела на кухне и тихо, без истерик плакала.
"Ты прости, - начал он, но тут же осёкся. - я всё понимаю, что натворил. И не хотел, чтобы тебе было больно, но мы давно стали как чужие, Вика здесь ни при чём".
Жена кивнула.
"Скажи ей, пусть потом сюда приезжает, если хочет, я не буду больше ничего делать и подругам запрещу. Детей настраивать тоже не собираюсь. Они тебя любят и очень переживают", - она отвернулась.
Так Андрей стал приходить в свой бывший дом почти каждый вечер. Через неделю, чтобы дети начали разговаривать с отцом, жена приготовила ужин и усадила всех за стол, как это было раньше. Дочка закрыла глаза ладошками.
"Мы вас любим, - тихо сказала мать. - Ешьте".
Андрею каждый вечер было больно и стыдно на неё смотреть. Как он раньше не замечал, что она так старается для семьи? Да, про усталость она не говорила, но он мог бы заметить. И как-то вечером он на прощание обнял её. Ещё через вечер - поцеловал, как будто какая-то сила стёрла из его памяти на эти несколько минут женщину, которая вот-вот должна была родить ему ребёнка. В город он больше не рвался.
Говорить Вике про то, что вернулся в семью, он боялся. Всё так же ездил на выходные, нянчился с дочкой, покупал ей одежду, подарки и всё, что было нужно, но Вику перестал обнимать, и она всё поняла. Как-то вечером, когда дочери был год, она усадила его на кухне и попросила быть честным. Пришлось всё рассказать: что запутался, что её с ребёнком не бросит, что не смог уйти из семьи. Вика долго молчала. Потом попросила приезжать пореже и заплакала.
Спустя три года после этого она вышла замуж. У неё растёт красавица дочь и сын от мужа, хотят третьего. Мальчик это будет или девочка, им всё равно. В посёлок она больше не возвращалась.