7 декабря 2021 года в эфир Первого канала вышел очередной выпуск программы «Док-ток» с участием Натальи Ивановны Касперской и Игоря Станиславовича Ашманова.
«Цунами» российской цифровизации, риски и проблемы, связанные с этим непростым процессом, конфиденциальная информация, ее утечки и защита, цифровизация образования в нашей стране, нехватка фундаментальных знаний у детей и проблемы во взрослой жизни, которые порождает такой подход. Вот неполный список вопросов, затронутых экспертами в беседе с Александром Гордоном.
Ниже мы завершаем описание самых интересных эпизодов программы.
Александр Гордон: Часто родители сознательно дают гаджет ребенку, чтобы отвязался. Так и школа делает то же самое! Мы делаем вид, что они заняты, что мы учим их искать в Сети информацию. А на самом деле мы просто хотим тратить меньше энергии на воспитание. Тем более, что это воспитание уже давно никому не нужно.
Игорь Ашманов: Во всяких документах об образовании еще прошлым летом видно, что воспитательную функцию в образование, к счастью, вернули. И впервые об этом заговорили, спустя 20 или 25 лет… Но Интернет сейчас так устроен, что, когда ты втягиваешь ребенка в цифровую среду, там до вот этого всего ужаса, что нам сейчас на экранах показывают, один клик. И никаких гарантий, что от скучного курса, который сделает неизвестно какой клерк Министерства образования, ребенок тут же не перескочит на «ТикТок» нет. А там даже разговаривают о том, чтобы можно было держать курсы на «ТикТок-е»! Конечно, ребенок перескочит во что-то травматичное, дико токсичное и так далее. Втягивать ребенка в среду, пока она заражена «токсинами» и не зачищена, конечно, нельзя. Тем не менее, это происходит.
Александр Гордон: Кстати, о зачистке. У нас же есть закон, по которому крупные зарубежные ИТ-компании, представленные у нас на рынке, должны иметь свое представительство в России. А они как-то не чесались совсем. Вроде как «Роскомнадзор» опубликовал список иностранных интернет-компаний, которые должны открыть представительство в РФ до января 2022.
Игорь Ашманов: Большинство этих компаний – транснациональные. Они больше чем большинство стран ООН - по населению и по деньгам, но в реальности они почти все – американские. Они работают в юрисдикции США, более того – интересы менеджмента, конечно, совпадают с интересами их страны. Там нет никакого различия – в отличие от нашей элиты, которая по-разному относится к интересам России, у них никакого разрыва нет. Они все – патриоты. У них представление о том, что такое хороший или плохой контент абсолютно отличается от нашего. И они не слушаются. Их надо приземлить. Приземление придумали еще турки и приняли этот закон полтора или два года назад. И начали крупные транснациональные компании приземлять. Говорить, что они должны открыть в стране юридическое лицо, предъявить руководителя, платить налоги с этого юридического лица.
Это, скорее всего, и у нас в стране произойдет постепенно, рычаг известен – «Роскомнадзор» научился замедлять и блокировать этих гигантов у нас в стране. Для них Россия – третий по величине, не очень важный рынок. Но там есть «верхний слой» - куратор от правительства, для которого важно здесь быть, видеть, что происходит и влиять – с помощью цифровой платформы. Он не может допустить, чтоб их здесь блокировали. Поэтому вот этот гибридный механизм – «приземление – коммерция/экономика – штрафы», плюс, если что, в исключительных случаях, дубинка в виде замедления или блокирования, за 2022-й год, скорее всего, сможет привести их в чувство и начать ими управлять.
Александр Гордон: По сути, мы пустили к себе в дом чужих людей, дали им ключи, посадили их за стол, показали, как мы живем, где у нас лежат деньги, о чем мы думаем… И эти чужие люди круглосуточно с нами.
Игорь Ашманов: Более того, они развешивают магнитики и плакаты на наших стенах, и мы не имеем права их снимать. На них изображено то, что они сами считают нужным. А мы должны на это смотреть – и все.
Александр Гордон: Я и спрашиваю – как нам выгнать этих людей из своего дома?
Наталья Касперская: Это сложно, но еще и потому, что мы зависимы технологически. У нас есть программа импортозамещения в стране. Для того, чтобы импортозамещать, нужно замещать всю технологическую линейку. В идеале – от процессора до самого верхнеуровневого программного обеспечения (ПО). И где-то у нас хорошая ситуация – например, в области информационной безопасности (ИБ). Практически все ИБ-средства у нас свои, отечественные. А где-то у нас ситуация хуже. Например, в области офисного ПО, или в области систем управления предприятиями, или в области инженерного ПО у нас просто «дырки». А с точки зрения «железа» у нас совсем нехорошо. Собственного «железа» у нас в стране нет. Мы вынуждены закупать его…
Игорь Ашманов: Есть «Эльбрусы» с «Байкалами», хотя они производятся на Тайване. Но тут хотя бы своя архитектура.
Наталья Касперская: А дальше начинаются операционные системы (ОС), которые на них работают. И софт. И выясняется, что при попытке поставить операционную систему… Была попытка сделана, кстати, в школах. Ноутбуки с предустановленной ОС «Альт». Но выяснилось, что программное обеспечение, нужное учителям, на них просто не работает. Поэтому учителя продолжают работать на компьютерах с Windows.
Александр Гордон: Понятно, что это – цифровая зависимость. Если не цифровое рабство. Можем ли мы, пока не поздно, придумать новые законы существования Сети и поведения в ней? Поскольку именно от исполнения этих законов и зависит наша безопасность…
Наталья Касперская: Мы подняли этот вопрос при обсуждении Конституции РФ. В прошлом году в Конституцию были внесены поправки. Меня включали в рабочую группу. Я стала думать о том, какую ценность я могу принести.
В результате в Конституцию РФ внесены две поправки к статье №71 (пункты “и”, “м”). Благодаря этим поправкам информационные технологии (ИТ) отнесены в ведение государства и приравнены по важности к регулированию ядерной энергетики. Также в ведение государства отнесены безопасность ИТ и личных данных россиян. Потому что до этого непонятно, кто личными данными наших граждан занимался.
Эти две поправки прошли, но на их основе должен быть создан целый толстый слой законов и подзаконных актов, которые уже конкретно решают проблему. Потому что Конституция – это самая «верхушечка», обозначить тему, что называется.
Игорь Ашманов: По-хорошему, из этого дальше должен родиться тот самый цифровой кодекс. Когда начала возникать автомобильная отрасль, не было никаких правил дорожного движения, был только бесконечный энтузиазм тех, кто делал эти пяти- и семиколесные автомобили. С рулем, без руля, со стеклом, без стекла. И люди начали гонять на этих автомобилях в 10 раз быстрее, чем все, что бывало до этого, давить, пугать, опрокидывать телеги. Но через 20-25 лет государство и люди созрели до ПДД. И это не удушило индустрию, а дало ей огромный толчок, потому что ввело ее в русло. И все стали производить настоящие автомобили и ездить на них. Этот кодекс должен стать ПДД в цифровом пространстве.
Александр Гордон: Мы часто добровольно даем знать о себе гораздо больше, чем нужно было бы, в том числе, в случае с биометрией. Не приведет ли это к ухудшению ситуации – в том числе, с цифровой безопасностью общества? Если мы вот так послушно и дальше будем сообщать о себе все.
Наталья Касперская: Технологии пропагандируются, а об оборотной стороне технологий мало кто говорит. Вот, Вы, Александр, начали говорить. А обычно говорят только о плюсах. И об удобстве. А о том, что там есть обратная сторона, люди не знают. Поэтому они наивно выкладывают информацию о себе, наивно полагают, что смартфон – их собственное устройство. Они, может быть, не вели бы себя так и не выкладывали о себе какую ни попадя информацию, если бы они понимали, что на самом деле эта информация потом где-то оказывается. Приведу сравнение: если вы пишете что-то о себе, в закрытом чатике для друзей – представляйте, что вы стоите на улице и громко, во весь голос орете. Потому что это, на самом деле, так и есть. Информация эта в один клик может быть передана кем угодно и куда угодно. Если говорить об утечках конфиденциальных данных, то количество и объем этих утечек стали такими гигантскими, что данные населения всего земного шара уже украдены несколько раз.
Александр Гордон: Крупнейшие банки теряют базы данных, так почему у нас до сих пор страдают конкретные люди? Уходят миллиарды рублей!
Игорь Ашманов: Рассчитывать на саморегулирование бизнеса, на его социальную ответственность не приходится. Поэтому государство должно повышать ответственность за продажу, кражу данных, за цифровую коррупцию. И на мой взгляд нужны публичные процессы. Потому что сейчас у тех, кто эти данные продает, абсолютная безответственность. Они ничего не боятся. Во-первых, сисадмин, сливший данные, затер журналы доступа и поди, докажи, что он вообще был на этом сервере. Во-вторых, даже если руководство банка или мобильного оператора поймет, что это он сделал, оно, скорее всего, «затолкает это под ковер», а его уволит. А он за это время соберет тысячу или сотню своих окладов за продажу этих данных и спокойно пойдет работать в другое место. Поэтому именно государство должно ужесточать наказание за воровство и продажу конфиденциальной информации.