Муштра в армии, как правило, ассоциируется с образом эдакого прапорщика, который, не зная, чем занять солдат, заставляет их продувать макароны или изматывает с утра и до вечера бессмысленными строевыми занятиями, чтобы по команде: «Отбой!» они без сил падали на койки и до рассвета не помышляли ни о самоволках, ни о распитии спиртных напитков.
Но если любознательный гомо сапиенс даст себе труд заглянуть в историю вопроса, то почерпнёт для себя немало интересного. Оказывается, муштру придумали далеко не глубокие люди, и она является важнейшим элементом боевой подготовки войск.
За отправную точку возьмём эпоху феодализма, когда суверен, начиная войну, призывал под знамёна верных вассалов. Все эти князья, графы, бароны и просто дворяне обязаны были явиться к государю «конно, людно и оружно», т.е. уже вооружённые и готовые к походу. Более того, они должны были привести с собой вооружённых за собственный счёт воинов, боевых холопов, как называли их на Руси, численность которых определялась размерами и богатством дворянских поместий. Это была эпоха героев. Исход сражения определялся доблестью рыцарей, на полном скаку прорывавших строй врага и опрокидывавших на землю неприятелей, которых добивали следовавшие сзади пешие воины – слуги рыцаря.
Но вот в 1176 г. немецкие рыцари при Леньяно неожиданно для них самих не сумели прорвать строй пехоты городского ополчения, вооружённого пиками. И пехота стала возвращать себе значение главного рода войск на поле боя.
Да вот беда! Чтобы держать строй и не допустить его разрыва атакующими рыцарями, необходимо было пройти курс военной подготовки. До поры до времени ополчение городов с этой задачей худо-бедно справлялось, периодически проходя, выражаясь современным языком, «военные сборы» или смотры, являясь на площадь и обучаясь строиться, перестраиваться и осуществлять различные эволюции.
Однако со временем пехота стала вооружаться огнестрельным оружием, мушкетами и артиллерией. Мушкетёры вели стрельбу, а пикинеры их прикрывали. Эпоха Итальянских походов 1494 – 1559 гг. выдвинула на место лучшей пехоты Европы испанцев. Они разработали и с успехом применяли так называемые терции – построение пикинеров, ощетинившихся пиками, в каре, с мушкетёрами на флангах.
Главным итогом развития военного дела стало его усложнение и необходимость налаживания взаимодействия между всеми родами войск.
Обычные ремесленники уже не могли освоить военное дело качественно и стали уступать по уровню боевой подготовки отрядам профессиональных солдат. Так был найден консенсус: население освобождалось от воинской обязанности, вместо этого выплачивая в казну налог. Собранные средства выплачивались капитанам, руководившими отрядами наёмных солдат, в соответствии с заключаемым контрактом. Теперь командир отряда отвечал перед «заказчиком» за наличие, вооружение и уровень боевой подготовки нанятых солдат.
И вот, наконец, мы входим в XVII век, и обнаруживаем там те самые зачатки муштры, которые станут действенным инструментом повышения уровня боевой подготовки войск. Первыми до этого догадались голландцы. Проявив научный подход к вопросу, они обнаружили, что боеспособность армии повышается в случае систематических многочасовых упражнений по отработке стандартных действий.
Время героев, решавших исход сражений, прошло. Их сменили солдаты, которые в результате постоянных тренировок доводили свои действия до автоматизма. «Ходячие мушкеты» – так назовут позднее прусскую армию Фридриха Великого.
Муштра решала сразу несколько задач. Во-первых, однообразные повторения одних и тех же действий снижали риск ошибок, особенно в экстремальных ситуациях во время боя. Во-вторых, голландцы обнаружили, что муштра значительно повышает воинскую дисциплину и управляемость войск, от главнокомандующего до последнего солдата. В-третьих, выучка армии действует деморализующе на врага: ровный строй солдат, их однообразные действия по команде офицеров, наконец, одновременный залп из мушкетов – всё это приводило врага в шоковое состояние.
Говоря: «голландцы», автор имеет ввиду капитан-генерала Голландии и Зеландии Мориса Нассау, принца Оранского. С 1585 г. и до самой смерти в 1625 г., он внедрял в армию вышеописанные установки. Таким образом, как видит читатель, муштру в армию вводили отнюдь не прапорщики и не солдафоны. Морис Нассу получил образование в университете, изучал историю и математику эпохи эллинизма, и о многом размышлял.
Как воевали в Европе в описываемую эпоху? Генеральные сражения, решавшие исход кампании или сразу всей войны, были редки. В основном приходилось осаждать крепости. Либо выдерживать осаду. Осаждающие, как правило, размещались в домах близлежащих населённых пунктов, взирая на местное население, как на обслугу, обязанную их кормить, давать ночлег и исполнять все желания наёмников. Естественно, дисциплина в таких случаях резко падала, а вместе с ней снижалась и боеспособность.
Морис Нассау решил ситуацию изменить. Для начала он снабдил армию обычными лопатами. Его не поняли: зачем это? Дело солдата – воевать, а не копать землю. Впрочем, если командующий и приказывал копать траншеи, для этой цели солдаты нанимали местных жителей. Но Морис Нассау добивался сразу нескольких целей.
Во-первых, траншеи копались в сторону крепости, чтобы затем подводить под её стены мины. Это открыло новую эпоху в деле осады. Теперь армия не предавалась пьянству и мародёрству, в ожидании, когда осаждённые сдадутся от голода. Солдаты занимались инженерным обеспечением осады, копали подкопы, закладывали мины. С внешней стороны они также отрывали траншеи – на случай необходимости защищаться от врага, пришедшего на помощь осаждённым.
Во-вторых, в свободное от рытья траншей время, солдат заставляли заниматься боевой подготовкой, учили держать строй и заряжать оружие.
В-третьих, у солдат теперь не было свободного времени, чтобы мародёрствовать, пьянствовать и разлагаться.
Таким образом, внедрённую в армию лопату можно смело назвать «многофункциональным» инструментом, решающим целый комплекс задач.
Конечно, боевой подготовкой занимались в любых армиях, всегда и везде. Но раньше это делали с целью обучения новобранцев, после чего полагали пройденный ими курс завершённым. Теперь же многочасовые занятия стали сопровождать солдат всё время службы. Вождение строя военнослужащих, шагающих в ногу – тоже вклад голландцев. Особенно разворот кругом в движении – элемент, необходимый для того, чтобы шеренга произвела залп, развернулась и пошла сквозь строй сзади двигающейся шеренги, позволяя осуществлять непрерывную стрельбу по врагу.
Внедрение в армию муштры со временем дало поразительный результат. Практическим опытом было установлено, что ежедневные однообразные упражнения не только резко снижают количество ошибок и повышают дисциплину и управляемость. Проявился ещё один фактор: когда группа солдат выполняют это вместе и одновременно, у них вырабатывается чувство товарищества, ощущение локтя, взаимовыручки и уверенности. Так стали формироваться воинские коллективы, по своим боевым качествам на голову превосходившие армии, которые не прошли подобный курс подготовки.
Что было дальше?
Морис Нассау был также первым кто создал военную академию для подготовки офицеров. Один из её выпускников перешёл на службу в Швецию, и там король Густав-Адольф использовал его знания, чтобы обучать свою армию по лекалам голландцев.
В 1643 г. французы одержали победу над испанцами при Рокруа, и тогда военные аналитики сошлись во мнении, что испанские терции должны уйти в историю и что будущее принадлежит новой системе, основанной на муштре.
В правление Людовика XIV военные министры Мишель Летелье и его сын маркиз де Лувуа насаждали практику, при которой солдаты французской армии занимались строевой подготовкой и обращением с оружием всё время, свободное от несения караульной службы.
В Россию описанная метода попала путём найма иностранцев. Ещё в царствование Алексея Михайловича дворянское ополчение дополнялось созданием полков нового строя. К 1680 г. в них служили 61 300 солдат и 30 500 рейтар. Для сравнения: стрельцов тогда насчитывалось 20 000, а дворянской конницы – 15 800 человек.
Но к концу XVII в. они деградировали вследствие того, что солдат и рейтар стали переводить на поместную службу. Теперь главным занятием солдат, как и стрельцов, стало ведение сельского хозяйства и торговля. Призыв в очередной военной поход был фактором, мешающим ведению обычного образа жизни, с вытекающим отсюда резким снижением боеспособности, да и боеготовности, тоже.
В заключение осталось указать на два следствия внедрения в армию муштры.
Первое. Разработка единообразных упражнений логичным образом потянула за собой введение единообразной формы одежды, с незначительными различиями у солдат разных полков.
Второе. Программа военного обучения создавалась под конкретные виды вооружения. Скажем, для мушкета процесс его заряжения был разделён на несколько приёмов, которые и отрабатывались, доводя действия солдат до автоматизма.
Отсюда и растут ноги в появлении нежелания дальнейшего совершенствования оружия. Особенно после 1690 г., когда был изобретён штык с кольцевой насадкой, позволивший мушкетёрам самим себя прикрывать от атаки конницы и сделав ненужным наличие пикинеров. Пехота теперь была унифицирована и для неё была разработана программа обучения, которую пришлось бы заменять синхронно с усовершенствованием оружия. По этой причине, между прочим, английский мушкет образца 1690 г. и продержался на вооружении аж до 1840 г. лишь с незначительными изменениями. Впрочем, подобное положение вещей всех устраивало – до тех пор, пока европейские армии были примерно равны между собой и не обладали решающим превосходством над остальными.
Таким образом, постоянные занятия боевой подготовкой с систематической отработкой одних и тех же упражнений преследуют целый комплекс задач и позволяют держать армию в тонусе и в готовности к выполнению поставленных задач в любое время и в любых условиях обстановки.