Наше прошлое всегда с нами... Оно хранится в самых дальних, в самых заповедных уголках наших душ и имеет одну неприятную привычку - выныривает на поверхность в те моменты, когда вспоминать о нем хочется меньше всего... Поэтому, считаю, главное – не дать ему расправить крылья, не позволить снова воспарить над нашей судьбой. Об этом история, которой поделилась со мной моя давняя знакомая. А я даже и не подозревала, какие бури в своё время пробушевали над её головой.
Была уже глубокая ночь, когда Надя, проснувшись, уловила непонятные звуки, напоминающие детские всхлипывания, и донеслись эти всхлипы из комнаты младшей дочери, у которой вот-вот должна была состояться свадьба. Это было так на неё не похоже.
Девчонкой она, правда, росла отчаянной. Ещё в подростковом возрасте пережила страстную любовь к взрослому парню, который клялся подождать, пока и она повзрослеет, а сам…
Однажды Катюшка случайно увидела, как на автобусной остановке к нему на шею повисла размалёванная девица, а он не оттолкнул её, наоборот, прижал к себе крепко и закружил. Юное Катюшкино сердечко чуть не разорвалось от горя, она не могла этого пережить и в тот же день дала парню от ворот поворот. Гордость свою показала. Но что потом с ней творилось, это и описать невозможно, на самом краешке жизни с трудом удержала её Надежда. Будто одержимая дьяволом сделалась девочка, никого не хотела слушать, всё крушила на своём пути. Клялась матери, что никого уже не сможет так полюбить и на всю жизнь останется одна. Надя не спорила, со всеми её утверждениями соглашалась, понимая, что время – лучший лекарь. Так всё и вышло.
Со временем её боль утихала, утихала и в какой-то миг утихла совсем. Это произошло через восемь лет, только к двадцати четырём годам закружила её голову новая любовь. Мальчик был годами моложе Кати, но все, кто видел их вместе, сразу замечали, что любит он её беззаветно. И родителям мальчика Катюшка приглянулась, её свозили на смотрины в деревню и за семейным столом дед произнёс: «Я думал, что теперь уж таких девушек и не бывает…» Это была высочайшая оценка, сигнал к тому, что внук угодил деду.
Они выбрали число и подали заявление. Обе семьи стали готовиться к свадьбе. Надя не могла нарадоваться, глядя в счастливые глаза дочери. И вот теперь эти рыдания…
От дурного предчувствия у Нади замерло сердце. Уж не приневоливает ли дочь сама себя к этому браку? А может, беременная? А вдруг не любит, как жить-то тогда? А вдруг с будущим зятем что-то случилось?
Не сумев справиться с веером мыслей, она толкнула дверь в комнату дочери. Катюшка сидела на кровати одетая, будто и не ложилась. Рядом валялся сотовый телефон.
- Что? Что случилось? Даня? – прошептала она, уже вытирая ладошкой её зарёванное лицо.
- Мама, Игорь позвонил, сказал, что развёлся с женой, что всю жизнь любил только меня, что…
- А Даня? Ты с ума сошла, у вас же свадьба через неделю. Одумайся…
- Мама, ты же знаешь, как я любила Игоря…
- Любила. Ты слушай себя. Любила! Игорь – это тень прошлого, не позволяй этой тени закрыть твоё сегодняшнее и будущее счастье. Житья нам нет от этого Игоря! Это мужское честолюбие в нём взыграло. Он же видел, что ты столько лет одна, ему это льстило, а тут вдруг… свадьба! Эгоист он этот Игорь, другой бы порадовался тому, что ты оттаяла, наконец, а он… Ты и так столько лет хранила в душе его образ, всех парней равняла по нему, а на самом деле? А на самом деле теряла свои лучшие годы, когда могла бы уж и детишек давно нарожать. Опомнись, Катя, и послушай меня, ведь дочь невольно повторяет судьбу матери…
- После школы я поехала в Питер и поступила там в технологический институт. Был вечер посвящения в первокурсники. Мы с девчонками накрутили волосы на бигуди, сделали начёсы, принарядились в самое лучшее, что было, и пошли в зал. И в этот же вечер меня настигла любовь, она была такая яркая и внезапная, как удар молнии, - на меня обратил внимание парень со второго курса. Женя… Такая любовь у нас с ним закрутилась, чистая, светлая, он долго даже за руку меня взять боялся. Прямого пути к моему сердцу не искал, шёл тропинками да обходными путями. Да я бы и не поверила, если б так, сразу… Но от него исходила такая нежность… Этой нежностью он меня и очаровал окончательно. Мы много гуляли в парке, особенно весной, я грустила от того, что приближалось лето, мы должны были разъехаться по разным стройотрядам, клялись каждый день писать друг другу письма…
Я не думаю, что он обманывал меня. Нет, потому что поначалу так всё и было – письма приходили каждый день, причем писал он их, как дневник, то есть принимался по несколько раз, будто каждый миг торопился поговорить со мной. Но уже к середине лета наша почтальонка стала замечать, что поток писем тает и тает. Да и я отмечала про себя, что слов любви в них становилось раз от раза меньше и меньше. А ближе к осени письма перестали приходить вовсе.
Я ждала нашей встречи, думала, что вот увидимся, обнимемся, он всё объяснит… Он и объяснил: «Прости меня. Я должен жениться, потому что она ждёт ребёнка…» А глаза холодные - холодные, будто он никогда и не был моим Женей.
Забрав документы, я навсегда уехала из этого города. Брела ночью полевой тропинкой, тащила свой тяжеленный чемодан и ревела в голос, благо, услышать никто не мог.
А он, твой отец, услышал, вернее, увидел. Ехал на велосипеде с танцев и остановился. Подумал, что я от страха реву. Привязал на багажник чемодан, меня посадил на раму и повёз. А через месяц мы с ним свадьбу сыграли.
Ты не думай, что всё так просто было, ведь не любила я его, совсем не любила. Представляешь эти ночи? Нет, я, конечно, к мужу хорошо относилась, да и у него характер был ангельский, все мои мнимые «недомогания» терпел и ничего не спрашивал. А я всё Женю любила, сохла по нему. Сын родился, я, глупая, захотела сыну его имя дать. Но тут твой отец взбунтовался, не позволил, на своем настоял. И правильно сделал, это я бы всякий раз и вздрагивала при звуке его имени.
Прошло время, моя сестрёнка поступила в тот же институт, который когда-то бросила я. И однажды я собралась её навестить. Сестренки в комнате не оказалось, но я встретила там своего бывшего однокурсника, он предложил зайти в его комнату и подождать. Я зашла и чуть сквозь землю не провалилась. Я увидела, что на кровати сидит… Женя. Откуда? А оказалось всё проще простого – он уже успел развестись с женой, отслужил в армии и вернулся в институт доучиваться.
- Ты?
- Как видишь…
Помню, в комнате повисло неловкое молчание, мой язык будто к нёбу прилип, и вдруг я поняла, что передо мной сидит чужой, даже в чём-то неприятный мне человек, и мне с ним совершенно не о чем разговаривать. Да чувствую, что и ему со мной – тоже. Поблудить он бы, может быть, и согласился, но к серьезному повороту, нет, не был готов. Хорошо, что сестрёнка быстро вернулась, избавила от неловкости.
Домой я не ехала, а летела. Муж не мог понять, что со мной такое произошло, даже заревновал для начала, а потом понял, что вся моя любовь только ему предназначена. Вскоре я тобой забеременела, ты у меня не простой ребёнок, а ребёнок, зачатый по большой любви, которую твой отец выстрадал за все те годы, пока мне не давали покоя мои тени прошлого. А ты знаешь, как легко стало жить, избавившись от них. Хотя совсем-то от них вряд ли избавишься, вот поговорила с тобой, растревожила душу, опять сердце заныло. Но это же не значит, что я сейчас брошу всё и помчусь разыскивать Женю. Я уже научилась относиться к своему прошлому с другим чувством.
Так и ты, Катюшка, успокойся и строй жизнь с человеком, который любит тебя. А тот, который предал один раз, может предать и ещё. Да он ведь тебя и не звал замуж. Ведь не звал? Позвонил, чтоб напомнить о себе, а проще говоря, напакостить тебе и опять исчезнуть. Полинял, наверное, за эти годы, не взглянешь… И раньше-то не красавец был.
Надя подняла голову, посмотрела на дочь и увидела, что слезы на её щеках давно высохли, что Катюшка смотрит на мать с каким-то особым интересом. Смотрит и улыбается.
А через неделю они справляли свадьбу, весёлую и красивую свадьбу. Катя выглядела потрясающе, а Данила весь вечер не сводил с неё влюбленных глаз.
Тени, они же и есть тени. Глянь, где они? Нет их. И не надо.