Геннадий старался идти медленнее, держа Лику за руку. Когда поравнялись с магазином, сказал:
– Зайдём, хлебца свежего возьмём?
Магазинчик в посёлке был одним из “культурных центров“, наравне со школой, клубом и футбольным полем.
Заведение унаследовало от советского прошлого не только помещение с лаконичной вывеской “Сельпо“, но и способ торговли. Здесь, в одном зале размещались товары от гвоздей и инструментов до телевизоров и диванов. Сразу у входа стояли стеллажи с продуктовым ассортиментом, плавно переходящим в детские товары и игрушки.
Продавщица тётя Валя, улыбчивая кудрявая блондинка, завидев Геннадия Егоровича с дочкой, расцвела:
– Привет, царевна-несмеяна! Как дела? Когда ж я твою улыбку наконец увижу, а? – весело и добродушно щебетала женщина, и обращаясь к отцу девочки, тихо спросила, – Чо у неё, испуг поди какой? Собака мож напугала?
Геннадий оглянулся на дочку, прильнувшую к стеклянному прилавку с игрушками. Упершись носом в стекло витрины, Лика, широко раскрыв глаза от восхищения, разглядывала непонятный для неё предмет. Большая цилиндрическая коробка, красочно расписанная и украшенная позолотой. Яркий рисунок изображал карусель, где на лошадках, овечках и петушках сидели счастливые девочки и мальчики. Сбоку короба красовалась непонятная блестящая ручка.
– Нет, не собака. В городе ещё, во дворе, мальчишки котёнка замучали, она увидела. Мы возвращались домой вместе с ней и наткнулись на компанию пацанов. Лика этого котёнка несколько дней подкармливала, он уличный был, ничейный. А мы уже уезжать собирались, не позволили приютить. Ну и тут картина такая – растерзанное животное.
Она и не плакала и испуга не было вроде, только спросила “А зачем???“. Ну, мол, зачем они его...– вздохнул Геннадий, – и улыбаться перестала с того дня. Стресс у неё так проявился. И вот до сих пор... Время нужно. Пройдёт понемногу. С родителями мальцов, я поговорил, конечно... Но жестокость не на ровном месте появляется. Неблагополучие...
– Ой, – вздохнула продавщица, – и чо ж с таких вырастет...
***
Лика увлечённо елозила ложкой в тарелке, наблюдая, как из под манной каши, словно из под снега, проявляются рисунки из жизни северного народа. Съела две ложки и появился олень, ещё немного, стала видна юрта, потом люди в вышитых шубах, и в самом конце, уже на очищенной полностью тарелке – охотник с собакой.
Родители сидели за столом, вполголоса обсуждая “проблему с питанием“.
– Лика, – обратилась к девочке мама, – а в садике вас сегодня чем кормили?
Девочка погрустнела:
– На полдник была каша, компот и печенье.
– И как? Ты ела?
– Нет.
–А почему?
Лика пожала плечами, задумалась и сказала:
– Меня тошнило. Там воняет.
– Где?
Девочка посидела немного молча, потом взяла в руку край белой крахмальной скатерти, уткнулась носом и глубоко вдохнув, сказала:
– Вкусно пахнет! А у них воняет.
– Там несвежие скатерти?
– Да там вообще нет скатертей, – вмешался папа, – у них клеёночки детские, яркие на столах.
Девочка вспомнила нянечку с очень добрыми глазами, которая изо всех сил старалась накормить ребёнка. Приносила ложку посимпатичней, подкладывала маслица побольше. Услужливо смахивала со стола крошки, серой влажной тряпкой тщательно протирала стол... И от этого запах становился совсем невыносимым. От стола, тарелок, стаканов... Лику начинало подташнивать, она медленно сползала со своего стульчика и чуть не плача, брела подальше от “обеденной зоны“.
Только рассказать об этом пятилетний ребёнок не мог, ещё не умел.
Мама с папой недоумённо смотрели друг на друга.
– Кажется “проблема питания“ неразрешима, – хохотнул наконец папа, – вряд ли они согласятся заменить клеёнки на крахмальные скатерти. Так что, надо как-то привыкать.
<<<------Предыдущая----------Следующая------>>>
Другие истории здесь НАВИГАТОР канала
