Шахов с удовлетворением кивнул головой и отключил диктофон. Тем временем пассажир с ужасом смотрел в прорезь глушителя. Такого страшного пробуждения ему даже в страшном сне не могло привидеться…
Он попытался что-то сказать, но губы онемели, и раздалось мычание. Он мотнул головой и выдавил из себя несколько слов: «А что будет со мной?»
(начало этой истории - здесь)
Алексей улыбнулся, в очередной раз убедившись в столь слабой психологической подготовке перевёртышей.
«У вас обоих есть выбор. Либо эта запись ляжет на стол к Важину, либо на стол прокурора. Какой вам милее?»
Бывшие офицеры опустили головы, понимая, что настало время выбора между лишением жизни и лишением свободы.
Шахов понимал, о чём думают эти двое заблудших и с презрением добавил:
«Вы в своё время сами сделали выбор между присягой и предательством»…
Из подъехавшего микроавтобуса выскочили несколько спецназовцев с автоматами, окружив девятку…
Старший группы открыл левую заднюю дверь: «Алексей Николаевич, прошу на выход. Теперь они наши…»
Два подполковника обменялись рукопожатиями...
Они отошли немного в сторону… «Лёша, вот что ты за человек? Зачем было рисковать? Мы бы сами их взяли тёпленькими».
Шахов показал диктофон: «Ради этого, братишка… Здесь – бомба. Передашь Серову. Он знает, что с этим делать».
«А ты? Может, тебе охрану оставить? Давай пару человек выделю?»
«Спасибо, брат. Не стоит… От киллера они все равно не спасут. Да и просчитал я этот вариант. Он маловероятен…»
Братья обнялись. Шахов посмотрел в спину своего младшего и по-доброму улыбнулся, вспоминая, как они в раннем детстве постоянно петушились и дрались по любому поводу…
А затем армия, разведрота…, Афган, военное училище…, и снова Афган… Дальше – сокращение и выбор на перекрёстке трёх дорог…
. . . . . . . . . . . .
Уотерс, сдерживая волнение, дожидался Николаева. Это была их первая встреча. Двойным агентом Уотерс не был никогда. Ещё со студенческих времён он начал сотрудничество со службой МИ-6.
За несколько десятков лет ему приходилось участвовать в различных операциях, внедрять своих и вскрывать чужих агентов, работая в интересах туманного Альбиона.
Но единственная допущенная им ошибка с Дурневым, поставила его в щекотливое положение.
Оказавшись под прицелами ликвидаторов, он был спасён теми, против кого вел непримиримую борьбу…
«Господин генерал, я рад приветствовать Вас», - Уотерс пожал руку Николаеву, глядя прямо в глаза.
Генерал сразу перешёл к делу, отбросив церемонии.
«Я уполномочен поблагодарить Вас за содействие, господин Уотерс. Разумеется, данные нами гарантии неразглашения информации о Вашем участии в нашей…, точнее в наших операциях, имеют прежнюю силу…»
Уотерс с уважением разглядывал Николаева, чувствуя в нём уверенность и внутреннюю силу. В очередной раз он задавал себе вопрос, на который никак не мог найти ответ – «Почему же руководство такой сложной страны с такой лёгкостью выбрасывает на улицу драгоценные кадры?»
У него в стране тоже не обходилось без каких-либо кадровых перекосов, отставок и даже судов в отношении преданных Королевству людей. Но всякий раз находились убедительные факты, принимая во внимание которые, человека восстанавливали если не в должности, то, во всяком случае, в его добром имени, не предавая забвению, если это было возможно.
Он вспоминал разговор со своим родным дядей, чьи усилия по изучению Руси, императорской России, Советского Союза, были высоко оценены ещё самим Уинстоном Черчиллем.
Премьер неоднократно высказывался с уважением и симпатией к русским, при этом предостерегая своего советника: «Не вздумай влюбиться в Россию. Я и сам отношусь к ним с восхищением. Никто и никогда не смог поставить Россию на колени. Но нам не до дифирамбов. Эта страна для нас чуждая. А значит – враждебная…»
Он вспомнил слова главы МИ-6: «Россию на колени может поставить только собственный царь и его придворные. Поэтому приоритетными объектами нашей работы должны стать указанные персоны …»
«Мистер Уотерс, речь пойдёт о взаимных усилиях по противодействию ИГИЛ. У нас имеются данные о действиях некоторых лиц вашего Парламента в интересах этой организации. Понимаю щекотливость и необычность данного вопроса. Мы были, есть и, вероятнее всего, останемся идеологическими противниками, несмотря на капиталистический вектор развития нашей страны.
Но история уже имеет примеры взаимодействия враждующих государств и их спецслужб. Примером тому - Второй фронт… Мы расцениваем опасность распространения исламского радикализма на уровне, сопоставимом с фашизмом.
Отсидеться в стороне нашим странам не удастся. В высших кругах эту тему стараются не затрагивать. Создаётся впечатление, что этой проблемы не существует…»
Уотерс понимающе кивнул головой.
«Да, мы это превосходно понимаем. Наши американские друзья допустили большую ошибку, начав заигрывать с ними…»
«И начав спонсирование исламского движения, направленного на халифат …», - добавил Николаев и оценил реакцию собеседника, который не подал вида, что имеет информацию о серьёзных финансовых вливаниях в кровавого монстра …
«Господин Николаев, я превосходно отдаю себе отчёт в том, что ни Россия, ни Англия не собираются нападать друг на друга. После Потсдамских договорённостей всё встало на свои места. Границы государств закрепились, и теперь нашим службам остаётся лишь поддерживать друг друга в тонусе…»
Николаев не стал входить в полемику по поводу расширения НАТО, экспансии в Ираке, Ливии, Йемене… Не стал он упоминать и Югославию, вернее то, что сотворили с этой страной и оставили после себя коалиционные силы НАТО…
Целью встречи с Уотерсом должна была стать негласная договорённость об обмене информации о тех, кто имеет причастность к ИГИЛ в их странах.
Такой обмен с потенциальным противником становился делом вполне приемлемым, при условии получения от этого неопровержимой выгоды…
Одним из фигурантов разговора стал Звиад. Услышав его имя, Уотерс изобразил некоторое удивление на лице и тут же пожалел об этом, почувствовав, что Николаев владеет информацией в самом подробном её варианте и с ним лицедейство не пройдёт.
«Господин генерал, а Вы ведь уволены из рядов. Почему тогда продолжаете работать? Или Вы не увольнялись? Как у вас говорят – бывших не бывает?»
Николаев потянулся за чашкой чая и отхлебнув немного, молча посмотрел в глаза Уотерсу.
Тот понимающе кивнул: «Понимаю… Ведь это благодаря Вам и Разуваеву я сейчас сижу перед Вами. Ещё раз благодарю за то, что вы держите своё офицерское слово… Да и вряд ли с кем другим, кроме Вас и Дмитрия Степановича, я бы согласился встретиться и вести опасные разговоры…»
Николаев перехватил взгляд Уотерса, устремлённого в потолок и по верхней части стен.
«Наш разговор остаётся лишь между нами. Эта тема не для архива, поэтому с нашей стороны запись не ведётся. Разумеется, вести её с Вашей стороны, - более, чем неразумно»…
Англичанин в очередной раз оценил высокий уровень осведомлённости и логики в действиях генерала.
«Вы хотите задействовать Звиада для дальнейшей работы с исламистами?» - у Уотерса мелькнула тень сомнения по поводу Звиада, как двойного агента. Но понимая, что к главарям бандформирований в России отношение однозначное, тут же исключил такой вариант.
«Звиада ничто больше не связывает с этой страной. Его участие в «Южном коридоре» было согласовано и свою задачу он выполнил. Может есть смысл его ликвидации?» - мелькнуло в голове Уотерса.
Следующие слова Николаева ввели его в ступор: «Не думаю, что пришло время убрать Звиада. Мы этого не делаем лишь из-за договорённостей с вашей стороной. Вам прекрасно известно, что у нас ему светит пожизненное, но он ещё может оказать нам всем большую услугу. Разумеется, и без него мы найдём игроков на этом минном поле…»
«Он, что, читает мои мысли?» - подумал Уотерс и вслух произнёс:
«Пожалуй, вы правы! Итак, я готов услышать от Вас обещанные имена. Со своей стороны – я возвращаю долг…»
Он достал авторучку и ровным почерком на русском языке написал интересующие генерала фамилии.
Николаев, в свою очередь, на английском составил соответствующий список, сделав некоторые пометки напротив каждого имени. Особый чёрный список...
Разведчики по сути обменялись верительными грамотами, тем самым подписавшись под дальнейшим сотрудничеством…
. . . . . . . . . .
Виталий изнемогал от необходимости соблюдения постельного режима. Его лечащий врач всякий раз пытался найти хоть какое-то отклонение работы сердца от нормы, но тщетно. Ребро, получившее двойную трещину от попадания пули, восстанавливалось.
"Батенька, ещё одно нарушение режима с Вашей стороны и я буду вынужден выписать из госпиталя с необходимостью повторной госпитализации через полгода. Устраивает?"
Виталий вскочил на ноги, глядя сверху вниз на этого тщедушного доктора, имеющего огромное человеческое сердце и несколько ранений ещё с афганской войны...
Тогда, прикрыв своим телом израненного спецназовца, Петр второй или Петруня, как его ласково называли за незначительные габариты, сам едва остался в живых...
"Майор Васильев готов к выполнению любого вашего распоряжения, товарищ военврач"..., Виталий понял, что переубедить местного Гиппократа ему не удастся.
"Так - то лучше", - довольно улыбнулся в свои седые усы профессор, а по сути всё тот же военврач..., молодой в душе и задорный, невысокого роста человечище с огромной душой.
"Виталий, если ты собрался списаться - завтра документы будут готовы. На комиссию и двигай воспитывать сынулю... А если ты ещё не навоевался, - то лежи спокойно, глотай пилюли и выполняй все мои рекомендации..."
"А с чего это вы решили, что будет сын?" - Виталий лёг по стойке "смирно", широко улыбаясь.
Пётр-второй ухмыльнулся и, болезненно ткнув двумя пальцами в живот своего беспокойного пациента, ответил:
"Каждый должен быть профессионалом в своём деле... Ты ещё нужен не только семье. А насчёт сына - не сомневайся... Петруня ещё ни разу не ошибался..."
Офицеры обменялись взглядами. В них было написано очень многое, но об этом не сейчас. Слишком много предстояло дел...
Продолжение следует - здесь
Если история Вам интересна - можете поставить лайк, буду признателен Вашим комментариям. При желании подписывайтесь на канал. Всем мира и добра!
#армия и спецслужбы #авторская повесть #люди и судьбы #лихие 90-е #приключения