101. История происхождения многонационального народа российского. Часть 4.

Дорогие друзья!

10 ноября 2024 года вышел в свет первый том моей 4-х томной книги "История происхождения многонационального народа российского". Он охватывает период с момента возникновения Хомо сапиенс и до прихода предков многих россиян к берегам Финского залива примерно 5400 лет назад, когда они образовали культуру "тысяч кораблей". Книгу можно приобрести непосредственно в московском издательстве "Академический проект" (1220 руб.) или в OZON (1400 руб.). Первые 40 страниц первого тома посвящены доказательству внешнего воздействия на ДНК Хомо сапиенс примерно 88-68 тысяч лет назад, которое произошло одновременно на территории Африки и Индии.

Предлагаю вам ознакомиться с главой 4 моей новой книги. Вот некоторые её строки.

В предыдущих главах нам удалось восстановить примерную историю жизни наших общих предков, начиная с 375000 л.н., когда возникла У-хромосомная семья A и началась история самой первой семьи Homo sapiens, и кончая 47500 л.н., когда в рядах Homo sapiens появился самый первый представитель младшей У-хромосомной семьи K. За этот многотысячелетний период наши предки проделали очень сложный жизненный путь вначале по территории Африки, а затем и по территории Азии.

В центре Индостана они появились около 80000 л.н. Всё было бы ничего, но через 12500 л.н., примерно 68500 л.н. им пришлось стать свидетелями страшной катастрофы планетарного масштаба. Почти все наши предки тогда погибли. Спастись удалось лишь единицам. В конечном итоге примерно 68000 л.н. часть из них оказалась на севере нынешнего Пакистана в Пенджабе (Пятиречье) в составе племён так называемой Соанской археологической культуры (Пережиточный этап). Здесь они в течение долгих 6000 лет едва-едва сводили концы с концами и проходили так называемое «бутылочное» горлышко.

Согласно информации археологов, примерно 60000 л.н. соанские традиции обработки камня стали медленно появляться к северу от Пенджаба – в Таджикистане; на востоке от Пенджаба – в Кашмире; на юге от Пенджаба – в Центральной Индии и даже далеко на юге – на острове Цейлон. Эта информация показывает, что к тому времени племя наших предков уже могло достичь оптимального размера и стало разделяться на отдельные патриархальные роды, младшие У-хромосомные семьи. Прежде всего это были самые первые члены У-хромосомных семей G и H, которые окончательно сложились примерно 48500 л.н. Затем, когда прошло ещё около 1300 лет, примерно 47200 л.н. в У-хромосомной семье IJK появились самые первые члены семьи IJ и тогда же родился РодK, то есть первопредок У-хромосомной семьи K.

В настоящее время его прямые потомки по мужской линии живут на всех материках нашей планеты. Их общее число составляет несколько миллиардов человек. Среди русских людей члены этой огромной семьи составляют около 73,8%.

В этой главе мы попробуем вместе определить, что могло происходить в Пенджабе и, в частности, в У-хромосомной семье K после рождения нашего удивительного первопредка. Для этой цели можно прежде всего опять использовать возможности такой науки, как ДНК-генеалогия.

Вначале изучим те процессы, которые происходили в то время непосредственно в мужской У-хромосоме семьи K (см. рис. 1).

Согласно этому генеалогическому древу компании YFull, через 1800 лет или примерно 45400 л.н. эта У-хромосомная семья двенадцатого уровня или колена K разделилась на младшие У-хромосомные тринадцатого уровня K*, LT и K2. Позднее, а именно 42600 л.н. семья LT разделилась, в свою очередь, на младшие семьи четырнадцатого уровня L и T. А что касается семьи K2, то она практически сразу, то есть ещё 45400 л.н. разделилась на младшие семьи четырнадцатого уровня K2b, K2c, K2d и M2308. Примерно 44300 л.н. семья K2b разделилась на младшие семьи пятнадцатого уровня K2b1 и Р.

Всем этим процессам способствовали вначале рост численности рода, а потом уже и самостоятельного племени K, разделение его вновь и вновь на различные роды и семейства, которые могли расходиться в разные стороны в поисках новых мест обитания для сбора даров природы и охоты на диких животных. По этой причине в Y-хромосомах как раз и возникали всё новые и новые мутации, в том числе и необратимые (снипы). Если бы роды и семейства продолжали оставаться на одном и том же месте, то скорость появления подобных мутаций (снипов) была бы гораздо ниже. В таком случае и деление У-хромосомной семьи K происходило бы совсем иначе и медленнее. Если же исходить из фактических процессов, происходящих тогда в У-хромосомах членов семьи K, то с их помощью можно осторожно восстанавливать примерное передвижение этих членов во времени и пространстве.

Как уже было показано выше, примерно 60000 л.н. носители соанской культуры начинают появляться на севере – в Таджикистане; на востоке от Пенджаба – в Кашмире; на юге от Пенджаба – в Центральной Индии и даже далеко на юге – на острове Цейлон. Поэтому при движении именно в этих направлениях и могли возникать младшие У-хромосомные семьи большой семьи K. В качестве доказательства можно привести тот факт, что самые древние ископаемые костные останки члена семьи K2-M2308* были найдены не в Пенджабе, а в Сибири в устье реки Ишим. Их возраст составляет примерно 45000 лет.

Все выше описанные события в У-хромосомной семье K можно представить в табличной форме (см. табл. 1).

В настоящее время непосредственные члены реликтовой У-хромосомной семьи K встречаются очень редко и в совершенно различных местах. Например, есть таковые в Норвегии и Швеции, у отдельных аборигенов Австралии и Америки, в Папуа-Новой Гвинее и на островах Тихого океана, например, в Меланезии. Члены такой младшей семьи, как K2-M28299, проживают в настоящее время в Пакистане, Индии (штаты Malayalam и Andhra-Pradesh, в племени telugu) и в Сингапуре (см. рис. 2).

Младшая У-хромосомная семья L возникла среди членов родительской семьи K примерно 42600 л.н. При этом невозвратные мутации (снипы) у членов этой семьи в период 42600-23100 л.н. возникали в среднем один раз в 86 лет или один раз через 3-4 поколения. Согласно карты Википедии, наибольшая концентрация семьи L наблюдается в верховьях реки Инд возле Гималайских гор (см. рис. 3). Где конкретно мог родиться первопредок этого племени L, до сих пор не было известно, но если исходить из наибольшей концентрации проживания основной массы его потомков, то это могло произойти, скорее всего, в Гималаях. А эти высоченные горы планеты являются наилучшим местом, где человек мог пережить страшную катастрофу, которая произошла на Земле около 68500 л.н.

Другие члены семьи L проживают в настоящее время в разных странах на разных материках: в Бразилии, на Кубе, в Британии, Норвегии, Швеции, Марокко, Италии, Словении, Австрии, Польше, России (Пензенская область, Краснодарский край, Дагестан, Чечня, Ингушетия), на Украине, в Молдавии, Турции, на Кипре, в Ливане, Сирии, Израиле, Египте, Аравии, Омане, ОАЕ, Катаре, Бахрейне, Кувейте, Ираке, Армении, Азербайджане, Афганистане, Таджикистане, Киргизии (ископаемый), Пакистане, Индии, Бангладеш, Шри Ланка, Сингапуре и Китае. Среди русских людей удельный вес членов семьи L составляет всего 0,4%.

Точно также широко расселились по материкам и члены родственной младшей семьи T. Они проживают в настоящее время: в Колумбии, Мексике, на Кубе, в Пуэрто-Рико, Кабо Верде, Марокко, Ирландии, Британии, Швеции, Нидерландах, Германии, Португалии, Испании, Италии, Алжире, Тунисе, Ливии, Албании, Хорватии, Греции, Румынии, Венгрии, Чехии, Польше, Литве, Белоруссии, на Украине, в России (Брянская, Нижегородская области, Татарстан), Турции, Ливане, Израиле, Сирии, Иордании, Египте, Судане, Эритрее, Сомали, Чаде, Аравии, Йемене, Омане, ОАЕ, Катаре, Бахрейне, Кувейте, Ираке, Иране, Армении, Азербайджане и Китае. При этом невозвратные мутации (снипы) у членов этой семьи в период 42600-26100 л.н. происходили в среднем один раз в 79 лет или один раз через каждые 3 поколения.

Согласно карты Википедии (см. рис. 4), члены семьи T чаще всего встречаются сегодня в Восточной Африке на территории Эфиопии и Сомали.

Хотя проект гаплогруппы T американской компании FTDNA даёт совершенно иные результаты: из 734 членов проекта 153 человека проживает в Саудовской Аравии, в ОАЭ – 56 человек, в Италии – 40, в Турции – 36, в Германии – 35, в Кувейте – 33, в Испании и Англии – по 28, в России и на Украине – по 18 (все евреи).

Где конкретно мог родиться первопредок семьи T, тоже до сих пор не было известно, но если исходить из мест проживания основной массы его потомков (с учётом карты и проекта), то это могло произойти или на территории Восточной Африки, или на Аравийском полуострове, то есть к западу от Пенджаба. В то же время среди русских людей удельный вес членов семьи T составляет примерно 0,7%.

Примерно 41500 л.н. у одного из членов семьи К в каком-то неизвестном месте родился первопредок У-хромосомной семьи NO. Среди русских людей удельный вес членов этой семьи составляет достаточно много, примерно 18,4%. Всего для возникновения всех выше перечисленных младших семей потребовалось примерно 47200-41500=5700 лет или 57 веков.

Почти сразу же при образовании семьи K2b1, которая возникла примерно 44300 л.н., появились две младшие семьи M и S (см. выше рис.1). Среди отдельных народов России членов этих семей нет совсем. Ведь члены семьи M проживают сегодня в основном среди папуасов Индонезии и Папуа-Новой Гвинеи (см. рис. 5). Вряд ли первопредок этих папуасов мог 44300 л.н. родиться в Западной Сибири. Скорее всего, он родился где-то между Пенджабом и Папуа-Новой Гвинеей.

Надо также обязательно учесть, что в семье M за 33500 лет своего существования произошло всего 8 невозвратных мутаций (снипов). То есть в среднем каждая такая мутация возникала примерно один раз в 4188 лет. Эти уникальные цифры показывают, что члены этой семьи за прошедшие 33500 лет жили практически на одном и том же месте и имели очень маленькую численность. Поэтому мутации здесь происходили очень медленно.

Члены родственной семьи S проживают сегодня в основном тоже среди папуасов Новой Гвинеи, но большей частью в горах (см. рис. 6), а также в Малайзии и Австралии. Это очень далеко от берегов Ишима и Иртыша. Вряд ли первопредок этих папуасов мог 44300 л.н. родиться в Западной Сибири. Скорее всего, он мог родиться тоже где-то между Пенджабом и Новой Гвинеей.

Что касается другой младшей У-хромосомной семьи P, то в ней события развивались следующим образом (см. рис 7).

Вначале эта семья разделилась на две младшие семьи P* и М1651. При этом член семьи P* обнаружен сегодня в Малайзии. В свою очередь семья M1651 разделилась на младшие семьи V1651*, BY49600 и M1254. При этом члены семьи BY49600 обнаружены сегодня на Филиппинах. В семье M1254 возникло 26 невозвратных мутаций (снипов), и она разделилась на две младшие семьи M1254* и P337. При этом ископаемые останки члена семьи M1254* обнаружены в Индии (Hist Andaman). В семье P337 возникло 78 невозвратных мутаций (снипов), и она разделилась на младшие семьи P337* и P284. При этом костные останки членов этих двух семей найдены далеко от Пенджаба на севере Якутии в районе посёлка Кулар на берегу реки Яна (см. рис.8). Их возраст составляет примерно 31630 л.н.

И, наконец, младшие У-хромосомные семьи Q и R возникли приблизительно 30700 л.н. Все выше описанные процессы, происходящие в хромосомых младших семей M, S и P, можно опять показать в табличной форме (см. табл. 2).

Западная Сибирь и ПенджабСогласно генеалогическому древу компании YFull (см. рис. 7) и таблицы 2 получается, что некоторые члены младшей У-хромосомной семьи P, покидая Пенджаб, уже 31630 л.н. оказались на севере Якутии. Другие члены этой же семьи выявлены сегодня в противоположной от Пенджаба стороне в Индийском океане на Андаманских островах, в Малайзии, Сингапуре, на Филиппинах, в Папуа-Новой Гвинее и Австралии.

Как было уже сказано выше, самая древняя кость современного человека Homo sapiens, относящегося к семье K, была найдена в Западной Сибири при слиянии рек Ишима и Иртыша близ села Усть-Ишим (см. рис. 9).

Это в России на севере Омской области. Первоначально палеогенетики определили, что Y-хромосома человека из Усть-Ишима имела мутацию K2-M526. Но в 2016 году они же уточнили, что усть-ишимец имеет более позднюю мутацию K-M2308*. Этот сибиряк родился около 45000 (47480-42560) л.н. или через 2200 лет после Рода K. Примерно через 700 лет уже после рождения сибиряка могли родиться первопредки родов P, S и M. Общим прародителем всех этих первопредков мог быть член семьи K2b. Где он родился и жил, пока было неизвестно. Зато известно, где в настоящее время живут все его потомки.

Так потомки семьи P проживают сегодня прежде всего в Южной Азии, хотя иногда встречаются они и среди коренных жителей Сибири и Дальнего Востока, а также иногда даже среди американских индейцев. Если исходить из основных мест проживания потомков выше названных родов P, S и M, то их общий предок, носитель субклада K2b, мог жить, скорее всего, где-то в районе Пенджаба.

С другой стороны, некоторая часть членов семьи K-M2335, сородичей выше названного усть-ишимца, со временем могла превратиться в членов младших семей K-Y28299, K-Y28299* и K-Y28301. А все они сегодня проживают в основном в Индии (см. рис. 10).

Вряд ли члены этих семей вернулись с берегов Иртыша обратно на территорию Индии. Скорее всего, наоборот, это предки усть-ишимских охотников могли уйти из Индии в Западную Сибирь. Но выходит, что не все члены семьи могли покинуть Индию, некоторые остались на месте. Именно от таковых, вероятно, и произошли выше указанные младшие семьи.

Получается, что общий предок членов семьи K2b и усть-ишимского члена семьи K-M2308*, в свою очередь являющийся членом родительской семьи K2, мог жить, скорее всего, тоже не в Западной Сибири или южнее в Казахстане, а на территории всё той же Индии или в Пенджабе. С другой стороны, согласно компании YFull, семья K-M2335 якобы возникла примерно 45400 л.н., а возраст усть-ишимского охотника, обладателя этого же субклада, составляет примерно 45000 лет.

Прошло ещё примерно 1700 лет после рождения выше упомянутого младшего представителя племени K в Западной Сибири и 42600 л.н. родились первопредки родов L и T. Вероятно, они гораздо позже, чем члены семей P, S и M, покинули землю общих предков.

В те годы в верховьях реки Инд в Пенджабе на плато Потхохар, то есть как раз в том месте, где ныне наблюдается самая высокая концентрация носителей субклада (гаплогруппы) L, существовала так называемая Соанская археологическая культура. По словам археологов, Соанская фаза начинается во втором гималайском интергляциале на финальном этапе, который сопровождался изменением технологии изготовления орудий из камня. Некоторые из которых были сделаны в технике Леваллуа (см. рис. 11).

Отщепы, изготовленные техникой Леваллуа, на стоянке Кзар-Акил (Ливан).

Затем соанские традиции появляются в соседнем Кашмире и далеко на юге, на острове Цейлон. Там возникает родственная Соану среднепалеолитическая культура Ратнапура (Самоцветов град). На этом же острове, в Батадома Лена, Белилена и Беллан Бенди Пелесса были найдены костные останки анатомически современных людей. Некоторые мужчины имели рост 174 см, а женщины – 166 см. Это значительно выше, чем средний рост современных жителей Шри-Ланки. Возраст этих останков примерно 28500 лет. Именно такие люди ещё 31000 л.н. начали заниматься изготовлением каменных инструментов в виде геометрических микролитов, тогда, как в Европе подобные изделия появились лишь около 12000 л.н. или на 19000 лет позднее.

Налицо одновременное существование на острове Цейлон двух разных физических типов людей. Согласно всем этим фактам археологов получается, что зарождение семейства K, а также одной из её младших семей L могло произойти в Пенджабе во времена существования Соанской культуры на «пережиточном» этапе. Уже оттуда различные члены семейства K могли направиться в разные стороны, в том числе на юг, то есть на остров Цейлон, а также на север, то есть на территорию Афганистана и Таджикистана. При этом можно ещё раз обратить особое внимание на сведения археологов о том, что одна часть соанского племени со временем оказалась на острове Цейлон. Этот факт можно трактовать как начало пути членов семейства K по направлению в Индонезию и в Новую Гвинею, где позднее и появились особые семьи S и M.

После того, как прошло ещё примерно 3500 лет после рождения усть-ишимского представителя семейства K, 41500 л.н. родился первопредок семьи NO. Потомки этой семьи в настоящее время, согласно карты Википедии, проживают в основном среди коренных жителей Дальнего Востока: монголов, китайцев, корейцев, японцев и др. (см. рис. 13)

Так у манси были обнаружены члены следующих семей: N1b (6%), N1c (16%), R1a1 (6%), I (4%), R1b (2%), а 66% неизвестны(?). Кроме семьи I все остальные относятся к семье K.

У хантов члены следующих семей: N1b (48%), N1c (38%), R1a1 (7%), Q (1%), G (1%), неизвестны 5%. Кроме семьи G все остальные относятся к семье K.

У северных хантов члены следующих семей: N1b (57%), Q1a3 (21%), R1a1 (14%), N1c1 (7%), и R1b1b2 (0,9%). Все они относятся к семье K.

У ненцев члены следующих семей: N1a2b-P43 (56,8%), N1a1-Tat (40,5%), R1a1 (5%), I (3%) и Q (1,4%). Всего получается 106,7%(?) Кроме семьи I все остальные относятся к семье K.

У коми члены следующих семей: R1a (33%), N3 (22,3%), R1b (16%), N2 (12,8%), I (5,3%). Как и у народа манси, кроме семьи I все остальные относятся к семье K.

У северных селькупов члены следующих семей: Q1a3 (66,4%), N1b (6,9%), R1a1 (19%), R1b (6,1%), С (1,5%). Кроме семьи C все остальные относятся к семье K.

У южных селькупов удельный вес семьи Q меньше и составляет около 40%.

У кетов на Енисее члены следующих семей: Q1a3 (84%), N1c1 (8%), N1b (4%), R1a1 (4%). Все относятся к семье K.

У нганасанов на Енисее члены следующих семей: N1b (92,1%), C (5%), неизвестны 2,9%. К семье K относятся только члены семьи N1b.

У эвенков члены следующих семей: C (67,7%), N1c (16,7%), Q (4,2%), N1b (3,1%), R1a1 (1%), неизвестны 7,3%. Кроме семьи C все остальные относятся к семье K.

Семья Q встречается также у северных алтайцев – 32%, у тувинцев – 14%, у хакасов – 4,8%, у южных алтайцев – 3,7%, у монголов – 2%.

Если судить по представленным здесь цифрам, хотя отдельные из них не согласуются друг с другом и вызывают недоумение, то можно сделать следующие выводы:

чем дальше на восток, тем выше удельный вес членов семьи C;

чем дальше на север и ближе к Енисею, тем выше удельный вес семьи Q;

появление членов семей I и G у коми, хантов и манси может быть связано с миграциями некоторых европейских племён в Западную Сибирь;

появление членов семьи R1a среди всех выше перечисленных народов, кроме нганасан, может быть связано с появлением на Крайнем Севере русских людей;

появление семьи R1b у коми, хантов, манси и селькупов может быть связано с влиянием тюркских народов.

Нигде у выше перечисленных народов Крайнего Севера члены семей NO, а также O не обнаружены. Есть только члены семьи N. Следовательно, карта Википедии о расселении членов семьи NO не соответствует действительности. Среди всех выше указанных народов нет непосредственных потомков усть-ишимских охотников, хотя эти народы проживают ближе всех к Усть-Ишиму. Учитывая места проживания нынешних потомков семьи NO и время образования этой семьи, можно предположить, что её первопредком мог быть какой-то сородич усть-ишимского, являющийся членом семьи K-M2335. Но этот сородич проживал не в Западной Сибири, а где-то намного южнее и восточнее, то ли на территории Восточного Казахстана, то ли ещё далее к востоку на территории Китая (см. ниже).

Со временем родительская семья NO разделилась на две младшие семьи: O и N. Первопредок семьи О родился примерно через 4700 лет после рождения первопредка семьи NO или 36800 л.н.

Большая часть её членов проживает сегодня на Дальнем Востоке и прежде всего на территории Китая (см. рис. 14). Это основное население этой страны.

Первопредок семьи N родился примерно в те же самые сроки. Сегодня его потомки проживают в основном на Крайнем Севере (см. рис. 15). Больше всего их удельный вес достигает среди якутов – 94%.

Поэтому общий предок семей N и O мог проживать где-то между Якутией и Китаем.

Как же могли предки усть-ишимских охотников от берегов реки Соан в Пенджабе добраться до берегов Иртыша в Западной Сибири? Начальным пунктом движения на карте, скорее всего, мог быть район города Равалпинди, расположенного как раз у берегов реки Соан. По данным археологов примерно 50000 л.н. Соанская культура достигает уже территории Таджикистана, поэтому от Равалпинди какие-то потомки соанских племён могли постепенно передвигаться на север в сторону Таджикистана пересекая Афганистан.

На северо-востоке Афганистана ранее, примерно 60000 л.н. возникло древнее стойбище Дарраи-кур, где были найдены каменные изделия «мустьерского облика». Здесь же был найден и обломок человеческого черепа.

Его гаплотип пока неизвестен. После Афганистана потомки соанского семейства могли достичь палеолитических стоянок в Вахшской долине: Дусти, Кара Бура (в районе посёлка Джиликуль) и Кухи-Пиез.

При этом стоянки Кара Бура и Кухи-Пиез как раз относятся к мустье-соан. Рельеф местности, изображённый на снимке со спутника, позволяет определить, каким примерно мог быть наиболее оптимальный и благоприятный пешеходный маршрут наших общих предков на пути из Пенджаба в Таджикистан, огибая Гималаи и Памир с левой стороны.

Медленно следуя далее на север уже по территории Таджикистана, Узбекистана и Киргизии, обходя Памир слева и пересекая Ферганскую долину, члены той же семьи могли оставить после себя новые палеолитические стоянки: Кайраккум, Ак-Джар, Тоссор и другие, которые относятся уже к культуре леваллуа-мустье.

При этом на стоянке Худжи, датируемой возрастом 42000 л.н., археологи нашли зуб, который по мнению А.А. Зубова и Э. Тринкауса принадлежал как раз архаичному Homo sapiens sapiens.

Оставив позади Среднюю Азию, древние охотники могли двигаться далее на север, огибая озеро Иссык-Куль опять же слева, уже по территории нынешнего Казахстана, где тоже были обнаружены стоянки культуры леваллуа-мустье: Капчагай (Капшагай), Хантау, Семизбуга и Актогай.

Если вслед за стадами диких животных древние охотники продолжали двигаться от Хантау (леваллуа-мустье) на север, то они могли огибать озеро Балхаш с левой стороны, направляясь к стоянкам Бурма (зубчатое мустье) и Семизбугу (леваллуа-мустье).

От стоянок Бурма и Семизбугу, расположенных в районе Караганды, далее путь древних охотников на север мог пролегать вдоль русла реки Ишим.

Примерный пешеходный путь от Бурмы к Усть-Ишиму – 1368 км. Общий пешеходный путь от Равалпинди до Усть-Ишима – 5238 км.

Племена древних охотников могли продолжать двигаться в Западной Сибири с юга на север из-за того, что также по мере таяния ледника продвигались стада мамонтов и других крупных животных.

Алтай

Отдельные представители огромной семьи К в лице членов младших семей Q и N обнаружены сегодня на территории Америки. Первых среди американских индейцев 95,15%, а вторых – 0,44%. Туда они могли попасть только из Сибири, двигаясь через Берингов пролив. Учитывая, что младшая семья Q возникла у одного из членов старшей семьи P, то древние усть-ишимские охотники, которые относились совершенно к другой семьи, не могли быть предками таких индейцев. Их предками могли быть какие-то другие охотники, которые могли быть членами семей P-PF5865 и K2-M526.

Практически одновременно с усть-ишимскими охотниками какие-то верхнепалеолитические охотники впервые появились и на территории Горного Алтая. Если среди них тоже были представители семьи K, то они должны были в каком-то незнакомом пока месте разойтись с предками усть-ишимских охотников. Таким местом, скорее всего, могло быть озеро Балхаш. Можно предположить, что предки алтайских охотников покинув озеро Иссык-Куль, ушли от него именно в восточном направлении, то есть к древним стоянкам Капшагай и Актогай. Можно ещё раз заметить, что и в Хантау, и в Семизбуга, и в Капшагае, и в Актогае применялась одна и та же технология изготовления каменных орудий леваллуа-мустье.

К северу от стоянки Актогай в районе Усть-Каменогорска была обнаружена следующая верхнепалеолитическая стоянка Шульбинка. Это небольшое древнее поселение располагалось на 40-метровой террасе правого берега реки Иртыш. Здесь были найдены 2,5 тысяч изделий, в том числе конусовидные, клиновидные, аморфные и неопределенных форм нуклеусы, значительное количество скребков, стамески, пластины, проколки.

Во втором стратиграфическом горизонте было обнаружено кострище диаметром более 1 м и погребение человека. При зачистке пола третьего горизонта зафиксировано 6 округлых тёмных пятен диаметром не более 15 см. По мнению археологов, это могли быть следы от столбов, служивших опорой для крыши жилища. Облик каменной индустрии позволяет отнести нижние слои данной стоянки к среднему и позднему палеолиту, а верхний слой – к неолиту.

Нужно учесть, что древняя стоянка Шульбинка находилась на берегу Иртыша, поэтому, теоретически, потомки местных охотников могли следовать за стадами диких животных, скорее всего, вдоль берегов Иртыша. Так они могли дойти и до Усть-Ишима. Однако археологи пока не могут подтвердить подобное движение. С другой стороны, если учесть рельеф окружающей местности, то наиболее благоприятным направлением последующего движения охотников от стоянки Шульбинка за стадами диких животных могло быть движение на северо-восток.

В её верховьях по ходу движения древних охотников появляется стоянка Усть-Канская пещера. Вторая река на пути – Ануй. В её верховьях появляются стоянки: Ануй I, II, III, Искра I, пещера Каминная, Кара-Бом, Солонешное I, Топольное I, Усть-Каракол I (37950-32250 л.н.), Усть-Мута I, Усть-Спайка I, II, и др.

В 4 км от села Ело была обнаружена стоянка Кара-Бом. Расположена она у подножия скалы в районе устья реки Семисарт при выходе её в долину реки Каерлык. Возраст стоянки 43000 лет. Она примерно на 2000 лет моложе Усть-Ишимской стоянки.

Здесь происходил переход от прежней технологии, представленной леваллуазскими нуклеусами для получения пластин и острий, к снятию заготовок с торцового нуклеуса. Набор орудий демонстрирует постоянное увеличение разнообразия и удельного веса орудий верхнепалеолитических типов на всём протяжении существования стоянки. Для индустрии стоянки Кара-Бом был прослежен широкий круг аналогий. Основными районами распространения индустрий, характеризовавшимися доминированием параллельной техники расщепления камня были также Алтае-Саянская область, Байкальская Сибирь и Северная Монголия. Хронологические рамки их существования укладываются в промежуток от 45000 до 25000 лет тому назад.

По мнению археологов, период, который начался около 50000-45000 лет тому назад, характеризуется тем, что «в широтном направлении от Леванта на восток, через Иранское нагорье (Кара-Камар), на северных склонах ТяньШаня и Алтае-Саянской горной области и существовала единая культурная зона, имевшая достаточно высокую степень коммуникационных связей и характеризовавшаяся общими ритмами культурно-исторического развития. Истоки их лежат в местных леваллуа-мустьерских комплексах, на основе которых в дальнейшем сформировались индустрии верхнего палеолита. Этим объясняются обширное территориальное распространение и большая степень сходства комплексов, относящихся к «карабомовскому пласту».

Эти строки археологов можно трактовать как возможную генетическую связь археологической культуры алтайских охотников с той культурой, которая существовала не только в Леванте и Иранском нагорье, но также и между этим нагорьем и Алтаем, то есть, например, в Пенджабе, Таджикистане, Узбекистане, Казахстане, в том числе в верховьях Иртыша.

Третья река на пути – Катунь. В её верховьях появляются стоянки: Бектемировская, пещера Бийке II, Кара-Тенеш, слой 3 (35000-30000 лет назад); Каратурук, Красная Гора, Соузга, Сростки, Тыткескень-8, расположенная вблизи села Еланда; Урожайная, Усть-Сема и Фоминская. В палеолитическом слое стоянки Кара-Тенеш (Куюс) было найдено 1297 предметов: широких каменных пластин и микропластин, нуклеусов, отщепов и др. Больше всего обнаружено осколков и чешуек (порядка 600 штук), но при этом всего 14 самодельных нуклеусов. Поэтому ученые сделали вывод о том, что стоянка была сезонной. Постоянные селища охотников могли находиться не в горных ущельях, а на равнине. литно-кристаллического роговика.

Четвёртая река – Бия. В её бассейне появляются стоянки: Малиновая горка, местонахождение Малый Иконостас, Озеро-Куреево и Сухаревская горка (Турачакский район).

Пятая река Томь и её приток Кондома. В их бассейне появились стоянки: Черемшанка, Чесноково, Тогул, Улус-I, Усть-Уксунай, Ильинка III, IV, Кузедеево VI, Старочервово и Салтымаково. Похожие объекты появились также на реке Мрассу и в бассейне реки Антроп: Тоз I, II, Кедровка и Калагол.

На Юго-Восточном Алтае известны редкие, в том числе многослойные стоянки, например, Юстыд I, II. Большинство стоянок заключительной стадии верхнего палеолита в Кузнецкой котловине – это Бедарево II, Ильинка II, Шорохово I, Шумиха I; а в Горной Шории – клад у посёлка Аил. Стоянка Мохово 2, относящаяся к начальной стадии верхнего палеолита, выявлена на водоразделе рек Мерети и Сычевки. При этом кострища были найдены на стоянках Дмитриевка, Нахаловка I, Точка II, Тыткескень 3, Майма, а кострища с артефактами на стоянке Сростки. На стоянке Майма обнаружены углублённая очажная конструкция с полукольцевой обкладкой из плоско лежащих галек и приуроченное к ней скопление ядрищ и орудий. Очаги, инкрустированные камнями, есть и на Усть-Куюме. Здесь же представлены остатки наземного жилища диаметром до 6 м, с очагами, снабжёнными каменной обкладкой, столбовые ямки и площадки для первичной обработки камня с наковальнями и многочисленными продуктами расщепления. Каменные выкладки или вымостки неясного назначения диаметром до 1 м обнаружены на стоянках Майма и Ушлеп 3.

Здесь же на Алтае сосредоточены и пещерные памятники. Пещеры, в которых отмечены следы пребывания человека, расположены в бассейнах рек: Катуни, Ануя, Чарыша, Бии, Чумыша.

Что особенно важно: «Проведенный анализ свидетельствует, что в северозападной части Алтае-Саянской горной страны представлены разнотипные палеолитические стоянки, отражающие их сохранность, положение в рельефе и геологический контекст. Среди разрушенных объектов, прежде всего, выделяются местонахождения поверхностного залегания Юго-Восточного Алтая, характерные для аридных областей Центральной Азии и Казахстана... районы Горного Алтая являются регионом предельной концентрации пещерных многослойных стоянок Южной Сибири, активное освоение которых происходило на стадиях среднего и верхнего палеолита».

То есть налицо связь верхнепалеолитических охотников Алтая с Казахстаном и даже с Центральной Азией.

Здесь же на Алтае на берегу реки Катунь удалось найти останки человека, который был представителем местной энеолитической Большемысской археологической культуры (IV–III тыс. до н. э.) и носителем субклада R1b-L23.

В поминально-погребальном комплексе «Бертек-56» (II тыс. до н. э.) на плато Укок у двух мужчин была определена и Yхромосомная гаплогруппа Q.

А это всё представители племени K. Поэтому можно предположить, что предками трёх последних выше названных алтайцев 43000 года назад и позднее могли быть те алтайские охотники, которые являлись представителями более старших родительских субкладов (гаплогрупп) племени K таких, как: R1, R-Y482, R, Q, P, K2b, K2 и K.

Чулымо-Енисейская равнина

Двигаясь далее мимо гор Алтая в северо-восточном направлении, древние алтайские охотники могли со временем достичь долины реки Оби и уже вдоль этой реки дойти до Чулымо-Енисейской равнины (котловины). Здесь по ходу их движения возникали следующие верхне-палеолитические стоянки: Берёзовский разрез (возраст примерно 37400-24000 лет), Ачинская стоянка (возраст примерно 28000-20000 лет), Шестаково (возраст примерно 17300 лет), Берёзовый ручей-1, Кочегур, Макаракская пещера, Подаик, Скрипачи, Средняя Берёзовка и Усть-Кийка.

При этом на Ачинской стоянке были найдены жилища, построенные из бивней и костей мамонтов.

Они очень похожи на аналогичные жилища, построенные к западу от Уральских гор (Бызовая, Зарайская, Елисеевичи, Мезин, Пушкари, Тимоновка, Хотылёво, Юдиново, Межирич, Молодова I, Молодова V, Кормань 4, Пршедмости и др.), и которые могли быть сооружены потомками усть-ишимских охотников.

Красноярский край

Двигаясь за стадами животных ещё дальше на север уже вниз по течению Енисея, охотники опять оставляли после себя всё новые и новые стоянки. В период позднего палеолита, около 40000 лет назад происходило потепление климата. Поэтому вблизи сибирских рек появляются следующие стоянки: Стрелка (Красноярск), Усть-Кова (Кежемский район), Усть-Мана, Большое Слизнево и др.

Разнообразные орудия труда найдены в гроте Двуглазка Ширинского района. Их возраст превышает 40000 лет. На стоянке Усть-Кова в Кежемском районе обнаружены ножи из костей мамонта, скребки, наконечники копий, а также остатки костров, горевших 30000 л.н. Количество археологических памятников позднего палеолита в Красноярском крае очень велико: только в районе Красноярска известно более 20 стоянок этого времени, а в районе Красноярского водохранилища – около 200. При этом на местонахождении Покровка II (Малый Лог II) на берегу водохранилища были найдены останки человека возрастом 27740±150 лет. К сожалению, пока неизвестно, какой субклад он имел.

На территории Красноярска была найдена и верхнепалеолитическая стоянка Афонтова гора. Её самый древний слой имеет возраст примерно 39400 лет. Здесь тоже были найдены костные останки нескольких людей. У одного из них AG-2 на стоянке Афонтова гора II был обнаружен субклад Q1a-F903 (QL472). Его возраст примерно 16930-16490 лет. Первопредок этой семьи Q1a-F903 мог родиться примерно 28700 лет тому назад. Где он мог родиться, неизвестно, но скорее всего, где-то в Южной Сибири: то ли на Афонтовой горе, то ли ещё до прихода древних охотников к этой горе. Позднее точно такой же субклад был обнаружен в Самарской области среди костных останков племён Хвалынской археологической культуры с датировкой 6615±600 лет. При этом был также определён и его митосубклад D4h3a.

С другой стороны, точно такой же сибирский субклад Q1a-F903 или производные от него были выявлены также к востоку от Афонтовой горы:

на стоянке Усть-Ида в Прибайкалье;

у гуннов Pengyang в Северном Китае (возраст 2500 лет);

на Колыме на стоянке Дуванный яр (возраст 9769 лет);

на Чукотке в Уэллене (образец I1524) и в Усть-Белой II; у древних алеутов на Алеутских островах;

в штате Вашингтон у кенневикского человека (возраст 9300 лет);

в штате Монтана у мальчика Anzick-1 (возраст 12600 лет);

в Южной Гренландии у палеоэскимоса культуры Саккак (возраст 4500 лет);

в Бразилии у образцов из Lapa do Santo (возраст 9500 лет);

на самом юге Южной Америки у трёх древних образцов из Патагонии и Огненной Земли.

Эти факты могут свидетельствовать о том, что потомки древних сибирских носителей субклада Q1a-F903 в своём продвижении на восток могли достичь не только соседнего Прибайкалья, но также Колымы, Чукотки, Алеутских островов, Северной и Южной Америки и даже Гренландии.

Двигаясь от Афонтовой горы на юг в сторону Хакасии и к истокам Енисея, расположенных к северу от Алтая, древние охотники образовали верхнепалеолитическую стоянку Малая Сыя. Она находится возле села Ефремкино в долине реки Малый Июс. Её возраст составляет примерно 35000-33000 лет. Здесь были найдены сверлёные украшения, обработанные резцами. Здесь же впервые у древних охотников были найдены жилища-землянки, а также богатейшая коллекция изделий из камня, обработанного призматическими нуклеусами. Добычей местных охотников были опять же мамонты, носороги, а также медведи, бизоны, лошади, олени, сайга, бараны, гиены и зайцы.

К сожалению, пока неизвестно к каким гаплогруппам и субкладам могли относиться самые древние охотники Хакасии. В настоящее время среди хакасов обнаружены субклады C3, E, N*, N1b, N1c, Q, R1a1a и R1b1b1.

Кроме первых двух, все остальные относятся к семье K. Более 90% имеют субклады N1b, N1c и R1a1a. Поэтому можно предположить, что самые древние охотники Хакасии тоже могли относиться к семье K. Можно обратить внимание на то, что у жителей Хакасии был также обнаружен субклад N*, то есть точно такой же, какой был обнаружен у современных жителей в горах на юге Китая и в Якутии на берегах реки Алдан.

Канско-Рыбинская котловина

Следуя от Афонтовой горы на север вниз по течению Енисея, какая-то часть красноярских охотников могла продвигаться вплоть до Северного Ледовитого океана. Может быть это были предки кетов и селькупов. Не случайно именно здесь на Таймыре на мысе Сопочная Карга была найдена туша мамонта, погибшего примерно 44750±950 лет тому назад. Костный коллаген был датирован в лаборатории Гронингенского университета (Нидерланды). При этом на внутренней стороне левой скуловой кости и ребре мамонта учёные выявили повреждения от тяжёлого копья первобытных охотников.

Если учесть рельеф местности, то основная часть древних охотников могла последовать от Афонтовой горы не вниз по течению Енисея, а на восток, в более благоприятном направлении, то есть в Канско-Рыбинскую котловину. Не случайно на данном направлении появляются следующие верхнепалеолитические стоянки древних охотников: Бражное, Зеленогорск, Казачка, Мезенск, Попиха, Потанчет и Стрижовая гора. Самая древняя стоянка Бражное-1 по данным археологов возникла примерно 35000 лет тому назад.

К сожалению, пока неизвестно носителями каких субкладов были местные охотники. К этому времени субклады N и O, R и Q ещё не возникли, а субклады P и NO уже появились. Первый возник примерно 44300 лет тому назад, а второй – 41500 лет тому назад. Поэтому можно предположить, что на стоянке Бражное могли бы жить представители родов P, NO, или более старших.

Прибайкалье

От стоянки Бражное древние охотники могли пойти опять же за стадами диких животных ещё выше по течению реки Кан вплоть до нынешнего села Амонаш, где, скорее всего, повернули вслед за стадами в долину, ведущую к реке Бирюса и далее к Ангаре. Именно так они могли достичь того места, где позднее появились многочисленные верхнепалеолитические стоянки Прибайкалья: Бадай, Бильчир, Большой Нарын, Буреть, Военный госпиталь, Герасимова, Игетейские пляжи, Игетейский лог, Игетей гора, Красный Яр, Курла, Майск, Мальта, Малый Тарахай, Мельхитуй, Осинский могильник, Переселенческий пункт, Сосновый бор, Тартахон, Усть-Алтан, Усть-Белая, Усть-Кова, Ушканка, Федяево, Хадахан, Черемушник и другие, возникшие примерно 38000 л.н. и позднее.

По данным археологов «Наиболее ранним из памятников этого рода является поселение, найденное в городе Иркутске, где вместе с костями носорога, северного оленя и других животных четвертичного периода были обнаружены орнаментированные изделия из бивня мамонта, а также костяные и каменные орудия, в том числе остроконечники, напоминавшие, судя по описанию, солютрейские остроконечники Европы. К несколько более позднему, солютрейско-мадленскому, времени относятся находки в Бурети, на реке Ангаре, и в селении Мальта на реке Белой – притоке Ангары, где открыты остатки типичных верхнепалеолитических поселений, в которых жили охотники на мамонта, носорога, северного оленя, диких лошадей и быков...»

Возраст стоянки Герасимова составляет 36750±380 лет, а стоянки Мамоны II – 31400 лет.

«…все верхнепалеолитические охотники всей приледниковой зоны Европы и Азии, древние обитатели Ангары жили своеобразным полуосёдлым бытовым укладом, совсем не похожим на обычные представления о бродячей беспокойной жизни «диких охотников» каменного века. Они строили для зимнего времени целые посёлки, состоявшие из ряда прочных, рассчитанных на длительное использование жилищ. В Бурети найдены, например, остатки четырёх таких жилищ.

В Мальте и Бурети древние жилища размещались рядом друг с другом вдоль берега реки, в первом случае – вдоль реки Белой, во втором – вдоль Ангары. Одинаковым в принципе было и устройство жилищ. Самая характерная и вместе с тем неожиданная особенность этой палеолитической архитектуры – широкое и постоянное применение в качестве строительного материала костей животных, в первую очередь мамонта и носорога, а также рогов северного оленя.

Можно опять обратить внимание на то, что очень похожие жилища ранее строили древние охотники Чулымо-Енисейской равнины на Ачинской стоянке и даже на Русской равнине. Здесь же в Прибайкалье впервые на планете появляются жилища, построенные уже с помощью каменных плит: "С одной стороны очага лежали обломки расщеплённого нефрита, ножевидные пластинки, костяные острия, тонкие стружки бивня мамонта – остатки работы палеолитического скульптора, а выше, над слоем без находок, оказались изображения гагары и лебедя. С другой стороны очага сохранились бусы из бивня мамонта, подвески из кальцита, «пуговицы», орнаментированные резными зигзагами, иглы, шилья, скребки и ножи. Над тонким слоем без находок здесь лежала обычная женская статуэтка».

Получается, что вместе с изменением архитектуры жилищ изменялись и сами охотники. Некоторые из них стали заниматься художественным творчеством: «Внутри жилищ Мальты и Бурети, нередко в самой их середине, горели костры, от которых сохранились остатки очагов, небольшие скопления золы и мелких древесных угольков. Очаг был центром жилища, вокруг него сосредоточена была вся жизнь его обитателей. На кострах очагов готовили пищу. Около них выделывали каменные орудия и оружие из кости и рога, а также удивительные художественные произведения, в том числе не только простые украшения, но и вещи, поражающие мастерством и реалистической правдой образов, созданных художниками ледникового времени.

«Уже первое палеолитическое поселение, открытое в 1871 году в Иркутске у Военного госпиталя, поразило учёных художественными изделиями, неожиданными для ледниковой эпохи и времени грубых, нешлифованных, а только оббитых каменных орудий палеолитического человека. Особенно неожиданны были эти удивительные находки в глубине далёкой и суровой Сибири, вдали от всеми признанных центров художественного развития. В снегах Сибири труднее всего было ожидать столь раннего и по отдалённым временам высокого развития художественного творчества, в данном случае – скульптуры и орнамента… Такое быстрое развитие и в особенности такая трата времени на тщательное изготовление предметов роскоши, излишних при суровом быте человека палеолитической эпохи, в высшей степени любопытна как проявление особой духовной потребности… Мальта и Буреть дали 20 женских статуэток – почти половину «мирового запаса» этих изделий палеолитических скульпторов. Теперь стало ясно, что в Сибири того времени, на берегах Ангары и Байкала, существовал мощный очаг первоначальной художественной культуры… В то время, как в Европе преобладают безликие статуэтки, в Мальте и Бурети лица всех фигурок моделированы объёмно, пластически».

Подобные изображения женских лиц в те годы более нигде на планете не были известны. Причём можно обратить внимание на то, что среди них были также и лица с европеоидными чертами.

Имея шитую меховую одежду, обитателям стоянок приходилось «…сидеть внутри своих жилищ без всякой одежды, совершенно голыми, в лучшем случае с одним только небольшим передником, или «поясом стыдливости»… Сидеть здесь в одежде из шкур невозможно не только из-за тепла, но ещё и потому, что стоит человеку выйти потом из дому, как одетая на нём, пропитанная влажными парами одежда замерзает, затвердевает подобно древесной коре, перестаёт гнуться и согревать тело. В таком виде обычно и изображали своих женщин мастера палеолитического времени: с одним только узким пояском, игравшим скорее роль украшения, чем одежды, или абсолютно голыми, но зато с роскошной, заботливо сохраняемой причёской, немногим уступавшей, по-видимому, современным образцам этого рода. Волосы женщин из Мальты и Бурети то падают на плечи сплошной массивной грудой, то уложены параллельными друг другу горизонтальными рядами; в других случаях они лежат зигзагообразными уступами…»

«В Мальте оказалось и единственное пока в Сибири палеолитическое захоронение ребёнка… Могильная яма, овальная в плане, была обставлена в головной части плитами известняка. Ещё одна, самая крупная, плита камня лежала плашмя над скелетом. В целом это сооружение напоминало каменный ящик или стол-дольмен. Труп ребёнка лежал под прикрытием плиты на спине, с вытянутыми вдоль тела руками и ногами, слегка согнутыми в коленях. Тело младенца было осыпано красной охрой, следы которой заметны на костях, а череп покоился на прослойке из толчёного жжёного кровавика – красной охры. Головой костяк был ориентирован на северо-восток, так же, как и многие из позднейших неолитических костяков в долине Ангары. Около черепа лежали куски диадемы-обруча, вырезанного из бивня мамонта. На шее – великолепное, даже по современным понятиям, ожерелье, на пояснице – бляха с орнаментом в виде резных зигзагов «змей». На груди – птичка в позе полёта. На правой руке у плеча был одет браслет из бивня мамонта. Поблизости был положен ориньякского типа нож с боковыми выемками. У ног младенца лежал большой превосходно изготовленный наконечник копья, а вместе с ним мелкие каменные изделия: проколка, пластинка и остриё».

«Изделиями из Военного госпиталя… представлена какая-то совершенно иная, новая художественная струя, иной художественный мир. Не менее важно и наличие здесь листовидных, двусторонне обработанных клинков, напоминающих солютрейские наконечники или ножи Запада, в том числе из Костенок. Не исключено. Что ими представлена новая волна переселенцев с запада – «солютрейцев»».

(Солютрейская́ культура́ – археологическая культура середины позднего палеолита, распространённая на территории Франции и северной Испании. Сменила ориньякскую и перигорскую культуру, радиоуглеродным методом датируется 18-15 тыс. лет до н.э.)

Однако, если исходить из данной реконструкции движения верхнепалеолитических племён, относящихся к семье K, с применением достижений ДНК-генеалогии, то подобные выводы прошлых лет вызывают большие сомнения. Ведь следов субкладов именно западного происхождения среди древнего мужского населения Сибири до сих пор пока не было обнаружено.

Благодаря исследованию костных останков мальчика удалось определить, что среди его сородичей – местных охотников и камнерезов – уже были члены У-хромосомной семьи R* и женской Х-хромосомной семьи U. Это может свидетельствовать о том, что более старшие У-хромосомные семьи K2 и P могли возникнуть ещё до прихода охотников в район Мальты. Что касается женской семьи U, то в настоящее время она распространена преимущественно среди женщин, проживающих от Северной Европы через Ближний Восток до Западной Сибири и Индии, а также иногда даже в Северной Америке среди индейцев.

В Иркутске в ранненеолитическом могильнике Локомотив (китойская культура), датируемом 7500-7000 лет назад, обнаружен член семьи R1a.

Эти факты в дополнение к семье R* у мальчика из Мальты могут свидетельствовать о том, что семьи R1a и даже R1 могли появиться ещё в Прибайкалье. Так семья R1a, согласно расчётам компании YFull, могла возникнуть примерно 22800 лет тому назад, то есть через 1200 лет после смерти мальтийского мальчика, а семья R1 (и, вероятно, семья R2) могла возникнуть раньше, примерно 28200 лет тому назад, то есть почти через 10000 лет после появления верхнепалеолитических охотников у берегов Ангары. Что касается ещё более старшей семьи R, то она могла возникнуть около 31900 л.н., то есть примерно через 6100 лет после появления верхнепалеолитических охотников у берегов Ангары. Все приведённые здесь предположения о месте происхождения выше перечисленных семей не противоречат данным компании YFull о возможной дате появления этих же семей.

Верховья реки Лены

Если из Прибайкалья направиться ещё дальше на восток к устью реки Лена, а потом последовать на несколько километров вниз по её течению на север, то можно достичь древней палеолитической стоянки Макарово-4, расположенной в районе села Качуг.

Возраст стоянки составляет примерно 39000 лет, то есть она моложе той же алтайской стоянки Кара-Бом на 4000 лет и примерно равна возрасту первых стоянок Прибайкалья.

Здесь были найдены кости мамонта, шерстистого носорога, северного оленя, дикой лошади, горного барана, снежного барса, медведя и волка. Рядом располагалась ещё одна стоянка верхнепалеолитических охотников – Щапова. Она, согласно данным археологов, существовала уже 39900±1285 лет тому назад. В этом же районе найдены и другие верхнепалеолитические стоянки: Бирюльский и Верхнеленская гора. К сожалению, пока неизвестно, какие У-хромосомы имели местные охотники. Но если позднее в Мальте появились члены семьи R*, то ранее у истоков реки Лена в искомое время могли проживать члены более старших семей, например, P и K2.

Если от стоянки Макарово-4 двигаться вниз по течению реки Лена, то в районе Киренска можно найти ещё одну стоянку верхнепалеолитических охотников – Частинскую. Эта стоянка существовала одновременно с Мальтой и Буретью.

Якутия

Если от Частинской стоянки двигаться опять же вниз по течению реки Лена на север, то можно достичь стоянки Юнкюр.

Она расположена возле одноимённого села в 7 км от Олёкминска. В этом районе выявлено всего 18 местонахождений неолита и палеометалла. Из них 15 расположены на берегах реки Лена и сосредоточены на участке от пос. Чапаево до пос. Саныяхтах. Среди них: пещера неолитического времени Хаергас, неолитические стоянки Хара-Булун, Жедай и Харбатар. В устье р. ХараБалык найден массивный коррадированный скол. Однако наибольший интерес представляет именно стоянка Юнкюр II, так как только она датирована верхним палеолитом.

Подобная верхнепалеолитическая стоянка Мархачан II, III была обнаружена ещё дальше вниз по течению реки Лена. Она расположена возле впадения реки Мархачан в Лену между сёлами Марха и Саныяхтах, примерно в 500 км от Якутска.

Если от стоянки Мархачан двигаться вниз по течению реки Лена вплоть до Северного Ледовитого океана, то близи его берегов можно достичь ещё одной древней арктической стоянки современного человека Буор-Хая/Орто-Стан (Buo-OSR), расположенной на полуострове Буор-Хая.

Её возраст составляет около 27000 лет. Здесь на костях мамонта были обнаружены следы разделки тяжёлым инструментом и несколько линий, процарапанных каменным орудием. Таким образом, верхнепалеолитические стоянки Макарово-4, Частинская, Юнкюр, Мархачан и Буор-Хая, расположенные вдоль берегов реки Лена на всём её протяжении с юга на север, могут свидетельствовать о том, что древние охотники всех этих стоянок, теоретически, могли принадлежать к одному и тому же племени.

Недалеко от стоянки Буор-Хая найдена ещё одна верхнепалеолитическая стоянка – Янская (Yana RHS). Она, как уже упоминалось выше, располагалась в районе поселка Кулар на берегу реки Яна (см. рис. 8). Эта стоянка представляла собой группу отдельных участков, растянувшихся на 2,5 км вдоль береговой террасы на высоте 7-7,5 метров от уровня реки. Десятки радиоуглеродных датировок дают возраст стоянки 28500-27000 лет. На стоянке обнаружены каменные, костяные и бивневые орудия, утварь и изделия символического назначения (украшения, предметы искусства). В пункте Северный Янской стоянки найдены скопления костных остатков зверей, которые были складированы обитателями стоянки в заболоченном месте вблизи жилой зоны.

Неподалеку обнаружен участок культурного слоя с очагом. На трёх лопатках мамонтов были найдены следы от орудий древнего человека. Найдены также украшения: бусы, налобные обручи («диадемы») и браслеты. Но самое важное: именно здесь же удалось найти два фрагментированных молочных человеческих зуба (Yana 1 и Yana 2). Их возраст оказался около 31600 лет. Поэтому в итоге получается, что возраст Янской стоянки на 7400 лет моложе выше названной стоянки Макарово-4. Примерно столько же лет могло потребоваться древним охотникам, чтобы преодолеть путь от Макарово (села Качуг) до Яны (села Кулар). При изучение выше упомянутых молочных зубов были также определены их Y-хромосомы, которые относятся к семье P.

Ныне, как уже было отмечено выше, члены этой семьи особо распространены у большинства американских индейцев. Согласно расчётам компании YFull, семья Q впервые появилась примерно 31900 лет тому назад, то есть чуть раньше, чем древние охотники могли прийти к берегам реки Яна. Поэтому первый член семьи Q мог родиться, скорее всего, до этого, то есть ещё у берегов реки Лена. В таком случае те члены семьи Q, которые были обнаружены позднее в районе Красноярска, в Минусинской котловине, на Алтае и в Казахстане, могут представлять тех охотников, которые двигались с берегов реки Лена в западном направлении. В конечном итоге можно сделать вывод о том, что среди янских охотников могли быть не только члены семьи P, но и члены младшей семьи Q.

С помощью выше упомянутых молочных зубов у янских охотников была также определена и материнская Х-хромосомная семья U2. Точно такая же была обнаружена у усть-ишимского охотника, а ещё в Сунгири и в Костёнках. Кроме того, она является производной от семьи U, обнаруженной у мальчика, похороненного на Ангаре в Мальте. Это может свидетельствовать о том, что предки янских охотников во время перехода из Прибайкалья к берегам Северного Ледовитого океана зачинали детей не от каких-то случайных женщин племён автохтонного происхождения, а от своих собственных соплеменниц, которые сопровождали их на всём пути от верховий Иртыша до реки Яны.

На основе всех этих фактов получается, что предки янских охотников, относящихся к семье P, могли быть потомками тех охотников, которые ранее относились к родительской семье K2b и которые примерно 45400 л.н. разделились с предками усть-ишимских охотников в районе озера Балхаш. После этого они охотились на Алтае, в Минусинской котловине, Канско-Рыбинской впадине, в Прибайкалье и в конечном итоге у берегов реки Лена. А вот потомками самих янских охотников, теоретически, могли быть американские индейцы, относящиеся к семьям Q, N, P и K (и R1?).

Если учесть, что среди американских индейцев были обнаружены и члены семьи N, производной от семьи NO, а она в свою очередь производна от семьи K-M2335, родственной семье усть-ишимских охотников, то в этом случае получается следующее.

Во-первых, среди янских охотников или их соседей могла быть также какая-то часть, хоть и малая, членов семьи N. Следовательно, ранее члены такой же семьи могли быть среди охотников Прибайкалья, Канско-Рыбинской впадины, Минусинской котловины и Алтая.

Во-вторых, если семьи NO и N произошли от семьи K-M2335, который имели усть-ишимские охотники, но эти охотники двигались не на восток к Беринговому проливу, а в противоположную сторону, к Румынии, то члены такой же семьи K-M2335 должны были быть первоначально и среди тех охотников, которые отпочковались от предков усть-ишимских охотников где-то в верховьях Иртыша или ещё раньше, у озера Балхаш. Именно они могли постепенно продвигаться в направлении к Беринговому проливу и стать предками для некоторой части американских индейцев.

В-третьих, если семьи NO и N образовались не у берегов Иртыша и Оби, то в этом случае получается, что потомки усть-ишимских охотников не могли быть членами точно таких же семей в Восточной и Западной Европе. Их непосредственные потомки могли быть членами совсем других младших семей, произошедших от родительской семьи K. Вероятно, некоторые из них, как было показано выше, оказались в Скандинавии.

На берегах реки Яны и в некоторых других районах Якутии были также обнаружены более древние стоянки человека, которые относятся к более раннему этапу верхнего палеолита: Эжанцы, Ихине 2, Усть-Миль и стоянка Бунге-Толля/1885 (возраст около 45000 лет). Теоретически, охотники с этих стоянок могли бы быть какими-то представителями семьи K и находиться в близком родстве, например, с усть-ишимскими охотниками, которые являлись их современниками. Однако на возможном пути продвижения предков местных охотников от Алтая до Яны все стоянки образованы членами семьи K в гораздо более позднее время. Поэтому охотники раннего этапа верхнего палеолита могли быть членами каких-то иных семей, например, они могли относиться к семье C-L1373.

Ещё дальше на восток была найдена верхнепалеолитическая стоянка Дуванный Яр. Она расположена в районе селения Колымское на берегу реки Колыма.

Здесь были найдены костные останки человека Kolyma1 (возраст 9769 лет), который относился к Y-хромосомной семье Q1a1a-F745>M120. Получается, что эта стоянка моложе Янской стоянки примерно на 21800 лет. Следовательно, местные охотники, теоретически, могли быть потомками тех некоторых янских охотников, которые тоже были членами семьи Q. Но у того же человека Kolyma1 мать относилась к Х-ромосомной семье G1b, которая возникла в Восточной Азии. Она сильно отличается от Х-ромосомной семьи U, обнаруженной у древних охотников на Иртыше, в Прибайкалье и у янских охотников.

На генеалогическом древе потомков митохондриальной Евы Х-хромосомных семей G и U очень далеко отстоят друг от друга. Это может свидетельствовать о том, что у берегов реки Колымы потомки древних янских охотников могли сходиться не с теми женщинами, которые сопровождали их на всём пути из Восточного Казахстана в Прибайкалье и к берегам реки Яны, а с теми, которые имели совсем иное происхождение по сравнению с семьёй U.

Скорее всего, эти женщины относились к потомкам более древних жителей Восточной Азии и Дальнего Востока и могли быть соплеменницами тех древних автохтонных охотников, которые относились к семье C. Тогда как женщины семьи U были западного происхождения и появились в Восточной Азии позднее вместе с охотниками, которые относились к семье K или к её младшим семействам P и Q. Очевидно, что уже в те далёкие времена у местных колымских племён существовал обычай укладывать чужих гостей на ночь под одеяло к своим жёнам. Такой обычай был жизненно необходим местным малочисленным племенам для того, чтобы избегать своего собственного вырождения и обеспечивать появление здорового потомства.

Следует заметить, что кроме выше упомянутых стоянок Янская и Дуванный яр ещё одна древняя верхнепалеолитическая стоянка у берегов Северного Ледовитого океана была обнаружена возле реки Бёрёлёх. Она расположена в районе посёлка Чокурдах, то есть почти посредине между Янской стоянкой и Дуванным яром.

Эта стоянка находится в верхнем течении реки Бёрёлёх, левого притока реки Индигирки, на 71° северной широты. Первоначально здесь было изучено так называемое «кладбище» мамонтов, где в хаотическом беспорядке на склоне 12-метровой террасы левого берега р. Берелех залегало огромное количество костей мамонта (свыше 8000 от 140 особей), среди которых были обнаружены единичные кости шерстистого носорога, пещерного льва, лошади Черского, северного бизона, росомахи. По образцу древесины, взятому с глубины 160 см от дневной поверхности, получена радиоуглеродная дата 11830±110 лет (ЛУ-147), а радиоуглеродная дата бивня мамонта, взятого с глубины 255 см, равна 12240±160 лет (ЛУ-149). В 120-130 м от основного костеносного участка ниже по течению были обнаружены единичные каменные орудия и длинный стержень из бивня мамонта.

В процессе зачистки культурного слоя на участке в 200 м ниже по течению от «кладбища» мамонтов на глубине 2,5 м были обнаружены 127 обработанных каменных предметов, 49 обработанных костяных предметов и 1003 кости животных, являющихся, вероятно, кухонными остатками. Среди них 78 костей мамонта, 3 – бизона или лошади, 1 – северного оленя, 827 – зайца, 92 – куропатки, 2 – рыбы. Каменные предметы из слоя представлены одним клиновидным нуклеусом, 64 отщепами, 44 чешуйками, 4 пластинами и 10 орудиями (семь ножей, два наконечника копья или дротика, одно долото и четыре каменных подвески). Помимо каменных, обнаружено 49 обработанных предметов из кости и бивня мамонта. Радиоуглеродные даты, полученные по образцам древесины из данного культурного слоя, следующие: 10600±90 (ЛЕ-998), 12930±80 (ГИН-1021) и 13420±200 (ИМ-152) лет. По мнению археологов, данная стоянка относится к заключительным этапам Дюктайской культуры.

А эта культура совершенно отличается от верхнепалеолитической культуры охотников Прибайкалья и реки Лена. Благодаря археологическим открытиям Ю.А. Мочанова известно, что Дюктайская палеолитическая культура была довольно широко распространена в Восточной Сибири.7 Следы этой культуры были обнаружены даже на Аляске и на прилегающей к ней территории Северной Америки. Можно предположить, что это были представители семьи C-P39.

В настоящее время около 94% якутов относятся совсем к другой Yхромосомной семье – N1a1.

Общий предок всех нынешних представителей якутской семьи N1a1 жил примерно 1300 лет назад. Гораздо меньше в Якутии представителей семьи R1a и семьи C.

При этом члены семей N1a1 и R1a входят в состав семьи K. В то же время совсем нет у якутов членов семьи Q, хотя ископаемые останки такового человека были найдены на стоянке Дуванный яр. Исследовав 58 мумифицированных останков из захоронений якутов (XV-XIX века), учёные нашли членов Y-хромосомных семей N1c (TAT-C) и N1a1 у 8 из 13 образцов (61%). Также были выявлены высокие частоты Х-хромосомных семей C и D.

На реке Алдан было отдельно изучено мужское население трёх якутских посёлков: Чериктей, Бяди и Дюпся.

Согласно этой таблицы, члены семьи N* обнаружены в посёлке Чериктей, семьи N2 в посёлке Бяди, а семьи C3 – в посёлке Дюпся. Можно опять обратить внимание на то, что среди якутов были найдены члены семьи N*, которые в настоящее время обнаружены также среди некоторых жителей Хакасии и жителей на самом юге Китая в горах.

Авторы исследования считают также, что членами семьи N3a являются, скорее всего, тюркоязычные предки саха и эвенков. Причём они пришли в Якутию относительно недавно с территории близкой к Байкалу, что показывают результаты генетического тестирования эвенков, проживающих в Забайкалье.

Группа учёных, представляющая факультеты антропологии Канзасского университета, университета Северной Каролины, Орегонского и Иллинойского университета, Институт молекулярной генетики РАН, изучив Х-хромосомы 144 якутов из 7 районов Центральной Якутии, пришли к выводу о том, их предки произошли от тюркских народностей, связанных с Центральной Азией и проживавших в Южной Сибири. Восточноевразийские Х-хромосомные семьи С и D составляют 75,7%, а западноевразийские составляют лишь 9,7%. Большинство якутских Х-хромосомных семей В, D5a, F и G2a часто встречаются на юге Сибири и в Средней Азии. Выделена также предковая Х-хромосома D5a, которая, вероятно, принадлежит основателям якутской популяции. Его возраст датируется 1630 лет назад (примерно в 380 году н.э.).

Все эти факты могут свидетельствовать о том, что подавляющая часть мужского населения Якутии относится к семье K, то есть якуты могут являться прямыми потомками по мужской линии тех верхнепалеолитических охотников, которые пришли к берегам реки Лена со стороны Восточного Казахстана. Что касается женщин Якутии, то здесь ситуация совершенно противоположная. Основная масса якутянок является прямыми потомками по материнской линии тех женщин, которые появились на территории Якутии каким-то другим путём, возможно, вместе с верхнепалеолитическими семействами Дюктайской археологической культуры. А эти семейства, скорее всего, следует относить к семье C.

Чукотка

Что касается коренного населения соседней Чукотки, то в настоящее время среди чукчей примерно 50% являются представителями семейства N1a1. Также много здесь и представителей семьи C. В некоторых выборках обнаружены также представители семьи D (до 40%). На Чукотке также найдены стоянки каменного века. Наиболее древними являются стоянки: Ананайвеем, расположенная на реке Ананайвеем (ок. 8400 л.н.); и стоянка Коолень IV, расположенная на озере Коолень недалеко от посёлка Уэлен (ок. 6000 л.н.). К верхнему палеолиту относится ещё и стоянка Тытыльваам IV. Десятки более поздних стоянок были обнаружены на самом востоке Чукотки на берегах горных рек. Среди человеческих останков более поздней Усть-Бельской культуры со стоянки Усть-Белая II (4410-4100 л.н.) были выявлены представители семьи C4a1a3 и семьи Q1a2a.

Археологи предполагают, что эти были предки юкагиров. Образец I1525 из Уэлена относится к Х-хромосомной семье F (возраст 1970-1590 л.н.), а образец I1524 (1180-830 л.н.) – к У-хромосомной семье Q1a2a1a1 и Х-хромосомной семье A2a. Надо заметить, что семья F произошла от Х-хромосомной семьи R. В свою очередь, семья A2a является сестринской по отношению к семье R.

Как было отмечено выше, похожая Х-хромосома R1b была выявлена у женщины AG-3 c Афонтовой горы на Енисее (возраст 16930-16490 л.н.). Поэтому можно предположить, что на Чукотке в первые века нашей эры и позднее могли проживать некоторые потомки матерей тех семейств, которые ранее находились у берегов Енисея. Такой же вывод можно сделать и в отношении происхождения мужской родословной линии, так как у той же Афонтовой горы у мужчины AG-2 была обнаружена У-хромосома Q1a-F903 (QL472), являющаяся родительской по отношению к семьям: Q1a1a(Колымское), Q1a2a (Усть-Белая) и Q1a2a1a1 (Уэлен). Поэтому можно предположить, что семейные союзы, как на Енисее, так и на Чукотке образовывали мужчины, представители семьи Q1a и женщины семей A, R и F.

А вот мужчины, которые являются членами совершенно далёкой по родству семьи C4a1a3 (Усть-Белая) могли образовывать семейные союзы, скорее всего, с теми женщинами, которые являются представительницами также более далёкой по родству семьи G1b (Колымское).

Забайкалье

Рассмотрим теперь те события, которые происходили в искомое время в Забайкалье. Двигаясь по берегам Байкала, некоторые семейства древних охотников, относящихся к родительской семье K, теоретически, могли достичь устья реки Селенги, а потом пойти вверх по её течению на юг. Не случайно именно здесь в «бассейне реки Селенги, от низовьев этой реки и до границы с Монгольской Народной Республикой, в том числе на притоках Селенги, Чикое и Уде» найдено несколько десятков археологических местонахождений эпохи палеолита, в том числе верхне-палеолитические стоянки: Барун-Алан 1, Били, Ошурково, Няньги, Тологой и Усть-Кяхта.

Что касается стоянки Барун-Алан 1, то она расположена в 6 км от села Алан на площадке у южного подножия скальной стенки на западном склоне горы Хэнгэрэктэ. То есть далеко к северу от реки Селенги. «Индустрия этой стоянки представляет собой наиболее древний вариант археологических культур с бифасиальной традицией не только в Западном Забайкалье, но и в сопредельных территориях. Термолюминесцентным и радиоуглеродным методами для нижнего уровня шестого литологического слоя получена дата

35500±4000 лет, для кровли седьмого литологического слоя – более 39800 лет».

Столь древний возраст стоянки и её географическое расположение позволяют предположить, что местные охотники представляли собой какую-то обособленную семью, отличную от тех семей, которые охотились у берегов Селенги. Может быть это были представители совсем другой семьи, например, семьи C.

Что касается стоянок Ошурково, Няньги, Тологой и Усть-Кяхта, то они как раз располагаются у берегов реки Селенги, причём в более позднее время, чем стоянка Барун-Алан 1. При этом Ошурково и Тологой расположены недалеко от Улан-Удэ с южной стороны.

Такие стоянки, как Няньги, Били и Усть-Кяхта были обнаружены далеко к югу от Улан-Удэ, почти на границе с Монголией. Первая стоянка расположена возле села Дырестуй. На карте она помечено красным флажком. Недалеко от этой стоянки возле села Усть-Кяхта были найдены древние стоянки Усть-Кяхта и Били.

Отечественные археологи ещё 60 лет тому назад особо выделяли стоянки Ошурково и Няньги и связывали их прежде всего с теми племенами охотников, которые ранее жили на севере Казахстана, в верховьях Иртыша, на Алтае, в районе Красноярска и Иркутска: «…в этих поселениях, чрезвычайно близких по своим особенностям к европейским, обнаруживаются и такие черты культуры, которые не свойственны верхнему палеолиту Европы. Тщательные и широкие раскопки ряда поселений (Афонтова гора в Красноярске, Кайская гора в Иркутске, Шишкине и Макарове на Лене, Ошурково и Няньги на Селенге, Сростки на Алтае) показали, что всюду на этом обширном пространстве Восточной Сибири в верхнем палеолите резко изменяются как формы, так и техника изготовления каменных изделий. Основная масса каменных орудий представлена здесь вещами совершенно необычного по сравнению с европейскими вида...

Ещё более неожиданным является то обстоятельство, что в верхнем палеолите Сибири обнаруживаются такие технические приёмы и такие орудия, которые в Европе и в Средней Азии известны только в мустьерское время...

Новейшие открытия выяснили, что сходная с верхним палеолитом Сибири культура в то же самое время существовала в предгорьях Урала (на реке Чусовой), на Алтае и в Северном Казахстане, а также по верхнему течению реки Иртыша».

Все эти строки могут свидетельствовать о том, что селенгинские охотники могли быть потомками тех древних охотников, которые ранее располагались в верховьях Иртыша. К сожалению, пока неизвестно членами каких семей могли быть древние охотники на стоянках возле реки Селенги. Однако ответ можно попробовать найти с помощью исследования нынешнего населения Забайкалья, то есть Бурятии.

В генофонде бурят выявлено одиннадцать семей (С3*, С3с, С3d, E, N1b, N1c1, O3a*, O3a3c*, O3a3c1, R1a1a и R2a). Из них к родительской семье K относятся семь семей: N1b, N1c1, O3a*, O3a3c*, O3a3c1, R1a1a и R2a. Причём наибольшей частотой во всех территориальных группах выборок характеризуются семьи N1c1 и C3d. Только эти две семьи представлены во всех восьми географических группах популяций. Их суммарная доля колеблется от 55% в Кяхтинском районе до 90% в Еравнинском и в Кижингинском. Исключение составляет популяция селенгинских бурят из Джидинского района, где самыми частыми оказались члены семей C3* и R2a.

Районы Бурятии: 1 – Окинский, 2 – Джидинский, 3 – Кяхтинский, 4 – Улан-Удэ, 5 – Курумканский, 6- Кижингинский, 7 – Еравнинский, 8 – Агинский.

«Обследованные в данной работе популяции по частоте представленности в их генофондах наиболее частой гаплогруппы N1c1 подразделяются на две группы, которые условно можно обозначить как западную и восточную. В западной группе (окинские, баргузинские, селенгинские и кударинские буряты) частота гаплогруппы N1c1 составляет от 8,7% (пос. Курумкан) до 37% (Кяхтинский район). Восточная группа (хоринские и агинские буряты) отличается гораздо большей частотой N1c1: от 60% в Еравнинском районе до 78% в Кижингинском. При этом разница частот между относительно близко расположенными выборками г. Улан-Удэ и Кижингинского района составляет 40%. Таким образом, бурятский генофонд характеризуется клинальным изменением частоты N1c1 в популяциях, с минимальными значениями на западе и максимальными на востоке».

На основании этих фактов можно предположить, что древние охотники семьи K в Кяхтинском районе на верхнепалеолитических стоянках Били и Усть-Кяхта и возле Улан-Уде на стоянках Ошурково и Тологой могли, скорее всего, относиться к семье N1c1.

«Противоположная ситуация наблюдается для гаплогруппы С3d, второй по частоте в суммарном генофонде (28.8%). Максимальная частота этой линии обнаружена у западной группы (максимум у баргузинских бурят Курумканского района – 74%), минимальная частота у агинских бурят (4.5%) и довольно низкая у хоринских бурят Кижингинского района (12.6%). Следовательно, в генофонде бурятского этноса имеет место и обратный клин по гаплогруппе С3d. Отличительная особенность южной группы популяций (селенгинских бурят из Кяхтинского и Джидинского районов) – значительная частота гаплогрупп R1a1a (18.5%) и R2a (22.6%), соответственно».

Именно в этих двух районах существовали верхнепалеолитические стоянки Били, Усть-Кяхта и Няньги. Поэтому можно предположить, что среди древних охотников семьи K на стоянках Били и Усть-Кяхта Кяхтинского района могли находиться не только представители семьи N1c1, но также и представители семьи R1a1a. Первопредок этой семьи, согласно компании YFull, родился примерно 14000 л.н. В таком случае, семья N1c1 могла, например, обитать возле стоянки Били, а семья R1a1a возле стоянки Усть-Кяхта или наоборот. В Джидинском районе возле стоянки Няньги могли обитать представители семьи R2a. Первопредок этой семьи, согласно компании YFull, родился примерно 16300 л.н.

В настоящее время члены семьи R2 найдены в Индии (41 человек), в Турции (11), на Украине (10), в России (8), в Иране (7), в Саудовской Аравии (7), в Беларуси (6), в Кувейте, ОАЭ, Пакистане, Казахстане и Латвии (по 5). Эти результаты опять показывают более тесную связь прибайкальских палеолитических племён в первую очередь именно с Индией.

Кроме названных районов Бурятии члены семьи R1a1a обнаружены также у бурят в Окинском районе (3,7%). Следовательно, в этом районе также могли когда-то пребывать верхнепалеолитические охотники из семьи R1a1a. Сюда они могли попасть только в том случае, если бы двигались не вверх по течению реки Селенги, а вверх по течению реки Китой, которая является притоком Ангары и расположена гораздо ближе к таким стоянкам, как Мальта и Буреть, но берёт своё начало как раз в Окинском районе Западной Бурятии.

«В выборках из Улан-Удэ и Джидинского района с частотой более 20% представлена линия С3*. Другие гаплогруппы, найденные у бурят (E, N1b, O3a*, O3a3c*, O3a3c1), представлены с низкими частотами и лишь в отдельных популяциях. Суммарная частота гаплогрупп клады O3 значительна у окинских и селенгинских бурят Кяхтинского района (9% и 11%, соответственно)».

На основании этих фактов можно предположить, что среди верхнепалеолитических охотников Ольгинского и Кяхтинского районов могли быть также и те, кто относился к семье O3a, которая тоже входит в состав старшей родительской семьи K. При этом в Ольгинском районе, как было показано выше, могла также охотиться семья R1a1, а Кяхтинском районе – семьи N1c1 и R1a1. Как пишут специалисты Института монголоведения, буддологии и тибетлогии Сибирского отделения РАН, полученные результаты исследования генофонда бурятов «находятся в полном соответствии с антропологическими и лингвистическими данными о подразделённости бурятского этноса. Анализ частот гаплогрупп методом многомерного шкалирования демонстрирует отчётливые различия между бурятскими популяциями. Все популяции оказались разделёнными на три группы, располагаясь на графике практически в соответствии с их географической локализацией (исключение составляют лишь баргузинские буряты Курумканского района)...

Максимальное разнообразие по частотам гаплогрупп получено для селенгинских бурят из Кяхтинского (0.79) и Джидинского (0.84) районов. По данным анализа родоплеменного состава именно в этом регионе Бурятии сложилась наиболее пёстрая этническая картина, как результат смешения местных племён с выходцами из западной части Бурятии и мигрантами из Монголии. Минимальное разнообразие отмечается у хоринских и агинских бурят, что связано с очень высокой частотой гаплогруппы N1c1. Низкое генетическое разнообразие в выборке баргузинских бурят из Курумканского района (0.45) обусловлено доминированием гаплогруппы С3d. В целом буряты отличаются очень специфичным составом гаплогрупп и пониженным генетическим разнообразием по сравнению с представителями других южносибирских этносов (алтайцев, телеутов, хакасов, тувинцев)...

Модальный гаплотип для N1c1-A (14-11-13-12-11-16-23-10-14-14-11-8-11-12-8-10-10) является наиболее частым у бурят и монголов. Гаплотипы основного кластера в пределах C3d-A обнаружены почти во всех проанализированных выборках бурят (модальный гаплотип 15-11-18-12-1015-23-10-11-14-11-11-11-12-8-10-12). Модальный гаплотип C3d-A и близкие к нему гаплотипы встречаются практически во всех бурятских выборках, а также у сойотов и алтайцев. Гаплогруппа С3d распространена в основном среди монголоязычных этносов и соседних с ними тюркоязычных сойотов и тувинцев.

Большинство образцов, относящихся к третьей по частоте у бурят гаплогруппе С3* (7.3%), принадлежат к общему для центральноазиатских и южно-сибирских популяций звездообразному кластеру гаплотипов, предположительно связанному с экспансией монголов в XIII в., и возможно с потомками самого Чингизхана».

На территории Западного Забайкалья «выделены Толбагинская («пластинчатая») и Куналейская («отщеповая») культуры. Для памятников, технология расщепления которых базировалось на параллельном принципе, отслеживается чрезвычайно широкий круг аналогий, который не ограничивается территорией Южной Сибири, а следует в юго-восточном и юго-западном направлении. На юго-востоке, в Монголии, это стоянки Орхонской группы, на юго-западе, в Средней Азии аналогии представлены памятниками, такими как Худжи, Оби-Рахмат и др.

Перечисленные выше среднеазиатские памятники образуют своего рода «промежуточное звено» между южносибирским регионом «пластинчатых» ранневерхнепалеолитических памятников и ближневосточным центром, представленным стоянками Бокер-Тачтит и Кзар-Акил. Самые ранние датировки верхнепалеолитических культурных слоев этих объектов простираются от 47000-46000 лет (Бокер-Тачтит), до 43000 лет (КараБом). Основная же масса памятников с их сложившимися и устоявшимися культурными проявлениями и различиями, чаще всего сводящимися к большему или меньшему удельному весу отдельных групп орудий, существуют в хронологическом промежутке от 40000 до 30000 лет… В данном случае мы имеем более или менее чётко очерченные территориальные границы Южной Сибири и Северной Монголии (Орхонская группа памятников), ясные хронологические рамки и, наконец, вполне отчетливые проявления культурной близости, в отличие от некоторой аморфности таковых внутри «пути развития».

Эти далеко идущие выводы археологов связывают верхнепалеолитическую культуру Забайкалья не только с выше упомянутой стоянкой Кара-Бом на Алтае и соседними стоянками в Северной Монголии, но также со стоянками Худжи в Таджикистане, Оби-Рахмат в Узбекистане и с некоторыми другими в той же Средней Азии и даже со стоянками Бокер-Тачтит в Палестине и Кзар-Акил в Ливане. Возможно, это не случайно. Возможно, эти стоянки были местами обитания потомков одних и тех же предков.

Что касается выше упомянутой стоянки Кзар-Акил, которая представляет собой пещеру в Ливане, расположенную в 10 км к северу от Бейрута, то, согласно данным археологов, слой XXVII имеет возраст 44600±1200 лет. Он же характеризуется мустьерской индустрией с плоскими нуклеусами радиального и параллельного скалывания с преобладанием отщепов и леваллуазских острий среди заготовок, скрёбел и остроконечников – среди орудий. Слой XXVI отложился, по-видимому, в более позднюю межледниковую эпоху и также относится к финалу мустьерской индустрии. В слое XXV была найдена верхняя челюсть человека, определённая как неандертальская. Возраст человеческих костных останков: «Эгберт» – 40800-39200 лет, «Этельруда» – 42400-41700 лет. На основании этих фактов нельзя сделать вывод о том, что предки семьи K ранее могли проживать на территории Ливана. Наоборот, скорее какие-то представители семьи K могли из Пенджаба направиться на запад и достигнуть Ливана.

Слои XXV–XIX этой же стоянки содержат индустрию, переходную от среднего к верхнему палеолиту. Для ранней стадии верхнего палеолита характерны леваллуазские острия с двусторонним утоньшением основания ретушью; для средней – обилие изделий «с поперечной фаской», то есть пластин и отщепов с концом, усечённым поперечным сколом. В слое XVII найден скелет ребёнка – человека современного вида (возраст 7–8 лет). Выше расположены уже собственно верхнепалеолитические слои левантийского Ориньяка. Для них характерны широкие пластины с крупной ретушью, формирующей край изделия, скребки высокой формы.

Монголия

Тогдашние охотники на диких животных, продвигаясь в сторону от Байкала по берегам реки Селенга всё дальше вверх по её течению, со временем могли достичь её притона Орхон, а потом и реки Туул (Толы), которая является притоком уже самого Орхона.

«В Монголии на раннепалеолитических местонахождениях открытого типа (Нарийн-Гол-18 и др.) были найдены сильно коррадированные галечные орудия типа чопперов, чоппингов, орудий с носиком, галечных нуклеусов, массивных скрёбел. Древнейшие слои в пещере Цаган Агуй, содержащие каменные орудия, датированы возрастом не менее 500 тыс. лет назад. Нижние горизонты 6-7 стоянки Харганын-Гол-5 в Северной Монголии могут быть отнесены к финальному среднему палеолиту. Горизонт 5 характеризуется сочетанием средне-палеолитических леваллуазских традиций в первичном расщеплении и верхнепалеолитических типов орудий. Согласно радиоуглеродному анализу возраст культурного горизонта 5 древнее 40000 лет назад. На основании комплексов стоянки Харганын-Гол-5 впервые на территории Северной Монголии может быть выделен комплекс признаков, характерных для среднего палеолита. Орудия горизонта 4 типичны для раннего верхнего палеолита».

Следовательно, более, чем 40000 лет тому назад в районе стоянки Харганын Гол-5 могли охотиться не представители семьи K, а представители какой-то другой семьи, например, семьи C.

Со времён верхнего палеолита в Монголии сохранились пещерные рисунки в Северной синей пещере (Khoid Tsenkheriin Agui) в Кобдоском аймаке и в Белой пещере (Tsagaan Agui) в аймаке Баянхонгор. Что касается монгольского участка реки Селенги, то именно здесь были найдены очередные верхнепалеолитические стоянки охотников. Причём, по мнению археологов «К югу и востоку от Байкала памятники верхнепалеолитической культуры, одинаковые с ангаро-енисейскими, прослежены в бассейне рек Толы и Орхона (на территории МНР). Здесь они вплотную смыкаются с верхним палеолитом Северного Китая».

Согласно этим строкам получается, что некоторые племена охотников Прибайкалья в поисках новых стад диких животных действительно проникли в верховья реки Селенги на территорию Монголии, где появились такие верхне-палеолитические стоянки, как: Арсалан-Тологой, Далхын-Чуло, Дурулж, Дэлгэр-Мурэн (17000-15000 лет), Их-Уул, Намнангийн, Орхон, Толбор, Хошогийн-Овор. Стоянка Орхон расположена недалеко от древнего Каракорума.

В ходе проведения экспедиционных работ было обнаружено более двух десятков местонахождений каменного века. Местонахождение Дэлгэр-Мурэн в местности Олон голын биль-чир расположено на правом берегу реки Дэлгэр-Мурэн в 950-1000 м западнее её правого берега и в 1400 м на север, северо-запад от места слияния рек Дэлгэр-Мурен и Идэр-Гол и формирования истока Селенги.

«Палеолитический материал фиксируется на присклоновых шлейфах крайних западных отрогов хребта Булнай Нуру, спускающихся к месту истока Селенги. С севера проходит русло небольшой речки Бугеэйн-Гол, впадающей с запада в Дэлгэр-Мурэн. Концентрация палеолитических артефактов приходится на северную часть крупного могильника, состоящего из нескольких керексуров и расположенного между склонами отрога и берегом Дэлгэр-Мурэна. Всего на местонахождении собрано 9 артефактов, среди которых один нуклеус, один фрагмент призматической пластины и 7 отщепов. Нуклеус клиновидный, торцовый, монофронтальный. Оформлен, по всей видимости, на плоскостном нуклеусе или заготовке, подготовленной как плоскостной нуклеус, что типично для селенгинской индустрии, выделенной на материалах Усть-Кяхты-17 и Усть-Кяхты-3». Этот факт можно трактовать как генетическую связь монгольских охотников стоянки Дэлгэр-Мурэн с бурятскими охотниками Усть-Кяхты.

«Клин торцового нуклеуса представлен остатками ударной площадки плоскостного нуклеуса. Ударная площадка клиновидного нуклеуса оформлена в манере, типичной для селенгинской техники, — скошена от одной латерали к другой серией мелких сколов и подправлена только по краю фронта. На торце негативы микропластинчатых снятий. Отщепы представлены 7 экземплярами, 2 из которых крупные. На одном из отщепов оформлено долотовидное изделие с вогнутым лезвием. Изделие короткое. Подобного типа орудия известны в Подзвонкой. Второе изделие изготовлено из плоского широкого отщепа, на коротком крае которого мелкой ретушью оформлено лезвие скребла. В целом материалы этой стоянки имеют одинаковую степень патинизации – сильную – и, вероятно, относятся к ранней стадии развития культуры с селенгинской технологией. Пластины – ровные и тонкие в сечении относительно ширины, характерны для устькяхтинских памятников. Долотовидное изделие короткой формы характерно для более ранних стадий верхнего палеолита и пока в материалах возрастом 12-13 тыс. л. н., здесь орудия такого типа узкие. При этом этот артефакт не патинизирован и дефлирован в очень малой степени. Возможно, часть материала разновременная, но в большинстве археологические материалы местонахождения Бугеэйн следует рассматривать в рамках селенгинской индустрии, предположительно её раннего этапа – около 17-15 тыс. л.н.» Эти строки можно трактовать как генетическую связь монгольских охотников стоянки Бугейна с охотниками Забайкалья.

Местонахождение палеолитического материала Далхын-Чуло расположено в 8,5 км на северо-запад от населенного пункта Их-Уул, на левобережье реки Селенги. «Палеолитические артефакты найдены на западном краю обширной западины, полуцирком вдавшейся в гористый борт по левобережью Селенги. Ближе к восточной оконечности западины находится современное культовое место Далхын-Чуло, представляющее собой крупный камень. Возможно, это каменное изваяние, но оно так плотно обмотано полотнищами ткани (хадаками), что разглядеть его форму не представляется возможным. Расстояние от культового места до места сбора артефактов 950 в северо-восточном направлении. Здесь собрано всего 2 артефакта, но оба орудия. Первое – фрагмент краевого скребла на крупной пластине. Сохранилась дистальная часть пластины: длина 8,5 см; ширина 1,8 см. Дистальный конец остроконечный, подправленный крупными сколами и дополнительно ретушированный. Полностью ретуширован правый край, левый край ретуширован только в дистальной зоне (острие). Пластина изготовлена из зеленоватого сырья, типичного для селенгинских памятников типа Усть-Кяхта-16, и сильно патинизирована (на спинке до белого цвета), дефляция умеренная. Второе изделие – это скребло-нож на овальном отщепе. На дорсальной поверхности частично сохранилась галечная корка. Негативы сколов, оформляющих дорсальную поверхность, поперечные продольной оси. Ретушь дорсальная, краевая, разнофасеточная. Оба орудия не характерны для финального палеолита, но могут быть рассмотрены в рамках культуры Усть-Кяхты-16, где встречаются подобные артефакты. Другими словами, данный памятник предварительно может быть отнесён к начальному этапу верхнего палеолита. Эти выводы предварительные, но сохранность материала: сильная патинизация и умеренная дефляция, не противоречит им». Эти строки можно трактовать как генетическую связь монгольских охотников стоянки Далхын-Чуло с бурятскими охотниками Усть-Кяхты.

Местонахождение палеолитического материала Их-Уул-2 расположено в 1,9 км северо-западнее населённого пункта Их-Уул, на возвышенности, через которую проходит дорога, ведущая на запад от Их-Уула. «Артефакты собраны в 50 м севернее дороги, рядом с керексурами. Артефакты – всего 13 экземпляров. В их числе 1 массивный первичный отщеп, 1 обушковый скол, 2 первичных отщепа, 6 небольших отщепов, 1 отщеп, типологически напоминающий асимметричный леваллуазский скол, 2 пластины с неровными краями и огранкой. Поверхность большинства артефактов сильно дефлирована и патинизирована. Морфологически артефакты нехарактерны для селенгинских памятников финального палеолита. Предварительно их можно датировать ранним этапом верхнего палеолита. Следовательно, здесь также охотились какие-то другие охотники».

Местонахождение палеолитического материала Их-Уул-1 расположено в 0,9 км на запад от населённого пункта Их-Уул и в 30 м на север от левого берега Селенги. «Здесь наблюдаются развеянные песчаные поверхности, на которых и были собраны археологические материалы. Всего 6 артефактов: 2 пренуклеуса, оформленных на гальках; 1 фрагмент пренуклеуса; 3 отщепа. Пренуклеусы типичны для селенгинских финальнопалеолитических памятников: ударные площадки, скошенные к контрфронту, оформлены несколькими крупными сколами с последующей подработкой края мелкими сколами. Начало скалывания ориентировано на естественное ребро угловатых галек. Этот набор дополняет обломок пренуклеуса такого же типа. На одном из отщепов оформлено орудие — по одному продольному и поперечному краям нанесена стелющаяся краевая вентральная ретушь. Как уже указывалось, пренуклеусы с наметившимся расщеплением типичны для селенгинской индустрии. Изделия с вентральной ретушью для этой индустрии единичны». Следовательно, здесь тоже могли охотиться представители семейства племени K.

Местонахождение археологического материала Намнангийн (название дано по названию небольшого горного хребта, у южного подножия которого находится археологический памятник) расположено в 40 км на запад от населённого пункта Хутаг, в 200 м от левого берега Селенги. Артефакты собраны на поверхности подгорного шлейфа, с запада ограниченного скальным массивом, подходящим непосредственно к берегу реки. Восточнее наблюдается широкая пойма Селенги, заросшая кустарником и деревьями. Всего собрано 13 артефактов. Из них 1 торцовый нуклеус, оформленный на первичном отщепе; 1 мелкий обломок бифаса; 11 отщепов. Торцовые нуклеусы на отщепах и бифасы нехарактерны для селенгинской индустрии, но находят аналогии с материалами Усть-Кяхты-16. Исходя из этого, предварительно, материалы Намнангийна могут быть отнесены к поздней фазе раннего верхнего палеолита, ранней фазе среднего этапа верхнего палеолита.

Местонахождение палеолитического материала Арсалан-Тологой (Львиная голова) расположено в 10 км на запад (с небольшим отклонением на север) от сомонного центра Хутаг-Ундер. В этом месте долина Селенги сильно расширяется и от горных склонов к её берегу протянулись протяжённые и пологие шлейфы, поверхность которых во многих местах раскопана. Ближе к южному краю шлейфа, с севера на юг, протянулась невысокая каменистая грива, состоящая из низких (вместе с задернованным основанием не более 5 м) базальтовых останцов. Эта каменистая грива и называется АрсаланТологой. В её южной части собран археологический материал. От места концентрации артефактов около 1 км в юго-восточном направлении до средневекового уйгурского городища Бий-Балык.

Согласно исследованиям генетиков в 2014 году, наиболее распространёнными в Монголии являются семьи: C (56,7%), O (19,3%) и N (11,9%).

Из них к семье K относятся только O и N. Следовательно, эти семьи во времена верхнего палеолита могли проникнуть на территорию Монголии из Забайкалья. Однако здесь охотники опять же могли не останавливаться, а продолжать свой путь ещё дальше на юг уже на территорию Северного Китая.

Китай

Как уже было отмечено выше, семья О появилась примерно 36800 л.н., а младшая семья Q3a - примерно 27900 лет тому назад. Большая часть членов этой семьи O3 типична для китайцев, у которых она в целом встречается более чем в половине случаев. В частности, в Гуанси она составляет 30%, а у жителей провинции Фуцзянь – 74%. Также она распространена среди маньчжуров, корейцев и вьетнамцев (40%), филиппинцев (33-62%), малайцев (11-56%), тибетцев (1045%) и (20-44%), чжуанов и индонезийцев (около 25 %) и японцев (16-20%). Обнаружена она также в Центральной Азии (дунгане – 40%, салары – 30%, баоань – 28%, дунсян – 24%, буряты – 18-23%, уйгуры – 6-12%, казахи – 9-44%, алтайцы – 6%, узбеки – 4%) и в Океании (полинезийцы – 25-33%, микронезийцы – 18-27%, меланезийцы – 5%).

Также надо отметить, что семья O3* у некоторых этнических групп встречается даже чаще, чем у китайцев. Семья O3 также распространена в Северо-Восточной Индии (гаро – 59 %, кхаси – 32 %), Непале (таманги – 87 %, неварцы – 21 %, Катманду – 21 %). Семья O3 более типична для племён мяо-яо, китайской, тибето-бирманской языковых групп. У них частота её распространения достигает 50 % и больше. Семья O3a5 (M134) характерна для носителей сино-тибетских языков и в других регионах, например, в Западном Самоа. Такая же семья была обнаружена у 1-3 % австралийских аборигенов.

Поэтому естественно возникают следующие вопросы: где же именно мог родиться первый член семьи O? Каким образом его потомки могли появиться на территории Китая? Для ответа на эти вопросы можно ещё раз воспользоваться давнишними трудами отечественных археологов.

«В Ордосе (Китай, большая излучина Хуанхэ) одним из наиболее замечательных местонахождений верхнего палеолита является стоянка Чжоутунку, где в толще жёлтого лёсса на значительной глубине встречены такие же, как в Сибири, палеолитические кострища, сопровождаемые огромным количеством обработанного камня и массой костей ископаемых животных. Условия залегания ордосского палеолита и фауна указывают на его глубокую древность; здесь найдены кости елона, близкого к мамонту, носорога, газели, дикого быка и фрагменты скорлупы яиц страуса».

Согласно этим строкам археологов получается, что бывшие охотники Прибайкалья не остановились на территории Монголии, а постепенно передвигались ещё дальше на юг, уже на территорию нынешнего Китая в долину реки Хуанхэ. Пока нет конкретных данных о том, членами каких именно семей могли быть эти верхнепалеолитические охотники. Однако понятно, что их семьи могли быть производными от семьи K.

С другой стороны, именно в Китае особое распространение получила семья O, а она как раз и происходит от родительской семьи K. Поэтому получается, что некоторая часть бывших охотников Прибайкалья, которые оказались на территории Монголии и Китая, могла бы быть членами искомой семьи.

Согласно результатам проекта China в FTDNA, семьи китайцев имеют следующие частоты: O3 (55,7%), O2 (16,3%), O1 (13,3%), C3 (9,0%), N1 (4,5%) и D (1,2%). Из них к семье K относятся почти все перечисленные семьи, кроме D. И все эти семьи являются производными от семьи NO. При этом саму семью NO, а также семью Q проект компании FTDNA не показывает. Можно также обратить внимание на то, что удельный вес семьи N составляет в Китае всего 4,5%, а у семьи O он равен 85,3%, то есть в 19 раз выше. Следовательно, налицо диспропорция развития этих семей на территории Китая. Если обе эти семьи возникли бы именно в Китае, то, скорее всего, их доля была бы примерно равной.

Согласно работе Wen et.al., 2004, итоговая таблица У-хромосомных семей (гаплогрупп) ханьцев даёт совсем иные результаты. Среди показанных в таблице гаплогрупп к семье K относятся K*, P*, Q1, а также O1*, O2a*, O3*, O3d и O3e. Семьи (гаплогруппы) NO и N отсутствуют совсем. На основании этой таблицы можно сделать вывод о том, что появление в Китае членов семей K*, P*, Q1, а также O могло быть связано с проникновением туда некоторых верхнепалеолитических охотников со стороны Забайкалья и Монголии.

Как уже было показано выше, члены семьи NO-M214 всё-таки были обнаружены в Китае в племени буи – 5,7%; у некоторых ханьцев, ийцев, хуэйцев и яосцев. Обнаружен он также у некоторых корейцев; у коренных японцев (ямато) – 2,9%, в том числе в Токусиме – 5,7 %, а также у некоторых малайцев.

Если суммировать первые, вторые и третьи результаты тестирования китайцев, то в любом случае получается значительная диспропорция между семьями (гаплогруппами) N и O. В то же время, согласно данным журнала European Journal of Human Genetics за 2007 год, ареал наибольшего распространения семьи NO* якобы расположен именно в Китае, что вызывает большие сомнения.

Согласно тому же журналу, ареал наибольшего распространения семьи O расположен на юго-востоке Китая. В то же время ареал наибольшего распространения семьи N находится очень далеко от Китая на Крайнем Севере. При этом в Якутии её удельный вес составляет 94%. Похожая картина наблюдается и на тех картах, где показано расселение членов семей N1, N2 и N3. Что касается семьи N*, то согласно карты, эпицентр её распространения находится якобы в горах Южного Китая. Хотя в действительности члены точно такой же семьи были обнаружены в Хакасии и в Якутии (см. выше).

Поэтому утверждать, что семья N* впервые возникла именно в Китае, да ещё и на самом юге этой страны, нет достаточных оснований. Такими же местами могли бы быть Хакасия или Якутия. Следовательно, можно сделать однозначный вывод о том, что семьи N и O возникли впервые не в Китае, а где-то к северу от него между Китаем и Якутией. То ли в Забайкалье, где члены семьи O в очень малых количествах были обнаружены у селенгинских бурят, то ли в Монголии, где удельный вес семьи O достигает уже 19%. Если исходить только из математических величин, то первопредок семьи O мог родиться, скорее всего, в Бурятии у берегов реки Селенги. Следовательно, где-то здесь мог жить и его родитель, член семьи NO. Член такой семьи, действительно, был обнаружен к северу от Китая у некоторых монголов, манчжурских эвенков, дауров и даже амурских нанайцев. То есть получается, что младшие члены семьи NO в настоящее время проживают в Забайкалье и в соседних с ним районах, что и требовалось доказать.

В 1951 году американист-антрополог Дж.Б. Бердсел выступил с гипотезой участия в формировании физического типа аборигенов Америки компонента «архаичных европеоидов», под которым автор подразумевал «амурский тип», близкий к айнам. В доказательство наличия «амурского» типа в составе аборигенов Америки он привёл антропологическую характеристику верхнепалеолитического черепа UC101 из Верхнего грота пещеры Чжоукоудянь (Китай).

Сходную точку зрения высказал и Г.Ф. Дебец: он предположил наличие у древних индейцев двух компонентов – монголоидного и австралоидного, близкого к айнскому.

Первоначально члены семьи O в Китае были больше похожи на европеоидов, чем на монголоидов. И лишь со временем, после многочисленных половых контактов с автохтонными представительницами женского пола, имевшими черепа подобные UC 103, их потомство стало всё больше приобретать черты монголоидов.

Земля обетованная

«...культура восточных племён, взятая в целом, была вовсе не ниже и не примитивнее культуры их западных современников, а в некоторых отношениях, возможно, даже опережала её. Так, на Востоке уже в конце верхнего палеолита, раньше, чем на Западе, или во всяком случае не позже, появилась домашняя собака... На Востоке столь же рано появились принципиально новые способы изготовления охотничьего вооружения и его новые виды. На стоянке Афонтова гора и на Ошурковской стоянке обнаружены древнейшие кинжалы или наконечники из кости с глубокими продольными желобками, в которые были вставлены острые кремнёвые пластины. Всё это свидетельствует о раннем сложении весьма развитой по тем отдалённым временам охотничьей культуры, о значительном прогрессе в развитии охоты, как основного производства древних обитателей Северной и Центральной Азии.

Особенности культуры восточных племён говорят, таким образом, не об отсталости её носителей, а о том, что в этой культуре отразились особые условия их жизни и их собственные самобытные традиции. Очень вероятно, что древняя своеобразная культура верхнего палеолита, следы которой обнаружены на всём пространстве Северной Азии, возникла где-то в центре Азии, всего вероятнее, в Северной Монголии, где больше всего найдено её остатков, а затем распространилась оттуда на юго-восток – к реке Хуанхэ, на север – в Якутию и на запад – к Уралу, а также по направлению к верховьям Иртыша».

Вероятный пешеходный путь членов семейства K от Равалпинди до Ангары – 7225 км.

Распространению культуры семейств K в более позднее время в западном направлении от Байкала к верховьям Иртыша и далее будет посвящена глава 5. Что касается термина Северная Монголия, по-бурятски Ара Монгол, то в данном случае это географическое понятие, а не север Монгольской народной республики. То есть Северная Монголия, или просто Ара – это как раз и есть Прибайкалье вместе с Бурятией (Забайкальем), где, согласно предыдущим выводам, могли возникнуть такие семьи, как: R и Q, N и O. В результате всего вышесказанного получается, что земля рядом с Байкалом является Землёй Обетованной для очень многих семейств нашей планеты, которые расселились ныне от Исландии в Европе до мыса Горн в Южной Америке.