Воскресное чтение
Записки взрослого ребёнка
Это была не девочка, а настоящая принцесса. Красивое платье с оборками, красные лаковые туфли с блестяшками, белые колготки, белая шляпка и даже миниатюрная красная лаковая сумочка выглядели на ней просто сногсшибательно. Мы с Лёшкой как раз возвращались из-за дороги, где охотились на стрекоз чтобы выяснить, могут ли они летать только с двумя крылышками, как вдруг заметили эту парочку. Принцесса неторопливо шла по тротуару в компании толстой подружки.
Мы с Лёшкой увязались за ними, просто чтобы познакомиться. Девчонки спокойно шли, стараясь делать вид, что они нас не замечают, а мы не отставали ни на шаг, не зная, что нужно сделать, чтобы подружиться.
Лёшка не был бабником, как Сергуня, поэтому предлагал всякие глупости: покидать в них камешками, пробежать вперёд и как бы случайно толкнуть, на крайний случай можно было бы совершить подвиг, чтобы девчонки ахнули и тогда уже точно замечтали бы с нами подружиться. Мне нравился подвиг, но пока мы думали, как его надо совершать, девочки пришли домой.
Они остановились у двери подъезда и как бы ненароком посмотрели в нашу сторону. Я набрался смелости и шагнул вперёд.
- А меня Илюша зовут!
- Ну и дурак!
Девчонки задорно рассмеялись и скрылись в подъезде. Мы развернулись, чтобы пойти домой и только тут поняли, что находимся в незнакомом нам квартале. Едва мы прошли несколько шагов, как перед нами появилась группа местных пацанов.
- С какого района будете?
Пацаны выглядели угрожающе. Шансов убежать не было никаких. В горле пересохло. Силы были откровенно неравны.
- Мы вон там живём, - Лёшка махнул рукой в сторону, откуда мы пришли.
- А чё тут делаем?
Мы молчали. Не рассказывать же им, что нам просто понравилась девочка из крайнего подъезда.
- Девок они наших клеят, я всё видел, - сказал один из местных.
- Ещё раз заметим здесь – люлей навешаем по полной. Всё понятно? – выступил вперёд самый старший, на голову выше нас.
- Не получится. У меня брат в третьем классе учится. Он вас всех одной левой сделает! – Лёшка врал смело, даже можно сказать отважно. Я бы так не смог. Его брат Андрюшка был ещё меньше нас, но не могли же мы просто так уйти.
- А у меня папа знаешь кто? Вот то-то! Он в армии служил и у него форма есть! Так что валите отсюда, пока я его не позвал! – не унимался старший.
Противопоставить папе в форме нам было нечего. Пришлось деликатно промолчать. Обстановка накалялась, пацаны всё плотнее окружали нас. Надо было срочно что-то делать, но просто убегать не хотелось, чтобы нас трусами не обозвали.
- А теперь – сдристнули отсюда!
Вариантов не было. Мы с Лёшкой одновременно развернулись и побежали. С испуга я не пробежал и пары метров, как вдруг ударился лицом о руль велосипеда ещё одного, только что подъехавшего местного мальчишки. От сильного удара я упал на попу и несколько секунд не мог понять, что произошло. Местные пацаны громко заржали, а я вскочил и вскоре мы с Лёшкой были уже очень далеко.
Когда мы пришли во двор, то сразу же натолкнулись на Кишечника. Тот посмотрел на мой набухший синяком глаз и удивлённо присвистнул, затем позвал к нам Серёгу Козлова и Рыжего.
- Мужики, Илюше пизды дали.
- Ничего мне не давали! – попробовал я оправдаться.
- Кто? – Спросил Кишечник Лёшку.
- Мы вон там были, - Лёшка показал, направление, откуда мы пришли. – Жёлтый дом за заворотом. Их много было. Еле убежали.
- Собачаевские, - резюмировал Кишечник. – Это так оставлять нельзя, иначе нам проходу не будет. Рыжий, зови всех со своего двора, Серёга, тащи брата. Встречаемся за домом через десять минут.
Дома мама ахнула, увидев мой глаз, и присела на табуретку.
- Кто тебя избил?
- Никто меня не бил.
- Признавайся немедленно, пока ремня не получил!
- Я об велосипед ударился.
- Так. Понятно. Сиди дома. Я их всех сейчас на лоскуты порву.
Мама захлопнула входную дверь так, что я вздрогнул. В окошко ничего видно не было, но мама вернулась довольно быстро. Присела возле меня, осмотрела глаз, вздохнула.
- Собачаевские, значит. Ну ничего, сейчас Кишечник со своей командой даст им просраться!
Под вечер, когда папа вернулся с работы, я сидел за столом и ел манную кашу с печеньем. Папа зашёл в кухню и молча посмотрел на мой глаз. Мама вытерла руки кухонным полотенцем и посмотрела на папу.
- Собачаевские. Кишечнику вообще голову разбили, Рыжему палец сломали. Остальные кто с чем. Грозились в следующий раз взрослых мужиков позвать.
Папа сурово покачал головой и полез на антресоли, копошиться в своих инструментах. Вытянул загнутую железяку, сунул в карман телогрейки и пошёл к выходу. Мама встала и загородила ему дорогу.
- Ты куда?
Папа молчал.
- Никуда не пойдёшь! Борщ стынет!
- Значит так, да? Этого ты хочешь? Ребёнку пиздюлей навешали, а я борщ хлебать буду? Взрослыми, значит, грозились? Ну, будут им взрослые! – взъерепенился папа.
Я был уверен, что никто на меня ничего не вешал, но старшие считали иначе, поэтому я на всякий случай потрогал голову и уши. Разумеется, там ничего не висело.
- А железка тебе зачем?
- Это ключ. Болтовой. Когда стенка на стенку сходишься, всякое может быть.
- Какая ещё стенка?
- Ах, да. Ты же городская, в деревнях не жила. Пусти! Мужики ждут!
Мама отступила в сторону, и папа вышел. Мама присела за стол, вытерла слёзы и громко высморкалась в кухонное полотенце.
- Да что же это делается-то? Что творится-то?
Мама вдруг успокоилась и сурово посмотрела на меня.
- Доел? Надевай сандалии, в милицию побежим, пока они там друг друга не поубивали!
В приёмной участкового было темно и сыро. Коренастый участковый пил чёрный чай с баранками.
- Пока вы тут чаи распиваете, наши мужики стенка на стенку бьются! – мама была просто вне себя от негодования.
- Бывает, - спокойно ответил участковый и сломал в кулаке баранку.
- Что бывает? Ребёнка изувечили, а теперь ещё и мужа до больницы доведут пока вы тут пузо нагоняете!
Участковый тяжко вздохнул, отодвинул чай, отложил баранку, встал, подтянул ремень, как бы проверяя размер пуза, и вышел из-за стола.
- Где бьют и кого?
- Наши с собачаевскими схлестнулись. Я провожу.
Участковый кивнул и надел фуражку. Мама недоверчиво оглядела его с ног до головы.
- И что? Вы вот так вот и пойдёте? Без пистолета?
- Будет необходимость – вызовем спецназ. Показывайте, где там ваше поле битвы.
Мама фыркнула и вышла из кабинета вслед за участковым.
Во дворе жёлтого дома было тихо. Несколько старушек у подъезда что-то живо обсуждали, но притихли при виде участкового.
- Добрый день, гражданки. Не подскажете, где ваши мужчины?
Старушки молчали и только многозначительно переглядывались.
- За гаражами, - едва слышно промямлила столетняя бабулька, которой, видимо, уже нечего было терять.
- Благодарствую, - ответил участковый и степенно зашагал к кучке железных гаражей. Мы с мамой засеменили следом.
Когда мы зашли за гаражи, то тут же остановились как вкопанные. За дощатым столом сидел десяток мужиков, которые беззаботно распивали портвейн под нехитрую закусь. Папа сидел с краю и обнимался с незнакомым дядькой. При виде участкового дядька радостно захохотал.
- О! Костик пришёл! Да не один, а со «спецназом»! Ребёнка-то зачем притащили?
Папа локтем ткнул дядьку в бок и тот сразу притих.
- Тихо ты, мои это, - прошептал он дядьке на ухо. Потом улыбнулся нам с мамой. – Представляешь, Вадика встретил! Сто лет не виделись! Месяц как с Сахалина вернулся! Восемь лет в школе за соседними партами сидели, а тут…
- Давай штрафную! – кто-то тут же поставил перед участковым полный стакан портвейна.
Участковый смущённо откашлялся и покосился на маму.
- На службе не положено.
В этот момент из-за угла вынырнул радостный мужик с большой сумкой. При виде участкового, мамы и моего фингала его сумка смущённо брякнула дюжиной бутылок.
- Чтоб к ужину дома был! – мама гаркнула так, что все притихли и опустили стаканы.
Участковый повернулся к нам.
- Ну вы идите тогда, а я тут…, - участковый откашлялся в кулак. – Проконтролирую.
Мама сверкнула глазами на участкового, испепелила взглядом папу и утащила меня домой.
Папа пришёл поздно, навеселе, а потом полночи что-то бубнил маме, которая очень хотела знать где, при каких обстоятельствах и как часто папа вызывал «спецназ».
Синяк под глазом прошёл за неделю, но дело не в нём, а в том, что если тебя кто-то по-настоящему любит, то ради тебя он готов на всё.