Начало ХХ века, Россия … Время интереснейшее! Расцвет всех искусств, открытие новых имен, зарождение новых жанров! Утверждение на больших концертных эстрадах народной музыки, русской народной песни, первые робкие шаги молодой российской эстрады. Появление новых художественных школ, в том числе, в театральной живописи, формирование Московского Художественного театра, расцвет русского балета, открытие Западом русской музыки и триумфальное шествие отечественного искусства по странам Западной Европы! Формирование новых течений в поэзии, появление новой прозы. Новые имена – Мамонтов, Дягилев, Шаляпин, Горький, Комиссаржевская, Станиславский, Врубель, Поленов … Огромное количество именитых иностранных гастролеров, артистов всех мастей, рангов и жанров!..
НО! Что совершенно бесспорно! Среди всего этого колоссального многообразия искусств, имен, профессий, жанров – самое известное имя, самое горячо обсуждаемое искусство, самый дискутируемый жанр и самая волнующая фамилия – ВЯЛЬЦЕВА или, как ее совершенно серьезно, даже обыденно, именовала публика, критика – «несравненная»!
И! Что тоже было совершенно бесспорным в начале этого столетия, самое популярное произведение ее концертного репертуара – романс М. К. Штейнберга «Гай-да, тройка! Снег пушистый».
Поэт Александр Блок писал в своем дневнике: «Вся Россия – от великокняжеских дворцов до мещанских местечек – увлекалась грамзаписями Вяльцевой, Паниной и их многочисленных подражательниц».
По «Тройке» сходили с ума! Граммофонные пластинки, последнее по тому времени чудо техники, донесли этот романс до самых медвежьих уголков Империи, где никогда не бывало и не могло быть никаких заезжих гастролеров!
Ну вот, например, воспоминания бывшего «политического» заключенного Эр. Печерского по приезде из Вологодской губернии, где он был в ссылке. Этот фрагмент был напечатан почти сразу же после смерти певицы в Газета «Раннее утро» за февраль 1913 года:
Воспоминание мое относится к годам уже более позднейшим.
В нем участвовала уже Вяльцева не сама, а, так сказать, ее дух, и захватил он меня не в холодном Петербурге, не в шумной Москве, не среди блеска и музыки, а на … далеком Севере .., среди занесенных снегом сугробов … Представьте себе на мгновение маленький, совсем крошечный, заброшенный городок, который свободно поместился бы в Козихинском переулке …
Иду к нашему общему приятелю Степану. Степан – «местный», зажиточный человек, любит «образованность».
Но главная его страсть – лошади.
У него лихая тройка – его гордость.
Застаю Степана в чистой горнице.
Чистит сбрую и напевает: «Гай-да, тройка! Снег пушистый … Ночь морозная кругом … светит месяц серебристый …»
Здесь, на далеком Севере, в крестьянской избе, и вдруг … Вяльцева … И манера пения, и пошиб тоже ее …
Высказываю свое удивление Степану.
Улыбается:
– Завсегда пою это … Любимая песня … Потому как лошадей люблю …
Воет вьюга … Но ветер благосклонно стихает …
Бешено несется тройка, поднимая белую пыль …
Я погружен в свои думы.
Степан неумолчно напевает: «Гай-да, тройка! Снег пушистый … Ночь морозная кругом …»
Мчит тройка, заглушая песню Степана.
Но я ловлю ее слова …
И какая сила чувствуется в них здесь, среди снежных сугробов далекого Севера …
Я мысленно аплодирую Вяльцевой, занесшей так далеко свою песню, и аплодирую Степану, в устах которого она приняла какой-то легендарный колорит и воспринимается не так, как, например, в «Эрмитаже», а как песня свободы …
Странно как-то: крестьянка Орловской губернии Анастасия Вяльцева создала эту знаменитую «Тройку», а крестьянин Вологодской губернии Степан принял ее, как родную, облагородил ее и нашел в ней то, чего не находили присяжные музыканты: красивую тоску, мощный взлет орла и крик не страсти, а – свободы!..
Ни один концерт Вяльцевой не обходился без любимой «Троечки»!
Популярен этот романс и теперь. Эталонную по силе художественного воздействия, по виртуозности исполнения, по творческой энергетике запись сделали московские музыканты в 1989 году – заслуженная артистка России Эльмира Жерздева и заслуженный артист России, лауреат международного конкурса, солист Москонцерта Александр Бисеров. Это бесподобно!
Гай-да, тройка! Музыка и слова М. К. Штейнберга. Исполняют Эльмира ЖЕРЗДЕВА и Александр БИСЕРОВ.
(Замечу в скобках - качество видео любительское).
Но, вернемся, однако, в начало двадцатого века!
«Тройка», кажется, специально была написана автором в расчете на талант «несравненной»!
Примадонна обычно появлялась на сцене под грохот аплодисментов в ослепительно сверкающем бриллиантами длинном платье, роскошный шлейф которого, обвиваясь несколько раз вокруг божественной фигуры, ложился у ее ног. Это было что-то волшебное! Огромные люстры заливали все вокруг ярким светом, но, когда появилась Она, вдруг разом загорались абсолютно все светильники! И невероятное количество Ее бриллиантов, золотых украшений разом вспыхивали всеми цветами радуги. А этот роскошный шлейф сказочного платья, который певица небрежно откидывала назад точным движением прелестной ножки ... А Ее улыбка, которая вошла в историю вместе с бакенбардами Пушкина, пенсне Чехова и косовороткой Шаляпина!..
"Поэтесса любви нашего времени", "певица радостей жизни" – вот, пожалуй, самые точные эпитеты, которыми увенчали ее восхищенные поклонники. Она была самой популярной певицей начала ХХ века. Ее гонорары были сравнимы только с гонорарами Шаляпина или итальянских оперных звезд. Табличка над кассой «все билеты проданы» вывешивалась спустя день после объявления о ее концертах в любом российском городе. К ней выстраивалась очередь из театральных администраторов, мечтающих решить финансовые проблемы своих предприятий, ибо любой импресарио мог поклясться чем угодно, что имя «Вяльцева» на афишах соберет любой зал и не один раз.
Она создала образ яркий, кокетливый, пела о любви, о радости, пела легко, игриво, свободно, унося слушателей и зрителей в мир мчащихся троек, звенящих гитар, шампанского, в мир беззаботный и праздничный.
Один из газетчиков назвал как-то концерт Вяльцевой «музыкальной лекцией по сравнительному амуроведению или любвизнанию». И это было недалеко от истины.
И заканчивает этот безымянный журналист свой материал в популярной городской «Петербургская газете» за декабрь 1908 года следующим образом:
Немудрено, что весь зал охватывает при лекциях Вяльцевой общий экстаз.
Почти:
– «Амурное сердцетрясение».
Волнуется, бьется, кипит и горит кровь и сердце уже не в романсах, а у прекрасной половины всего наэлектризованного зала, слившегося в одну общую, коллективную душу …
Чтобы, в конце концов, найти отдохновение на:
– «Троечке!!.»
Ее настоятельно требуют в конце, как средство успокоительное.
А затем после бури романсного экстаза с чувством полного удовлетворения покидают зал: кто идет по домам, а кто едет за город на той самой «троечке», которую воспевает Вяльцева …
Сейчас трудно себе представить, что творилось на концертах Вяльцевой!
Почтенные торговцы старого, «дореформенного вида», высунувшись из лож, кричат с таким упоением и восторгом, что даже жутко. Будто бы только сейчас, только вот в эту минуту они нашли что-то необходимое и важное, что делает их счастливыми до безумия. Эти люди бывают в театре 2-3 раза в год, но на Вяльцеву они пойдут в следующий раз, побросав даже и нужные дела. Что дела, когда в играющих двух-трех звуках они чувствуют кое-что такое, что выше их дел, для чего, может быть, и дела существуют только как томительное ожидание. Забвение делам, забвение обыкновенному дню, забвение даже и «добродетели» – всему забвение, и над всем трепещет обольстительный божественный грех. «Би-и-и-с!» – протяжный рев разбуженного зверя. «Б-и-и-с!» – несется к неуклюжей сцене провинциального театра. Ревут почтенные дельцы, но беснуется и демократическая галерея, выкрикивая названия романсов. «Тройку!» – вдруг ярко и противно вспыхивает среди общего шума. «Тр-р-р-ройку!» – обычный крик на вяльцевских концертах. Стучат, ревут, и партер теряет сдержанность, и весь театр превращается, как бы, в бегущее с ревом стадо.
Это цитата из газеты «День» 1913 года.
Так что же это за романс и кто его автор?
Вот полный текст этого произведения, сам автор в одном из интервью признался, что к своим романсам стихи, как правило, пишет он сам!
"Гай-да, тройка! Снег пушистый".
Цыганский романс. Слова и музыка М. Штейнберга
Гай-да, тройка! Снег пушистый,
Ночь морозная кругом;
Светит месяц серебристый …
Мчится парочка вдвоем.
Милый шепчет уверенья,
Ласково в глаза глядит,
А она полна смущенья:
Что-то ей любовь сулит?
Так с тревожными мечтами
Вдаль все мчалася она
И не помнит, как с устами
Вдруг слилися их уста!
Гай-да, тройка! Снег пушистый,
Ночь морозная кругом;
Светит месяц серебристый …
Мчится парочка вдвоем.
Уж сменилась ночь зарею,
Утра час настал златой,
Тройка мелкою рысцою
Возвращается домой.
Ах! Надолго ль это счастье?
Не мелькнули бы, как сон
Эти ласки сладострастья
И вина бокалов звон!
Гай-да, тройка! Снег пушистый,
Ночь морозная кругом;
Светит месяц серебристый …
Вновь поедут ли вдвоем?
Думается, пытливый читатель обратит внимание на, мягко говоря, любопытный речевой оборот – «мчится парочка вдвоем». Видимо, автор, непрофессиональный литератор, не нашел более удачного оборота, чтобы и мысль свою высказать, и не погрешить против рифмы.
Но, Боже мой, нашим современникам и в страшном сне не привидится, какая полемика развернулась в печати начала ХХ века среди музыкальных критиков, и сколько копий было сломано по поводу этой неудачной фразы! И в чем только не обвиняли авторов и исполнителей романса – и в профессиональной непригодности, и в дурновкусии, и в сокрушении моральных устоев общества, и в попрании литературных основ, а сколько насмешек и даже оскорблений пришлось им вынести! Как говорится, нам бы такие проблемы!
Самый безобидный пассаж, самый деликатный упрек в адрес автора текста – «А что, разве парочка может мчаться втроем?»
А что же композитор?
О нем, кстати, известно очень мало. Что вы хотите? Еще во времена Империи он считался автором, работающим в легком жанре. Его биография не привлекала ничьего внимания, никто не возводил его на пьедестал серьезного академического искусства. Так!! Автор песенок, вальсиков … Между тем, нотоиздатели воздавали ему должное – на нем они зарабатывали большие деньги! В эпоху, когда не было ни радио, ни телевидения, и даже телефоны и автомобили были только у избранных счастливчиков, а граммофон делал свои первые шаги, ноты были единственным источником музыкальной информации, и иметь дома любимое произведение, выучить его и напевать можно было только, купив последние новинки в нотном магазине. Именно поэтому сегодня мы любуемся тщательнейшей отделкой титульных листов антикварных нотных сборников и можем здесь увидеть и портреты популярных исполнителей того или иного произведения, и портреты их создателей.
На титульных листах нот М. К. Штейнберга можно увидеть его фотографии и прочитать следующее:
В печать вышли: Дж. де Ботари. «Гай-да, тройка! Снег пушистый». Тройка-вальс для фортепиано на мотив цыганской песни М. К. Штейнберга, А. Чернявский. «Гай-да, тройка! Снег пушистый». Кадриль из новейших любимых цыганских песен.
Юлий Генрих Циммерман – Поставщик Двора Его Императорского Величества, Санкт-Петербург. Филиалы в Москве, Риге, Лейпциге, Лондоне, Варшаве, Киеве, Либаве».
Михаил Карлович Штейнберг … Приняв во внимание его имя-отчество, можно предположить, что он из обрусевших немцев. Сочинять музыку начал, судя по дате юбилея своей композиторской деятельности, в 1886 году. В одном из интервью зимой 1906 года у Вяльцевой спросили, авторам каких романсов она отдает предпочтение. Она ответила, что очень мелодичные романсы пишут композиторы Зубов, Штейнберг и Чернявский. О Штейнберге она могла сказать лишь то, что он служит в Волжско-Камском банке. Действительно, начало ХХ века автор одного из самых популярных русских романсов встретил, будучи скромным банковским клерком, он был композитором-любителем, как бы мы сегодня сказали, композитором-дилетантом.
А как создавался один из шедевров русской романсовой лирики?
Как снисходит на композитора-творца вдохновение, сподвигнувшее его на создание сочинения, пользующегося постоянным спросом у самых разных, причем, часто выдающихся исполнителей, на протяжении вот уже почти ста лет?
Откроем «Петербургскую газету», прямо так она и называлась, «Петербургская газета», субботний февральский номер от 1913 г.
Статья озаглавлена
У автора «Гай-да, тройки!»
Второй двор. Черная лестница, четвертый этаж, маленькая, скромно обставленная квартирка.
Так скромно живет М. К. Штейнберг, автор популярного романса «Гай-да, тройка» и целого ряда других романсов, исполнявшихся покойной А. Д. Вяльцевой …
Невольно хотелось спросить:
– Почему же такая бедность?
За границей автор столь популярного романса, наверно, жил бы в собственной вилле и имел бы на текущем счету в банке несколько сот тысяч.
– Сколько дала Вам «Гай-да, тройка»? – спросили мы г-на Штейнберга.
– Стыдно даже сказать … сорок рублей …
– Как, сорок рублей? Не может быть?!
– Правда, правда … Я написал ее … и вместе с другим романсом снес в музыкальный магазин Бернарда. Бернард предложил мне за оба романса 70 рублей, я просил хоть 75, но он не давал. Тогда я рассердился и пошел к Циммерману. Здесь мне дали по 40 руб. за каждый романс, и я продал их. Помню, что я не рассчитывал на успех .., но моя «Тройка» пошла, и Циммерман нажил на ней тысяч 10 … Хотите знать, кто виновник появления этого романса?
– Кто же это?
– Это моя собака, «Урсик» …
– ?
– Да, да, не удивляйтесь!.. Урсик, Урсик, поди сюда! – позвал хозяин.
В комнату с громким лаем вбежал белый красивый шпиц и сердито заворчал на нас …
– Я сейчас Вам расскажу, как это было. Однажды, в воскресенье, я сидел за роялем и фантазировал … В это время прислуга моя собиралась идти гулять с «Урсиком» и надевала на него сбруйку … Сбруйка была с бубенчиками, и мне представился звон колокольчиков … Затем, когда я посмотрел на собаку и увидел ее белый пушистый хвост, я нарисовал себе картину пушистого снега … Так, совершенно случайно, возникла у меня идея романса. Слова я всегда сам пишу.
– Какие еще романсы Вами написаны?
– Много … Первым моим романсом был «За миг свидания» … Потом я написал «Я Вас ждала», «И буду тебя я ласкать», «Любовь идет сама» и т. д.
«За миг свидания» исполнял с большим успехом покойный А. Д. Давыдов.
Между прочим, он напечатал на афише, что это романс его собственного сочинения.
Только когда я поместил об этом письмо в редакцию одной газеты, он снял свое имя с афиши, как автора.
Вообще, с нами, композиторами, не стесняются! – прибавил г-н Штейнберг.
Что еще? Романс был написан в 1905 году и впервые исполнен 27 октября 1905 г. «несравненной» в ее сольном концерте. До этого романса композитор написал еще 3 произведения, но именно «Тройка» оказалась тем счастливым билетом, который обессмертил имя автора.
Гай-да, тройка! Музыка и слова М. Штейнберга. Поет А. Д. Вяльцева. Запись 1910-х годов.
Кто не знает таких популярных романсов, как «Гай-да, тройка», «За миг свидания», «И буду тебя я ласкать», «Я Вас ждала» и другие сочинения М. К. Штейнберга? Автор их справил на днях 25-летие своей композиторской деятельности.
За границей, где каждое публичное исполнение романса оплачивается, г-н Штейнберг был бы уже миллионером. У нас же он и по сей день – скромный нуждающийся банковский служащий,
– сетует «Московская газета» 18 апреля 1911 г.
Вот, пожалуй, и все, что сегодня известно об авторе этого маленького шедевра.
Пусть это ложь, пусть это сон.
Но как от будничной правды, от гнета действительности не рваться к этой пьянящей лжи, к этому восхитительному сновидению?
Гай-да, тройка!.. Снег пушистый,
Ночь морозная кругом!
Светит месяц серебристый,
Мчится парочка вдвоем …
Как не рваться туда от этой проклятой, кислой, тягучей, грамотной действительности!..
Пусть пошлы эти слова («Ночь морозная кругом»)
Пусть они безграмотны («Парочка вдвоем»)
Но в них так много манящей дали!
Что дала Вяльцева обществу?
Ничего, кроме ряда бестолковых и назойливых, пошлых подражательниц.
Но каждому отдельному человеку она дала миг такого восторга, захвата, подъема, чарования, который не опишешь никакими словами.
И опьяняла, и зажигала, и уносила в мир романтизма от грамотности, деловитости, расчетливости нашего дела и безделья, от тисков нашей грамотной, деловитой, расчетливой, нормированной, обиходной законной любви,
– пишет журнал «Солнце России» в июне 1913 года.
Щедрость, с которой Вяльцева расточала свой талант на концертах, была общеизвестна. Она могла по просьбам публики на «бис» исполнить и 30, и 40, и 50 произведений, могла и больше. Друзья, знакомые и родные приходили в ужас – разве можно было так расходовать себя, свой голос, темперамент, свое здоровье, в конце концов? В сезон «несравненная» колесила по России и пела по сольному концерту или выступала в спектакле если не каждый день, то через день.
«Они заплатили деньги, и они имеют право требовать», – отвечала она за свою публику.
Это было ее кредо!
Известный концертирующий скрипач того времени Бронислав Губерман в порядке рекламы придумал следующий нетривиальный ход – через газеты он объявил о том, что программа предстоящих его новых концертов целиком будет составлена публикой. Каждый билет на текущий творческий вечер музыканта снабжался талоном, на котором владелец билета мог написать собственноручно три своих любимых произведения из репертуара Губермана. Пьесы, получившие простое большинство голосов и входили в новую программу широко разрекламированных таким образом концертов. Придумано было неплохо – обыватель с готовностью принимал условия игры и … шел на концерт, что от него и требовалось.
К выступлениям Анастасии Дмитриевны тоже печатались программки с афишами, но это была пустая трата времени и средств.
Уж слишком тщательно прислушивалась к мнению публики, заплатившей деньги, Вяльцева, сообщает нам журналист петербургской газеты «Обозрение театров» в 1910 году:
Программы концертов А. Д. Вяльцевой уже давно составляются «по выбору публики».
Правда, печатается и программа по выбору певицы, но исполняется программа «по выбору публики».
После первого же романса, напечатанного в программе, концертом начинает режиссировать публика:
– «Тройку!» – раздается с хоров.
– «Хорошо, потом», – отвечает певица с «вяльцевской улыбкой».
– «Ветерочек», – молит женский голос из партера.
– «Цыганку», «Шалишь», «Захочу – полюблю» – несется со всех сторон.
Программа, оказывается, напечатана всуе.
«Несравненная» поет то, что ей диктует публика.
Но, зато, действительно, свои романсы она поет несравненно.
Но, всего замечательнее в Вяльцевой – это ее успех у публики.
«Даром нравиться» она владеет еще больше, чем даром петь, одеваться и т. д.
Я наблюдал публику на последнем ее концерте третьего дня в Дворянском собрании.
Полон партер, полны хоры, переполнена эстрада, душно, жарко …
И ни одного недовольного, скучающего лица!
Все смотрят чем-то удовлетворенными.
«Едят глазами» певицу, как новобранец – ротного.
Во время антракта я задал Вяльцевой «коварный» вопрос:
– Чем Вы сами, Анастасия Дмитриевна, объясняете свой необычайный успех?
– Я пою простые вещи, всем понятные, – ответила певица.
От смешного до печального – один шаг. Как это не смешно и не печально, а романс «Гай-да, тройка» сыграл роковую роль в карьере «несравненной» – вознеся ее на самую вершину эстрадного Олимпа, он же явил ей и другую свою ипостась.
Дело в том, что Анастасия Дмитриевна с юности мечтала стать видной оперной певицей. Была ли это юношеская мечта или осознанное творческое устремление, была это дань моде или желание вырваться из тисков так много давшего ей, но, все-таки, «низменного» жанра? Или все вместе взятое?
Надо иметь в виду, что в начале ХХ века звезды оперной сцены были представителями высшего культурного сословия, это были небожители, жрецы особого культа, избранные. Целью любого артиста Российской Империи было стать солистом Императорских театров. Тогда и эстрады-то как таковой не было, не случайно мы сегодня говорим про начало ХХ века, как о времени «зарождения российской эстрады», как жанра. Известен случай, когда в Белгороде в 1912 году чуть не сорвался концерт Вяльцевой, который должен был проходить в здании местной женской гимназии. От родителей учащихся и местных деятелей культуры в адрес попечителя учебного округа поступило коллективное письмо с просьбой запретить концерт. Мотив? – Концерт шансонетной певицы в здании учебного заведения, где учатся дети – это неприлично!
Может быть, клеймо «шансонетной певицы» тяготило Вяльцеву с самого начала ее карьеры?
А ведь об этом достаточно осторожно высказался в одном из интервью постоянный аккомпаниатор певицы, ее друг и наставник, композитор и пианист Алексей Таскин. Он сказал как-то, что Анастасия Дмитриевна, как человек музыкальный, почти ненавидела самые популярные произведения своего репертуара, ненавидела и любила, ненавидела и пела. Как в романсе «Но я Вас, все-таки, люблю»: «Порою Вас я ненавижу, на Вас молюсь порою я». Как ненавидят, бывает, любимого человека … Но … до первой ноты! Как только она брала первую ноту – забывала сразу же все!
Итак! Слово самой «несравненной»:
В течение трех лет я не выходила на сценические подмостки и все это время работала и занималась над развитием своего голоса с целью пройти серьезную школу для дальнейшей артистической деятельности... Первый мой профессор Сонки, а последние годы я занималась у знаменитого Марти. По прошествии трех лет мне пришлось опять поступить в оперетку на жалованье уже в 150 рублей в месяц, и вы не можете представить себе моего счастья и моей гордости, когда я в первый раз получила эту, тогда для меня страшно крупную сумму – такой заработок я считала в то время верхом для меня возможного. Затем меня увидал Щукин, известный московский антрепренер, и пригласил сразу на первые роли в «Эрмитаж» в Москву, а затем ... Затем я сделалась «Вяльцевой».
Не выступала же я на оперные подмостки до последнего времени потому, что слишком серьезно смотрю на оперу, и не считала себя вправе выступить перед публикой, мнением которой я так дорожу, не будучи серьезно и вполне подготовленной для оперной деятельности. В конце же прошлого года, когда я сама и окружающие меня люди, люди, понимающие толк в музыке, почувствовали, что теперь я могу выступить в оперных партиях, я сделала опыт и могу смело сказать, что имела успех, а некоторые инсинуации объясняю совсем другими побуждениями, чем стремлениями оградить чистое искусство от моего, будто бы, тлетворного на него влияния.
Не забудьте, что у меня гораздо больше двух октав в голосе, и музыкальность моя не подлежит сомнению даже у самых строгих критиков, так что, тем более, после усиленной и неустанной семилетней работы, я имела полное нравственное право сметь желать возвышения на несколько ступенек на музыкальном поприще. Я всегда твердо хотела, теперь хочу и добьюсь своей цели – быть незаурядной оперной артисткой.
… г. Тумпаков устраивает специально для меня 12 оперных спектаклей с участием Клементьева, Шевелева, Тартакова и др. В репертуар войдут оперы «Миньон», «Фаворитка», «Самсон и Далила», «Царская невеста», «Африканка» и др.
И действительно, Вяльцева с определенным успехом пела в опере. Ее самые известные партии – Кармен в опере Ж. Бизе, Далила в опере К. Сен-Санса «Самсон и Далила», Любаша в «Царской невесте» Н. А. Римского-Корсакова, Миньон в одноименной опере А. Тома. Причем, она пела с лучшими оперными певцами современности, со звездами первой величины. Среди ее партнеров Антон Владиславович Секар-Рожанский – первый исполнитель партии Садко в опере Н. А. Римского-Корсакова; Иоаким Викторович Тартаков– многие годы непревзойденный баритон Императорской Мариинской оперы; Солист Его Величества Николай Николаевич Фигнер – артист, в надежду на талант которого Чайковский писал «Пиковую даму» и «Иоланту», он же был и первым исполнителем партий Германа и Водемона в этих операх; Лев Михайлович Клементьев – лучший в начале ХХ века Нерон в одноименной опере А. Рубинштейна, Николай Аркадьевич Шевелев – популярнейший русский баритон и другие. Сохранились граммофонные пластинки с записями фрагментов оперы Ж. Бизе – Хабанеры и Цыганской песни Кармен в исполнении А. Д. Вяльцевой, в наши дни они выпущены уже на современных цифровых носителях.
«Несравненная» начала свою оперную карьеру приблизительно в первой половине 1902 г. г.. Кто-то из критиков хвалил, кто-то ругал, кто-то поддерживал, одобрял и поощрял, кто-то категорически запрещал. Но Вяльцева упрямо шла к намеченной цели и достигла бы ее, в этом не сомневался никто, близко знавший эту «железную леди» русской эстрады, и не она виновата в том, что ее оперная карьера не удалась.
Виновата в этом … «Гай-да, тройка»!
Неоднократно после оперных спектаклей разгоряченная публика на «бис» требовала от Анастасии Дмитриевны исполнить любимые романсы, причем, чаще всего слышалось требование «Тройки». Так, после окончания оперы «Самсон и Далила» в петербургском театре «Буфф» в 1904 году, где певица выступала в главной партии Далилы, зрители разделились на два лагеря – с одной стороны слышался свист и неодобрительные крики, с другой – бурные аплодисменты и требование спеть «Тройку» и цыганскую таборную песню «Акадякэ». Тетатральные критики назвали такую реакцию зала «несколько курьезной», для Вяльцевой же, очевидно, это было катастрофой – реакция первой части публики означала неприятие поклонников строгих оперных традиций, реакция второй – непонимание и неодобрение огромных усилий певицы в освоении области серьезной академической музыки. И в том, и в другом лагере в этот вечер она была чужой. Нужно только иметь в виду, что поклонники требовали исполнить «Тройку» Петра Булахова, «Тройки» Михаила Штейнберга еще не существовало, композитор напишет ее через год.
Но она не сдавалась. Афиши с ее именем регулярно появлялись в обеих столицах, извещая о новых и новых попытках «несравненной» выступить в популярных операх. Привыкшая к постоянным аншлагам примадонна с ужасом стала наблюдать за тем, как залы на оперных представлениях с ее участием пустеют. Бывало и так, что театры оказывались заполнены только наполовину.
Чашу ее терпения переполнил случай, происшедший на одном из благотворительных вечеров в Москве. Давалась та же опера К. Сен-Санса «Самсон и Далила». Зал в этот раз был переполнен. Не дожидаясь конца спектакля, уже после второго акта публика стала настойчиво вызывать артистку и требовать вот здесь, прямо сейчас исполнить любимую новинку, романс М. Штейнберга «Гай-да, тройка». Кроме того, что для Анастасии Дмитриевны это был очередной удар прямо в сердце, для театральных нравов и обычаев того времени это было просто неприлично, недопустимо, и как нельзя более отрицательно характеризовало саму певицу.
В полном расстройстве была и Анастасия Дмитриевна Вяльцева:
«Как видно, не суждено мне расстаться с концертной эстрадой, и буду я выезжать на «Тройке», – сокрушалась она после спектакля. – Ради Бога, неужели опять придется петь «Тройку»?
Практически после этого случая «несравненная» поставила на своей оперной карьере крест. Ее выступления в опере резко сошли на нет, в оперных спектаклях она появлялась изредка, почти всегда на благотворительных вечерах.
Ее оперная карьера продолжалась всего около четырех- пяти лет.
Хорошо это или плохо, теперь не скажет уже никто, а «Гай-да, тройка» продолжала свое победное шествие по городам и весям Российской Империи.
В летнем «Буффе» с успехом выступала А. Д. Вяльцева, собравшая, как магнит, почти полный театр поклонников ее жанра, буквально оглушающих «несравненную» аплодисментами и после ряда новых романсов консервативно требующих исполнения «Тройки» et cetera старого вяльцевского репертуара»,
– сообщает Журнал «Рампа и жизнь» в конце мая 1910 года.
И, едва ли не через неделю на своих страницах петербургская газета «Обозрение театров»помещает заметку «А. Д. Вяльцева в «Буффе»:
Когда застенная Камчатка орет, не жалея горла:
– «Гай-да, тройка-а-а!» – певица высоко поднимает брови и виновато улыбается. Она поет новые романсы, неимоверно затягивая красивые верхи своим звонким голоском, и чисто берет staccato, серебристым ручьем рассыпаясь в хохоте, уверяя, что надо жить, не тужить, надо только развлекаться, ибо жизнь – это вечный праздник. Но, как застенная Камчатка, так и партерная аристократия, не верят ей и продолжают свое:
– «Гай-да, тройка-а-а!..»
И публика права: есть много прекрасных певиц, чьи романсы строены по всем правилам искусства, где отделано каждое туше, где всякий вздох на месте. Есть хорошие голоса и чудесная выучка, но существует только одна – Вяльцева.
«Несравненная» Анастасия погибла в феврале 1913 года на взлете своей карьеры от диковинной для того времени болезни – рака крови. Она сгорела за несколько месяцев. Для всей России это была страшная трагедия – ее любили, ею восхищались, ее носили на руках!
В первые дни после ее ухода в российской печати появилась огромнейшая масса статей, очерков, почти в каждом из них более или менее полно, более или менее достоверно освещался ее жизненный и творческий путь и, что интересно, почти везде упоминался этот роковой романс – «Гай-да, тройка». Роковой для нее, любимый – для нас!
Вот фрагменты статьи в журнале «Рампа и жизнь» от 17 февраля 1913 года, это спустя почти две недели после смерти всероссийской любимицы:
"Гай-да, тройка!" Мчатся кони, захватывает дух. Нет ни сомнений, ни тревог … Растет и ширится в груди стихийное приволье … Жутко, но хорошо!.. А тут рядом – тонкий женский стан и призывно горящие глаза … Чего же еще? Все остальное – от лукавого … Такова цыганская философия, мораль … Вы скажете – старо? Да, старо, а вот, подите, тысячи сердец, изъеденных отчаянной сложностью нового, вспыхивают радостным пламенем после первых же звуков этой старины … Забвенье – о, конечно, старая, как мир, штука … Но с каждым днем все острее потребность забвения для наших опустошенных, бескрылых душ … И Вяльцева несла его с собой, несла своей сияющей улыбкой, ласкающее густыми волнами своего голоса, негой и жгучей томностью своего настроения.
Как совершенно справедливо отмечали современники, «она не вся умерла». Остались граммофонные пластинки, осталась память, осталась … «Гай-да, тройка!»
Да-да! Еще как осталась! Романс М. К. Штейнберга постоянно звучит в концертах. Поют его солистки Большого театра, петербургской Мариинской оперы, поют солисты оперетты, цыганские артисты, поют любители и профессионалы. Звучит этот романс и в исполнении конкурсантов – на популярном конкурсе «Романсиада», в дни международного конкурса имени Изабеллы Юрьевой в Таллинне, в Эстонии, поют его соискатели наград на Всероссийском Волжском конкурсе «Романса голос осенний», на конкурсе романса «Классические розы» имени Игоря Северянина в Череповце. Вот бы удивились скромный банковский служащий Михаил Карлович Штейнберг и его собачка Урсик, узнав, как «пошел» их романс!!
Анастасия Дмитриевна Вяльцева и «Гай-да, тройка!» в свое время поражали и удивляли! Например, харьковчан в начале ХХ столетия:
Я помню первые триумфы Вяльцевой в Харькове.
Серьезный студенческий город, серьезная публика …
Ибсен имел тут большой успех, к театру относились и вдумчиво, и с любовью, обожали Самойлова.
Но приехала Вяльцева, запела свою мощную песнь торжествующей любви, улыбнулась своей улыбкой, и та же толпа, которая вчера спорила об Ибсене, сегодня бесновалась, требуя – «Тройку» и «Под чарующей лаской». На концертах Вяльцевой было светло и радостно. В одно сливались – студенческая молодежь и почтенные старцы.
Журнал «Рампа и жизнь», 10 февраля 1913.
Удивляют певица и романс и сегодня. Сейчас живет и здравствует в Петербурге Анастасия Дмитриевна Вяльцева-младшая – внучатая племянница и полная тезка своей знаменитой родственницы. К сожалению, последняя в истории, кто носит фамилию Вяльцева. Так уж сложилось. Она вспоминает:
Я помню, к нам приходили в дом две очень пожилые дамы, это было после войны, где-то в 50-60-ых годах, они студентками бегали на концерты Анастасии Дмитриевны. Я поражалась: 1960-ые годы, прошло больше полувека – и они через все это время пронесли то обожание, которое к ней питали! Удивительно! Значит, какое-то магическое было у нее влияние на публику! Я даже не могу объяснить! Например, очень многие отмечали ее потрясающую совершенно улыбку.
Многие вспоминали, что Анастасии Дмитриевне достаточно было выйти на сцену, улыбнуться, протянуть руку в зал, и в публике создавалась какая-то атмосфера любви, поклонения ... И «Гай-да, тройка!» … На концертах Анастасии Дмитриевны не существовало преграды между исполнителем и залом. Мне это трудно объяснить. Я сама никогда не видела и не слышала Анастасию Дмитриевну, да этого и быть не могло, но я слышала рассказы людей, которые были свидетелями ее сценических триумфов.
И «Гай-да, тройка!»
Гай-да, тройка! Снег пушистый, ночь морозная кругом, светит месяц серебристый, мчится парочка … вдвоем …
Друзья!
Ваши комментарии ... А, может, вопросы? Или пожелания? Или предложения? Не стесняйтесь - жду!!
Подписываемся на канал "Жизнь артиста в Дзене".
И большой палец вверх!!!