Недавний саммит тюркоязычных государств подкрепил амбиции Анкары и ее намерение возглавить тюркский региональный комплекс мер в области экономики и безопасности.
Однако ключевые геополитические, экономические и институциональные препятствия, стоящие на пути этого амбициозного проекта, сохраняются.
Восьмой саммит Совета сотрудничества тюркоязычных государств, известного как Тюркский совет, состоявшийся в Стамбуле на прошлой неделе, стал решающим моментом в институционализации этого органа и полностью соответствует внутриполитической повестке дня президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана, направленной на укрепление его суперпрезидентства.
На саммите 12 ноября, организованном Эрдоганом, присутствовали президенты Азербайджана, Казахстана, Кыргызстана и Узбекистана, которые являются полноправными членами организации наряду с Турцией, а также президент Туркменистана и премьер-министр Венгрии, чьи страны имеют статус наблюдателей в этой организации. Список участников ясно показывает, что организация является клубом авторитарных и популистских лидеров, чья повестка дня в значительной степени оторвана от таких вопросов, как продвижение демократии, права человека и верховенство закона.
На встрече обсуждались вопросы активизации сотрудничества в рамках организации в области энергетики, инфраструктуры и транспорта, а также ситуация в Афганистане и другие региональные и международные события.
Тюркский мир представляет собой территорию площадью 4,5 миллиона квадратных километров с населением более 160 миллионов человек и совокупным валовым внутренним продуктом более 1,5 триллиона долларов США. Эрдоган и его коллеги хорошо понимают потенциал этой группы и, похоже, заинтересованы в создании своего рода внеблокового братства сильных лидеров, в котором они будут поддерживать друг друга.
Эта платформа дает лидерам возможность использовать свое партнерство для политического потребления внутри их стран, а также для того, чтобы получить некоторую независимость от великодержавной борьбы глобальных тяжеловесов, таких как США, Европа, Россия и Китай, и создать региональный комплекс в сфере экономики, дипломатии и безопасности.
Участники приняли документ под названием «Тюркское мировоззрение – 2040», который устанавливает достижимые и ориентированные на результат цели в области внешней политики, безопасности, экономического сотрудничества, межобщинных связей и отношений с иностранными игроками до 2040 года. Комментируя документ, Эрдоган подчеркнул, что государства-члены активизируют усилия по развитию многостороннего сотрудничества по глобальным вопросам.
Тюркский совет был основан в 2009 году Турцией, Азербайджаном, Казахстаном и Кыргызстаном на основе общего этнического и языкового наследия. Узбекистан присоединился к нему в качестве полноправного члена в 2019 году, через год после того, как Венгрия получила статус наблюдателя. Туркменистан, придерживающийся политики постоянного нейтралитета, присоединился к организации в качестве наблюдателя на саммите в Стамбуле.
Главным директивным органом Тюркского совета является Совет глав государств, председателем которого на ротационной основе является одно из государств-членов. В настоящее время председателем является Азербайджан. Секретариат, расположенный в Стамбуле, координирует деятельность органа.
Тюркский совет функционирует также как зонтичная организация для других платформ сотрудничества между тюркскими сообществами, таких как Международная организация тюркской культуры, Парламентская ассамблея тюркоязычных стран, Международная тюркская академия, Фонд тюркской культуры и наследия, Тюркская торгово-промышленная палата.
Страны-участницы планируют также создать инвестиционный фонд для поддержки усилий по диверсификации экономики, увеличению внутрирегиональной торговли, поддержке малых и средних предприятий и укреплению институциональной базы Тюркской торгово-промышленной палаты. Также предпринимаются усилия по улучшению транспортных связей между странами-членами, включая инициативу по активизации сотрудничества между их морскими портами через так называемый Транскаспийский средний транспортный коридор Восток–Запад из Турции в Китай, который является более экономичным и быстрым, чем альтернативные торговые пути между Европой и Азией.
На саммите и Эрдоган, и президент Азербайджана Ильхам Алиев подчеркнули важность так называемого Зангезурского коридора – транспортного маршрута, который Баку стремится получить через территорию Армении, чтобы соединить материковый Азербайджан с его автономным эксклавом Нахичевань. Для Турции такой маршрут означал бы не только сухопутную связь с Азербайджаном, но и ворота в Каспийский бассейн и Центральную Азию. Анкара видит значительный экономический потенциал в этом маршруте как ключевом звене перспективных транспортных, коммуникационных и инфраструктурных проектов, которые объединят тюркский мир и укрепят Транскаспийский средний транспортный коридор Восток–Запад.
Армения обязалась обеспечить транспортное сообщение между собственно Азербайджаном и Нахичеванью в рамках перемирия, заключенного при посредничестве России и положившего конец азербайджано-армянской войне за спорный анклав – Нагорный Карабах – в ноябре 2020 года. Турция помогла Азербайджану одержать победу в войне, укрепив свое влияние в Азербайджане и тем самым облегчив свое положение в Центральной Азии.
Правительство Эрдогана теперь хочет закрепить свои успехи путем установления более тесных экономических и военных связей с тюркскими республиками в Центральной Азии. Для Эрдогана Тюркский совет является инструментом для усиления турецкого присутствия в Евразии на фоне его потрепанных связей с Европой и США и сохраняющихся опасений, что он уводит Турцию из западного блока.
С точки зрения внутренней политики, саммит стал для Эрдогана возможностью представить себя в качестве лидера международного уровня или «лидера тюркского мира» и сплотить свою националистическую и консервативную базу.
Однако здесь следует подчеркнуть важный момент: ни один из партнеров Турции в Тюркском совете не признал Турецкую Республику Северного Кипра (ТРСК), несмотря на давние усилия Анкары по выводу из международной изоляции этого государства, признанного только Турцией. В знак того, что это беспокоит Анкару, Эрдоган выступил с новым призывом к своим коллегам на саммите. «Я рассчитываю на вашу ценную поддержку в ослаблении изоляции и блокады, которым подвергаются турки-киприоты, являющиеся неотъемлемой частью тюркского мира», – сказал он.
Ультранационалисты Турции могут превозносить саммит как шаг к созданию Тюркского союза, но отсутствие политической поддержки турецких киприотов показывает, что Тюркский совет опирается в основном на прагматизм, ориентированный на экономику, а не на этнический идеализм.
По словам турецкого чиновника, знакомого с работой этого органа, глобальная динамика требует от тюркских государств дальнейшей институционализации их партнерства. «Тюркский совет возник на основе общей культуры и перспектив общего будущего. Институционализировав Тюркский совет, тюркские государства смогут достичь потенциала для реализации общих интересов, – сказал он в интервью «Аль-Монитору». – Кроме того, существующие проблемы могут быть преодолены только путем объединения усилий между нациями, достигшими культурного, экономического и, в определенной степени, политического единства. Таким образом, изменения и трансформационные тенденции в тени глобального соперничества требуют синергетического взаимодействия на различных уровнях между тюркскими государствами, горизонтального взаимодействия на уровне общества и облегчения институционализации при сохранении их идентичности как государств».
Тем не менее регион, где мог бы процветать Тюркский совет, рассматривается как задний двор России и Китая. Более высокий уровень тюркского самосознания и более тесное сотрудничество в экономических, транспортных и инфраструктурных проектах, безусловно, будут рассматриваться Россией и Китаем как риски. Согласно стратегическому мышлению Анкары, Россия и Китай хотят сохранить контроль над Центральной Азией и не желают появления в регионе другой державы.
Институционализация Тюркского совета не направлена на то, чтобы бросить вызов России и Китаю, считают государства-члены, но две большие державы вряд ли удастся переубедить.
Соединенные Штаты и Европейский Союз рассматривают Россию и Китай как соперников. Поэтому правительство Эрдогана может рассматривать процесс институционализации Тюркского совета как козырь в своих усилиях по установлению взаимовыгодных отношений с администрацией Джо Байдена, обещая перспективу создания противовеса России и Китаю в регионе.
Этот вопрос также имеет внутреннее значение для Эрдогана, который изо всех сил пытается укрепить народную поддержку своего суперпрезидентства на фоне углубляющихся экономических проблем с момента принятия им широких исполнительных полномочий в 2018 году. В этом контексте пантюркистские и тюркские националистические темы могут принести ему больше политических дивидендов, чем его религиозные нарративы, которые нежелательны в широких слоях турецкого общества. Аналогичным образом представление о том, что Турция является движущей силой тюркского мира, может стать полезным инструментом Эрдогана для формирования монолитного правого фронта на внутриполитической сцене.
Тем не менее нежелание тюркских государств признать ТРСК остается самым важным свидетельством прагматичной природы Тюркского совета.
Как Москва и Пекин отреагируют на усилия по институционализации этого органа, еще предстоит увидеть.
Источник: anfnews.ru