оглавление канала
Вода была холодная. Прозрачная, пахнущая снежными вершинами гор. Я умылась, плеснув несколько пригоршней себе в лицо, сразу почувствовав облегчение после путешествия.
Нагин наблюдал за мной с улыбкой.
- Пойдем, я тебя чаем напою.
Я слегка сморщилась.
- Прости, Нагин, я понимаю, что от угощения отказываться невежливо, но, я не люблю вашего чая с молоком жиром и солью. Я как-то больше привыкла к нашему чаю. Из трав и брусничника тоже хорошо. Ты только не сердись. – Закончила я покаянно.
Охотник рассмеялся.
- А я тебя брусничником и напою. Я сам не особо люблю наш национальный напиток. Отвык я от него. Я же в Ленинграде учился, в сельхозакадемии. Потом, зоотехником работал долго. А сейчас вот, на заслуженном отдыхе. - А я про себя подумала, вот откуда у него такая правильная речь. А он, меж тем продолжил. – Времена, когда мое племя кочевало, да по чумам сидело, давно прошли. Мы сейчас стали совсем оседлыми. Только вот, охотники еще по тайге гуляют, так же как в старину, промыслом пушного зверя занимаются. Это в нас не изжить никакой цивилизации.
Я слушала его, понимая, что все это только предисловие. Это, как у светских людей сначала принято было поговорить о погоде, поинтересоваться здоровьем, и только потом приступать к серьезным разговорам. Или, как в наших сказках было у бабы-Яги. Сначала накорми, напои, в баньке попарь, а потом уж и спрашивай.
Я смирила свое нетерпение, и вежливо кивала, слушая неспешную речь моего гостеприимного хозяина. Иногда, даже вставляла какие-то замечания или вопросы.
Наконец, «официальная» часть была закончена. Мы уже выпили по две берестяных кружки брусничного, чуть розоватого, чая. И я, наконец, задала ему волнующий меня вопрос.
- Расскажи мне об отце.
Он вздохнул, покивал головой и уставился в одну точку. Как видно, возвращать память назад на несколько десятилетий к тому случаю ему было нелегко. Я молча сидела и ждала, пока Нагин соберется с мыслями. Время шло, а он так и не начал говорить. Я уже, было, подумала, а не забыл ли он о моем присутствии вообще, когда он заговорил тихим голосом.
- Я не знал твоего отца так, как это принято у вас. Но, я видел его душу. Я был молод и глуп, а еще самонадеян. Мне казалось тогда, что нет ничего такого, с чем бы я не справился сам, в одиночку. Ну, и как обычно бывает, не рассчитал своих сил. Медведь попался старый, он защищал свои владения. Я выстрелил, но только разозлил зверя. И тут появился твой отец. Он тоже был молод. Но, уже тогда он знал, что не все на этой земле подвластно человеку. Он не мог стрелять, потому что, мы с медведем были плотно переплетены. И он достал нож, ни секунды не задумываясь. Твой отец не ведал страха. Не потому, что был глуп, как я. Просто, он был готов ко всему и ценил человеческую жизнь. Не свою, чужую. – Нагин замолчал, и опять уставился неподвижным взглядом куда-то в прошлое, куда мне дороги не было. Потом, будто очнувшись, проговорил совсем другим голосом. – А дальше, он взвалил меня себе на плечи и пошел искать мое стойбище. Он не знал, где оно находится. Но, каким-то неведомым чутьем, выбирал самую короткую дорогу, как будто, всю жизнь ходил этими тропами. Моя мать, шаманка нашего племени, тогда сказала, что у твоего отца душа кедра, самого могучего и чистого дерева в тайге. А потом, в знак благодарности за мое спасение она отдала ему эту бусину. Такие решения приходят сами, и не человек решает. Решают духи. А человек, только их орудие.
Я слушала, не дыша рассказ охотника. Как будто, это я сражалась с раненным медведем одним ножом, и это я шла по тайге с раненым человеком на спине.
Нагин замолчал, внимательно глядя на меня. И только тут я поняла, что мои глаза мокрые от слез. Было такое чувство, что отец стоял рядом и тихонечко гладил меня по голове. Душу защемило и, не выдержав, я разрыдалась в голос.