Воскресное чтение
Записки взрослого ребёнка
Сегодня я проснулся раньше всех и решил приготовить маме кофе. Мама любит по утрам пить кофе, а мне почему-то не разрешает, но мне всё равно хочется иногда сделать для неё что-нибудь приятное. Вот и сегодня утром я решил её порадовать, так как делать в такую рань было нечего.
Для начала нужно было включить газ. Это очень просто. На плите я повернул ручку газа до упора и пошёл искать спички. Меня остановил чайник. Большой, железный, местами блестящий. Чтобы налить воды в чайник, пришлось встать на табуретку у раковины. Операция по наполнению стального монстра водой прошла успешно, хотя я едва не упал, слезая с табуретки на пол. Поставил чайник на конфорку. Полдела сделано. Банка с кофе хранилась в подвесном ящике справа, на нижней полке. Достать её было нетрудно, но сначала нужно было найти спички, которые мама вечно кладёт куда попало.
После увлекательной погони за жирной мухой, удравшей от меня в коридор и выпусканием на волю муравья, что-то забывшего на занавеске, спички нашлись на подоконнике, под какой-то тряпкой. В тот момент, когда я приготовился чиркнуть, в кухню заглянула мама. Она усиленно принюхивалась и, не замечая меня, внимательно осматривала кухню. Я пожал плечами и зажёг спичку.
Ахнуть мама не успела.
Ба-бах!!!
Били меня всей семьёй. Долго, с чувством, с толком, с расстановкой. Мама била меня рукой, веником и почему-то ложкой. Отец порол ремнём, сосредоточенно, с оттягом. Бабушка бегала вокруг и причитала. Бить меня ей не разрешили, но она всё же успела дёрнуть за ухо. Я орал, пробовал кусаться и вырываться, но вы же понимаете, это всё было совершенно бесполезно.
К моменту окончания экзекуции слёзы у меня закончились. Я скорчился на полу в позе зародыша и лишь ритмично подвывал. Мама устала и немного успокоилась.
- Как он ещё весь дом не взорвал. Отнеси его на кровать, - мама поправила растрёпанные волосы и вдруг заполошно бросилась к плите, в конфорке которой всё ещё продолжал шипеть газ. – Матерь божья!
Весь день я пролежал в кровати, зализывая раны. Отец, как бы извиняясь, каждый час заглядывал в комнату через приоткрытую дверь, молчал и тихо исчезал. Мама решила использовать свои женские чары и усиленно стучалась в моё сердце через желудок: приносила куриный бульон, манную кашку, грушу, бутерброд с колбасой и пельмени.
Приносила, ставила еду на тумбочку, а потом сидела рядом и дышала, но я был непреклонен как скала, смотрел в стенку и делал вид, что мамы не существует. Один раз бесплотным призраком в мою комнату прокралась бабушка, сунула под подушку пяток конфет и тут же испарилась. Конфеты я, конечно, съел. Фантики спрятал под матрас, а остальную еду проигнорировал – пусть родители тоже страдают.
Ближе к ночи, уже перед сном, мама деловито зашла в мою комнату с толстой книжкой. Она присела на кровать, внимательно посмотрела на меня. Я невозмутимо смотрел в стенку.
- Илюша. Мы тебя очень любим. Мы хотим, чтобы у тебя всё было хорошо, - эти сладкие песни, маскирующие любой вид вопиющей несправедливости, мама могла петь бесконечно и на разные лады, поэтому я даже не пошевелился и приготовился как минимум к получасовому истязанию.
- Всё. Папа мне запретил говорить что-нибудь ещё. Я просто почитаю тебе сказку.
Я удивленно покосился на маму. Она раскрыла книгу в красивой обложке и по всей видимости действительно приготовилась читать. Раньше на это у неё никогда не хватало времени. Я повернулся к ней, готовый всё простить за интересный вечер.
- Это сказки братьев Гримм. Так…. Так… Ну, вот хорошая сказка. «Братец и сестрица».
Мама распрямила страницу в давно не читанной книге и с выражением начала читать: «С той поры, как мать у нас умерла, нету нам на свете радости: каждый день нас мачеха бьет, а когда мы к ней подходим, толкает нас ногами. И едим мы одни лишь сухие корки, что от стола остаются; собачонке и то под столом лучше живется, - ей бросит она иной раз хороший кусок».
Я покосился на почерневшие, засохшие пельмени, а в животе у меня тут же громко заурчало. Мама перестала читать, поймала мой взгляд и немного растерянно посмотрела на меня.
- Мам, а ты тоже мачеха?
- Нет, я твоя мама. Знаешь что? Давай другую сказку почитаем. Эта какая-то… неинтересная.
Мама пролистала несколько страниц, наугад выбрала другую сказку, расправила страницу.
- Вот. Вот эта сказка интересная. Называется «Три змеиных листика».
Мама откашлялась и начала читать: «В некотором царстве жил да был такой бедняк, которому нечем было прокормить даже своего единственного сына. Тогда сказал ему сын: "Милый батюшка, вам так плохо живется - я вижу, что я вам в тягость; лучше уж вы отпустите меня, и я пойду, попытаюсь сам заработать себе на хлеб." Тогда отец его благословил и с великою грустью простился с ним».
Когда у меня снова заурчало в животе, мама запнулась и задумчиво посмотрела в текст книги, а потом на давно остывшие пельмени. Мне её стало жалко.
- Мам, если вам тяжело со мной, вы тоже можете отпустить меня. Я могу хомячков продавать…
- Господи, Илюшенька, да что ты такое говоришь? Никуда мы тебя не отпустим!
Возможно, мама имела в виду что-то хорошее, но прозвучало это как-то бесперспективно. Я деликатно промолчал, чтобы не усугублять повисшее в воздухе напряжение. Мама нервными пальчиками судорожно пролистала несколько страниц и выдохнула, видимо нашла какую-то нейтральную сказку.
- Так. Вот сказка про собачку. Ты же хотел собачку? Давай почитаем. Называется «Старый Султан».
Мама снова откашлялась, чтобы голос не дрожал, и начала читать: «Жил у мужика старый пес, и звали его Султаном. Пес состарился, и зубы все у него повыпадали, так что он уж ничего зубами и хватать не мог. Однажды стоял мужик с женою на пороге дома и сказал: "Старого Султана надо завтра пристрелить - он ни на что не годен стал."»
Мама поперхнулась и замолчала.
- Мам, а когда у меня зубы выпадут, вы меня тоже пристрелите?
Пистолетным выстрелом захлопнулась книжка. Мама вскочила на ноги и направилась к выходу.
- Господи, да что же это за бред-то такой!
Потом прибежал перепуганный папа, мама плакала за стенкой, а бабушка подглядывала в щёлку. Многократно и разнообразно используя слово «хуйня», папа убедительно доказал, что если я прямо сейчас засну, то завтра всё будет хорошо у меня, у нас дома, в городе, в целом в стране, в Африке и даже на космической станции. Возразить на это было нечего, поэтому я просто заснул.
Утром я съел весь завтрак и меня без лишних проволочек выпустили во двор. Пацаны сидели за гаражами, лениво щурились на солнышко и наблюдали как счастливый Виталик пускает радужные мыльные пузыри. Все молча заценили мои спортивные штаны и рубашку с длинными рукавами.
- Это тебя вчера утром пороли? Весь двор слышал. Меня из-за этого тоже гулять не пустили, - Лёшка ковырял сандалькой землю в попытке откопать осколок зелёного стёклышка.
- За что хоть били-то? – Колька протёр очки и сочувственно вздохнул.
- Просто так.
- Обычное дело. Извиниться пробовали?
- Нет. Папа весь день прятался, а мама читала на ночь страшные сказки.
- Любят они эти сказки. Мне тоже один раз читали про то, как родители своих детей в лес отвели, а сами быстро убежали, чтобы дети дорогу обратно не нашли. Я с тех пор ни за грибами, ни на рыбалку не езжу, да и дачи побаиваюсь. Кто их знает…
- А мне про Кощея Бессмертного читали. Я ничего не понял. Сначала его нельзя было убить, но потом оказалось что можно, если ему одно яйцо разбить.
Все пацаны как-то непроизвольно и одновременно потрогали штанишки.
- Трудная задача, - резюмировал Колька.
- А мне про Илью Муромца сказку читали. Про то, как он Соловья-Разбойника убил.
- За что?
- Просто так. Соловей очень громко свистел и это кому-то не понравилось.
- Хорошо что Илья Муромец далеко от нас живёт, а то баба Груша давно жалуется, что мы громко кричим, когда в футбол или в банки играем.
- Илюша! Обедать! – зычный мамин голос был слышен издалека.
- Пойду я. Не знаю, когда теперь меня выпустят, - я вздохнул и побрёл к дому. Пацаны проводили меня сочувствующими взглядами.
Остаток дня мама мазала мои раны зелёнкой, кормила всякими вкусностями и разрешала играть во что хочу. Перед сном она пришла ко мне с большой и красочной, но уже тонкой книжкой.
- Вот, я нашла хорошие, добрые сказки. Давай почитаем.
Я устроился поудобнее. Мама раскрыла книжку на первой сказке.
- Сказка про Курочку Рябу, - торжественно прочитала мама название сказки.
Мама пару раз шмыгнула носом и начала читать: «Жили-были дед да баба. Была у них курочка Ряба. Снесла курочка яичко, не простое - золотое. - Дед бил, бил - не разбил. - Баба била, била - не разбила…»
Я горько заплакал. Мама удивлённо посмотрела на меня.
- Что случилось?
- Почему они курочку били?
- Они… Они не курочку, они яйцо били! – мама растерянно захлопнула книжку.
- Зачем?
- Ну, они хотели его разбить…
Мне стало невероятно горько и обидно за курочку, а ещё больше – из-за человеческой подлости. Слёзы из моих глаз хлынули водопадом.
- За что они её убить хотели? Что им курочка сделала?
Мама отбросила книжку, обняла меня и теперь уже рыдала вместе со мной. На шум прибежали папа и бабушка. Потом мы полчаса плакали все вместе, обнимались, целовались, заверяли друг друга в любви и взаимно обещали больше так не делать.
Напоследок мне разрешили посмотреть мультики про Чебурашку и крокодила Гену. Там была одна очень мудрая женщина по имени Шапокляк, которая всё время повторяла: «Кто людям помогает, тот тратит время зря. Хорошими делами прославиться нельзя!», и знаете что? Я с ней полностью согласен!